«Александр Невский. Триста лет рабства» читать онлайн книгу 📙 автора Ирины Грицук-Галицкой на MyBook.ru
image
  1. Главная
  2. Историческая литература
  3. ⭐️Ирина Грицук-Галицкая
  4. 📚«Александр Невский. Триста лет рабства»
Александр Невский. Триста лет рабства

Отсканируйте код для установки мобильного приложения MyBook

Премиум

3.75 
(4 оценки)

Александр Невский. Триста лет рабства

256 печатных страниц

Время чтения ≈ 7ч

2016 год

18+

По подписке
549 руб.

Доступ ко всем книгам и аудиокнигам от 1 месяца

Первые 14 дней бесплатно
Оцените книгу
О книге

Книга написана для круга читателей, интересующихся новыми изысканиями в области истории. Александр Невский предстает перед читателями не как герой выигранных битв, а как холоп царя Ордынского, хитроумный политик, принявший и внедривший на Руси ханскую вертикаль власти, которая позволяла гнуть выю народную под Орду.

читайте онлайн полную версию книги «Александр Невский. Триста лет рабства» автора Ирина Грицук-Галицкая на сайте электронной библиотеки MyBook.ru. Скачивайте приложения для iOS или Android и читайте «Александр Невский. Триста лет рабства» где угодно даже без интернета. 

Подробная информация
Объем: 
461114
Год издания: 
2016
ISBN (EAN): 
9785447424770
Время на чтение: 
7 ч.
Правообладатель
86 657 книг

oxidental

Оценил книгу

ГОСУДАРИ НАШИ, С КОГО БРАТЬ ПРИМЕР

Грицук-Галицкая И.А. Александр Невский. Триста лет рабства: Исторический роман-исследование. – Ярославль, Рыбинск: Изд-во ОАО «Рыбинский Дом печати», 2010. – 288 с.

В моем арсенале все меньше идеализма и не остается похвал. Но с Ириной Галицкой мы занимаемся почти что одним делом (генеалогическими изысканиями); только она свои книги издает на бумаге, а я свои и в электронном виде не тороплюсь обнародовать.

Это наше общее дело затевалось давно и шло с переменным успехом. Еврейские пророки в Библии занимались тем же – исследовали взаимоотношения человека и рода и завершили, наконец, все мировое развитие гибелью и воскрешением одного из них. Как во всяком фольклоре, вранья, домыслов и фантастики в этих исследованиях много, а изобразительные средства несовершенны. Большой систематизатор и поэт Данте Алигьери занимался тем же – мстил своим родственникам и врагам в трехчастном исследовании, много вытряс грязного белья и явил метафизических красот. Взаимоотношения человека и рода художественно объясняли Голсуорси в «Саге о Форсайтах» и Золя в «Ругон-Маккарах». Но, конечно, наиболее уперты в эту проблематику историки; как правило, они не одобряют своеволие личности, а смотрят, насколько полезны деяния человека для государства и рода.

Ирина Галицкая, человек серьезный и увлеченный, проштудировала их всех: летописи, В. Татищева, Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, Николая Костомарова, Г. Вернадского (я, например, честно признаюсь, Татищева не читал). Ее «Александр Невский» вовсе не роман, а исследование, точнее – поначалу несмелое, компилятивное изложение событий с редкими цитатами из историков. По крайней мере, до середины текста художественных сцен, которые бы давали право так обозначать жанр произведения, просто нет. Тут я вступаю в противоречие с самим собой, потому что, например, в романе Марселя Пруста «Беглянка» сцен и динамики как таковой тоже нет; там и диалог-то всего один, в конце. Значит, как в случае Пруста, роман может состоять из голого анализа, рассуждений и доводов. Историограф И. Галицкая собирает и обобщает фактографию, задавшись целью исследовать роль Александра Невского, его предшественников и потомков в трехсотлетней беде от татарского ига. Замысел большой и даже огромный, но чтобы его воплотить, Галицкая поступает не по-пророчески, как Иеремия или Данте, а по-учительски, для современной средней школы: потому что если эти триста лет писать глубоко, надо на это жизнь положить, как Карамзин.

От узко прикладного и энциклопедического подхода - впечатление не самое благоприятное: эклектической окрошки, обзорной генеалогии. Это как у еврейских пророков: как начнут перечислять, кто кого родил, так на десятки страниц, а действие ни с места и художественности ноль. То же и у Галицкой: имена и местности, выуженные у историков, пестрят, а стилистика оживляется, только когда какая-нибудь историческая женщина действует и страдает. Следовательно, о своем, о женском, писательница Галицкая вроде бы готова сказать художественно, но почему она взялась обобщать, сводить в летопись распри русских князьков – об этом можно только предполагать.

Вот чую: где-то читал я про это вероломное нападение князя Александра на шведских торговцев на невских берегах, и потому, что то была яркая историческая картина, запечатленная в художественном слове, она запомнилась, запала. Но у кого я ее читал? Не у Загоскина, нет? Не у Николая Полевого? Может, сам Карамзин испытал вдохновение, описывая этот эпизод? Важно, что, когда потом то же событие встретилось в слабом изложении Галицкой, эффект, конечно, оказался обратный.

