© Инесса Лукьянова, 2019

ISBN 978-5-4483-6336-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Лишь несколько неброских с виду строк

Меняли все: и жизнь, и настроенье…

Ненаписанное рвётся из глубин души…

Невеста стиха

 
Я – невеста стиха.
Отдана в услуженье, в угоду,
Как монашенка – Господу,
Сладостной звучности строк…
Я – рабыня стиха.
Вслед за ним то в огонь я, то в воду,
Словно вовсе не страшно,
И я не давала зарок.
 
 
Я – его госпожа.
Для меня он искрится созвучьем,
Вырастая из странных движений
Пера по листу.
Я – богиня его.
По веленьям моим, а не «щучьим»,
Он рождается в мир,
Вековую исполнив мечту.
 
 
Я – подруга его.
Как над горем, над рифмою бьемся,
Если она не торопится
Влиться в строку.
Я – врагиня его.
Оборву в неудавшемся месте,
Изменю, исчеркаю, измучаю
И – извлеку.
 
 
Я – невеста стиха…
 

Предстихотворие

 
Земного счастья искушенью
Не поддалась – мне Бог помог.
Да будет предано забвенью
Мое желание-итог.
 
 
Да будет встречено с любовью
Мое проклятие – творить.
Да не признаю большей болью
Любимо-любящей не быть.
 
 
Да будет познана в сравненье
Та неземная благодать,
Соисходящая знаменьем
На тех, кто смеет создавать.
 
 
Да не преткнусь на жгучем слове,
Не в силах рифмы подобрать,
Да не избегну странной доли
Предстихотворием страдать.
 

Проклятие поэта

Не проси об этом счастье,

Отравляющем миры…

Н. Гумилев

 
Тот, кто стремится быть Поэтом,
В усильях радость находя,
Не ведает, каким запретом
Он скрыт от тайного огня.
 
 
Что в милосердье неизменном
Господь хранит его пути,
Даруя право в мире бренном
Со всеми наравне идти.
 
 
И тот блажен, кто не приемлет
Созвучья рифм и бреда строк,
Кто яду стихобурь не внемлет,
Кто их понять пока не смог.
 
 
Но как мечтает снять проклятье
Тот, кем получен этот дар —
Своеобразное распятье,
Где мира крест безумно мал.
 
 
Ему не дан удел собрата…
И, боль вбирая каждый миг,
Без сожаленья, без возврата
С чужих сердец счищает крик.
 
 
И жаждет счастья он земного,
И безраздумия минут,
Мировоззрения немого,
Когда пророчества не жгут.
 
 
И лишь одной не знать бы пытки,
И тех мучений не познать,
Когда бесцельны все попытки
Хоть что-то новое создать.
 
 
При этом рвётся боль наружу,
Не в силах слова обрести,
И так выламывает душу —
Не выжить! Господи, прости…
 
 
Хоть строчку бы да на бумагу.
Одно, другое… Нет, не то!
Мстит, натыкаясь на преграду
Недорождённое Ничто.
 
 
И он, Поэтом быть не смея,
Отдать безропотно готов
Весь мир, ничуть не сожалея,
За несколько удачных слов.
 

«Искусство питается болью…»

 
Искусство питается болью,
Рвущейся из души,
Будь оно гениальной ролью
Или скрипом пера в тиши,
 
 
Перебором звуков томящих
Или цветоигрой полотен,
Но ответную боль родящим
Среди тысяч, десятков, сотен.
 
 
Вот и тот, кто отважился вникнуть
В обобщённые болью творенья.
Он ведь тоже готов поникнуть,
Проживая твои виденья,
 
 
Потому что страдал безмерно
И вот так же, как ты, умирал…
Что ж мы жаждем такого обмена?
Мир своей боли нам слишком мал…
 

Моя строка

 
Несётся в тишине бурлящей
Моя строка.
Но мозг, её в себе гнездящий,
Молчит пока.
 
 
Какие строгие дозоры
Он ставит ей?
Мой мозг – мой самый лютый ворог
В тиши ночей.
 
 
Все рассыпает бытовые
Проблемы дня,
Да не даёт моим порывам
Явить себя.
 
 
Исчезла в тишине бездонной
Моя строка,
Но её отзвук отдаленный
Уйдёт в века.
 
 
И через годы кто-то ждущий
Её поймёт
И на бумаге черной тушью
Произнесёт.
 

Ты убил стихотворенье…

 
Ненаписанное рвётся
Из глубин души.
Что еще мне остаётся?
Сядь да запиши.
 
 
Только образы и строчки,
Слишком торопясь,
Перепутанным комочком
Сплавились, родясь.
 
 
Смысл потерян,
На бумаге – слов не разобрать…
Видно, не всегда был верен
Тот, кто призван ждать.
 
 
Видно, оттолкнул однажды
Рифмовый поток.
Может, это было дважды…
Ты тогда не смог
 
 
Из рутины к ним прорваться,
Ручку сжав в руках…
Не успело записаться —
И остался страх
 
 
Нерождения, нечтенья,
Многих-многих «не»…
Ты убил стихотворенье
Как-то по весне…
 

Ты не бойся боли очищающей, бойся просто тишины в душе…

«Морозы требуют тепла…»

 
Морозы требуют тепла,
Особенно – в душе.
От сердца тонкая стрела
Не тянется уже.
Но отогреться так легко
Доверчивой душе.
И, как ни странно, мне тепло:
Ещё или уже.
 

