Цитаты из книги «Шабос-Нахаму»

Гершеле сел на повозку и поскакал. Он откопал свои вещи, взвалил их на телегу и довез до опушки леса. Там Гершеле снова взвалил узел на плечи и, бросив лошадь, зашагал по дороге, которая вела прямо к дому святого рабби Борухл.

Какой дорогой он убежал? – Я не могу сказать, какой дорогой, – горько прошептал Гершеле. – Если хотите, дайте мне вашу лошадь, я догоню его в мгновенье. А вы подождите меня здесь. Разденьтесь, станьте у дерева, поддерживайте его, не отходя ни на шаг до моего приезда. Дерево это – священное, много вещей в нашем мире держится на нем… Гершеле недолго нужно было всматриваться в человека, чтобы узнать, чем человек дышит. С первого взгляда он понял, что муж недалеко ушел от жены.

него и стал рассуждать сам с собою. – Ты должен знать, Гершеле, – сказал он себе, – что на земле живет много дураков. Хозяйка корчмы была дура. Муж ее, может быть, умный человек, с большими кулаками, толстыми щеками – и длинным кнутом. Если он приедет домой и нагонит тебя в лесу, то… Гершеле не стал затруднять себя приисканием ответа. Он тотчас же закопал узел в землю и сделал знак, чтобы легко найти заветное место. Потом он побежал в другую сторону леса, разделся догола, обнял ствол дерева и принялся ждать. Ожидание длилось недолго. На рассвете Гершеле услышал хлопанье кнута, причмокивание губ и топот копыт. Это ехал корчмарь, пустившийся в погоню за господином шабос-нахаму.

Отойдя с версту, запыхавшийся Гершеле остановился, скинул узел со спины, сел на

Это я и есть шабос-нахаму, – подтвердил Гершеле. – Я иду уже второй месяц, хозяйка, иду помогать людям. Это длинный путь – с неба на землю. Сапоги мои изорвались. Я привез вам поклон от всех ваших.

Это я и есть шабос-нахаму, хозяйка.

– Аминь, – ответил Гершеле. – В каждом окне горят свечи, как будто дубы зажгли в домах. У меня же свечи тонки, как спички, и дыму от них столько, что он рвется к небесам. У всех уже поспел белый хлеб, а мне муж принес дров мокрых, как только что вымытая коса… Гершеле не обмолвился ни единым словом в ответ. Зачем подбрасывать поленьев в огонь, когда он и без того горит ярко? Это первое. И что можно ответить сварливой жене, когда она права? Это второе. Пришло время, жена устала кричать. Гершеле отошел, лег на кровать и задумался. – Не поехать ли мне к рабби Борухл? – спросил он себя. (Всем известно, что рабби Борухл страдал черной меланхолией и для него не было лекарства лучшего, чем слова Гершеле.) – Не поехать ли мне к рабби Борухл? Служки цадика дают мне кости, а себе берут мясо. Это правда. Мясо лучше костей, кости лучше воздуха. Поедем к рабби Борухл. Гершеле встал и пошел запрягать лошадь. Она взглянула на него строго и грустно. «Хорошо, Гершеле, – сказали ее глаза, – ты вчера не дал мне овса, позавчера не дал мне овса, и сегодня я ничего не получила. Если ты и завтра не дашь мне овса, то я должна буду задуматься о своей жизни». Гершеле не выдержал внимательного взгляда, опустил глаза и погладил мягкие лошадиные губы. Потом он вздохнул так шумно, что лошадь все поняла, и решил: «Я пойду пешком к рабби Борухл». Когда Гершеле отправился в путь – солнце высоко стояло на небе. Горячая дорога убегала вперед. Белые волы медленно тащили повозки с душистым сеном. Мужики, свесив ноги, сидели на высоких возах и помахивали длинными кнутами. Небо было синее, а кнуты черные. Пройдя часть дороги – верст пять, – Гершеле приблизился к лесу. Солнце уже уходило со своего места. На небе разгорались нежные пожары. Босые девочки гнали с пастбища коров. У каждой из коров раскачивалось наполненное молоком розовое вымя. В лесу Гершеле встретила прохлада, тихий сумрак. Зеленые листы склонялись друг к другу, гладили друг друга плоскими руками и, тихонько пошептавшись в вышине, возвращались к себе, шелестя и

В одну минуту в его голове рождалось больше планов, чем у царя Соломона насчитывалось жен.

Ноздри его раздувались, как кузнечные мехи.