Но у историка Галицкой есть то качество, от которого мы давно отвыкли: независимость исторической мысли. Помните, в средней школе нам упорно втюхивали, что московские князья, прямо от Ивана Калиты и Юрия Долгорукого, боролись за объединение русских земель вокруг Москвы, что, в конечном счете, предопределило освобождение от татарщины. Галицкая говорит, что всё как раз наоборот, что именно москвичи, интригуя в Золотой Орде против своих же, выхлопатывая ярлыки, впрямую наводя татар на русские земли, стравливая князей, предавая и грабя, - словом, перенимая управленческие методы завоевателей, обрекли земли центральной Руси на долгое порабощение. И действительно, откуда у казенных историков взялась эта теория – объединительной роли Москвы – бог весть, потому что у крупнейших русских историков ее нет и в помине. Так что Галицкая акцентирует наше внимание на роли «понизовских земель», в частности, Ярославля, в организации отпора завоевателям. А место страдальца Александра Невского, пресмыкательством добивавшегося у Орды льгот и полномочий, с успехом занимает ярославец Федор Чермный (о нем у писательницы есть отдельная книга).

От чтения отечественной истории в большом объеме возникает чувство тоски и абсурда, отнюдь не гордости: братоубийства, войны, насилия, поборы, пожары, грабежи, беспрерывные взаимные предательства и междоусобицы, а если князь поумнее, поскромнее и подомовитее, так о нем в истории ни слуху не духу. Работник на своей земле совершенно у нас неприемлем, а который спятил, родственников и соседей поубивал, море крови пролил – тем честь и хвала. И доныне так. И это, конечно, удручает, потому что подоснова нашей истории, в отличие от английской, например, - еще и личностное бесправие: ну, не может наш холоп, разве что с Крайнего Севера, лично противостать царю или успешно сопротивляться; так что произвол князей, чиновников и ханских баскаков ничем не ограничен.

Критикуя казенную историографию и роль Москвы как объединительного центра, Галицкая очерчивает события в тверских, новгородских, владимирских и ярославских землях и предлагает новые интерпретации. Почему на Неве и Чудском озере Александр выиграл сражения, и с чего все началось, не с вероломства ли? Почему Дмитрий Донской переоделся перед битвой в доспехи простого латника? Чтобы разделить судьбу своего народа? Ага! Кто привел Тохтамыша и Мамая и куда подевались высокопоставленные защитники Отечества в трудный момент? Все это непростые вопросы до сего дня.

В конце книги анонсированы - историческая трилогия Ирины Галицкой, состоящая из романов «Велесовы внуки», «Любовь и смерть Батыя», «Хан Федор Чермный», и книга «Божья коровка, улети на небко…» - на материале собственной родовой генеалогии. Вот эту последнюю, богато иллюстрированную, хорошо бы тоже прочесть – именно для того, чтобы сличить методы, свой и ее. Метод Галицкой наверняка предполагает задокументированность, объективность, хорошее внятное изложение и доброжелательное отношение к родственникам. Я же, особенно в неопубликованной книге «Путешествия по следам родни», везде провожу мысль, что родственники своему родовспомогателю и биографу такую судьбу, несчастную и коловратную, обеспечивают, что лучше бы родиться сиротой. Понимаете: тут проективность на уровне кармы, и пока ты, обусловленный родственниками, пишешь в своих романах-рассказах-историях, как герои женились, разводились, вешались, пили, воевали, умирали, лгали, любили, - они, прототипы, проживают спокойненько животной обывательской семейной жизнью, заботясь исключительно о себе, о прокормлении и размножении. И это очень обидная роль – обслуживать сто, двести дармоедов, решительно от тебя отвернувшихся ради обустройства личной жизни. Они живут, и им все по фигу, а ты в каком-то идеалистическом коконе бьешься ради неких высших целей (и это в эпоху ди-джеев и несусветной трепотни).

У каждого свой путь, свое призвание, и с этим трудно спорить. Еще до личного знакомства с книгами Галицкой, я слышал суждения о ней самые странные и противоречивые. Но мы можем судить (осуждать) художника, только отвергая его внутренние творческие законы. Если же мы эти его творческие принципы хоть чуточку уважаем, то примем и сами произведения. Вон, теперь повелось, в духе анти-либерального и патриотического движения, утверждать, что Окуджава писал свои исторические романы ради денег, что авторы серии «Пламенные революционеры» оказались поголовно диссидентами и эмигрантами, что нельзя быть лириком и историком одновременно, как Окуджава, ибо получается водянистая акварель вместо истории. Но что с того? Мне, например, нравятся эти прихотливые вольные вариации на темы гусарства и декабризма, эти многочисленные симпатичные фиги в кармане и поэтизация дворянства. Должно быть, Б.Ш. Окуджава искал и находил в той эпохе и в тех людях благородство и честь, которых не было у коммунистов.

Вот и Галицкая чего-то ищет в истории, чего нет в современности. Может быть, героические характеры. Может быть, здравых варварских идеалов русичей, чуди и мери, напрасно утраченных под давлением византийства. Может быть, свободы, величия и значимости событий, которых нет в нашей мелкотравчатой современности. Важно, что она это делает, а не отсиживается за высоким забором частных и домашних интересов.

А рабство… даже не знаю, что сказать. Оно чуть ли не вечно. Кончилось трехсотлетнее татаро-монгольское, началось трехсотлетнее династическое. Кончилось династическое правление, сразу надвинулись идеологические и выборно-демократические режимы, в которых громадную роль играет информационная война (то есть, опять-таки рабство). Так и живем. Важно ведь обозначить себя и противостоять напору обезличивающей государственности. Иногда, и даже в России, и женщины делают это неплохо. О романистках и поэтессах я много наслышан, а вот об историках – нет. Разве Ипатия в Египте…
Алексей ИВИН

4 января 2013
LiveLib

Поделиться