Арматура
Кусок железной арматуры валялся на полу в домашней бане. Он остался после стройки, кто-то его положил в угол предбанника, и, как это у нас частенько бывает, выбросить арматурину забывали. Каждый раз, спотыкаясь об эту железную палку, Сонечка думала: «Чего ж она тут лежит, в дизайн не вписывается. Сейчас выброшу, сегодня обязательно выброшу». Но до железного прута не доходили руки. Так и лежал у плинтуса, метр погонный, целый год валялся, а то и больше.
И ничего страшного. Нам эта арматурина не мешала. Мы любили баньку, душистую, с небольшим, но всегда холодным бассейном, с уютным залом в бело-голубом приморском стиле. Банька была новая, и дом был новый, и хозяева – молодая счастливая пара. Антон и Сонечка, мои почти что родственники.
Дом стоял в саду, простора и света было много. А все потому, что эркеры, эркеры были в гостиной, они расширяли пространство – это мне Сонечка объяснила. Сад заходил в дом, дом выходил в сад – мне было очень приятно бывать здесь в гостях.
Я молчу про английский камин, про низкие турецкие диваны и тяжелые уличные фонари, которые повесили на кухне…
– А кто же это все придумал? – гости спрашивали. – Какого же дизайнера вы приглашали?
– Никого мы не приглашали, – отвечал хозяин, поглаживая живот, – это Соньчик. Сама все придумала. Пересмотрела сто проектов…
Соньчик после таких слов начинала светиться. Подбегала к мужу, целовала смуглую щеку. А потом на кухне с нами, с подружками, смеялась:
– Муж хвалит! Надо записать это срочно где-нибудь. «Девятого мая сего года, в День Победы, Господин директор похвалил жену. Прилюдно».
Мы отмечали День Победы. В саду раскинули шатер. Включили фронтовые песни. Все крутились у мангала и пили за бывшую хозяйку этого сада, за Валентину Карповну. В войну Сонечкина бабушка была зенитчицей, и до самой смерти она прожила в старом доме, который стоял в начале сада. А потом появился Антон, и начались реформы.
– Карповна этот сад превратила в джунгли, – он рассказывал, – тут пройти было невозможно. Когда мы начали чистить, она сражалась за каждое дерево. Вы бы видели, как она орала: «Не смейте рубить! Это мои деревья! Я не позволю!» А вот тут, вот на этом месте, – он показал на маленький прудик, в котором кружились два желтых утенка, – тут у нее было кладбище дохлых кошек.
Гости смеялись. Кто-то из них еще помнил легендарную старушку и улыбался, глядя на маленькую веселую девчонку:
– Валентина Карповна! Ну, вылитая Валентин Карповна!
Девочка танцевала на высоком крыльце с греческими колоннами.