Встречаю

 
Встречаю день улыбкой,
Как много лет назад.
Надеждой – пусть и зыбкой —
Мечтами невпопад…
И радостью забытой
Встречаю этот мир.
Пусть он еще размытый,
И путь пока – пунктир.
Но я уже открыто
Встречаю этот путь…
Что б ни было забыто,
О главном – не забудь!
 

«Радостей ищу всё чаще…»

 
Радостей ищу всё чаще,
Разрывая круг привычный.
И мечта моя все слаще,
И раздумья необычней.
 
 
А того, что грусть наводит,
Не хочу сегодня слышать.
Жизнь мелодию выводит:
Тише – громче, громче – тише.
 
 
Я не стану ей перечить,
Научившись видеть радость…
Даже в том, как этот вечер
Грустен – есть немая сладость.
 

Моё отражение

 
Из зазеркального мира
Я сотворяю кумира.
Там мой упрямый двойник
К стенке прозрачной приник.
 
 
И, повторяя движенья,
Рвется мое отраженье
Прочь за пределы меня,
В омут страстей и огня.
 

В паутине

 
Я опять в паутине чужих Любовей,
Я опять решаю, кому как лучше.
Рассмотрите меня, и в дугах надбровий
Вы увидите, как разлетаются души.
Вы увидите их плененные лица,
Зарешёченные моим повеленьем.
Не журавль уже в их глазах, не синица,
Только кем-то забытое вдруг откровенье.
Только кем-то вдруг понятое безумье,
Обведенное тем, что вмешательство слепо.
Пауком в кружевных заворотах судеб
Я опять решаю, кому на небо…
 

Неведомое

 
Неведомое, странное, пустое…
А может – под завязку, до краёв.
Не распознать, что здесь сейчас такое,
Не убежать, не спрятаться от снов.
Да, это словно сны, но есть реальность.
Кто скажет, где кончается она?
А эта вспышка…? Нет, опять банальность.
Но ведь куда-то вспышка позвала…
Но ведь зачем-то…? Сколько же вопросов,
Которых не решить, не убежать…
Осталось лишь придумать новый способ
И всё разрушить. Или же создать?
 

Недовольство

 
Слепое недовольство,
Как боевое войско,
Воюет с нашим миром,
Как с яростным врагом.
Стрекочет раздраженье,
Бьёт злость на пораженье,
С горластым командиром,
Что рвётся напролом.
 
 
А где-то рядом тихо,
Не ведается лиха
В душе, что принимая
Наш мир таким, как есть,
Поселит в ней лишь радость
Да нежность, да отрадность,
Оружия не зная,
И не играя в месть.
 

Не ждала

 
Я не ждала метелей.
Я не ждала беды.
Грустно клонились ели,
Выгнулась ветвь сосны…
Год начинался вяло,
Хмуро и невпопад.
Я и не ожидала,
Что все обернется так.
Грустно клонились ели
Под снегом и под дождём.
Сколько всего хотели
Сделать, пока живём…
Сколько же не успели
До первой талой воды…
Я не ждала метелей.
Я не ждала беды.
 

Довольно

 
Который день чадит душа похмельем
От бед, не пережитых до конца.
Не отпоить ни алкогольным зельем,
Ни чаем дружеским, ни ядом из кольца.
Но, впрочем, яд забыт в средневековье,
А чай безвкусен, и горчит вино…
И чуждо мне людское многословье,
Когда в меня направлено оно:
И глыбы чьих-то горьких откровений,
И стрелы неестественных речей…
С меня пока довольно потрясений,
Помимо всех невольных палачей.
С меня довольно уличного шума
И гула проезжающих машин,
И неоправданного суетного бума
Вокруг того не стоящих причин.
С меня довольно… Режущего света
Тяжелых электрических огней,
Трудящихся во искаженье цвета
И во забвение душевности вещей.
С меня довольно… Бестолковых буден
С маниакальным прожигом минут.
Путь остановленный намного больше труден,
Чем те, что через тернии ведут.
Довольно же… Довольно остановки
И колебаний на одной оси!
Душа попросит для себя обновки…
Нас от рутины, Господи, спаси!
 

Ночные собеседники

 
Общаясь со своей подушкой,
Невольно ей подставишь ушко —
И вот рассказы в ритме рваном
В твоей гудящей голове.
Еще болтает одеяло —
Ему тепла людского мало,
И что-то сказано диваном
О столь прохладном октябре.
 
 
Хрипит и лампа в общем хоре,
Ей лишь бы с кем-нибудь поспорить,
Уже охрипла до накала,
Но всё ещё кричит, кричит…
И буквы мне в раскрытой книге
Нашептывают те интриги,
Что от конца и до начала
Творить обучен алфавит.
 

Бросила писать

 
Я, наконец-то, бросила писать.
Простые удовольствия в почете.
Мечты не удается рифмовать
И поэтизма в них вы не найдете.
 
 
Я больше не черкаю на листе,
Не трачу время на поимку слова,
И радости мои совсем не те,
Что прячут в муках творчества любого.
 
 
Ещё я обучаюсь просто жить,
Действительность не разбирать на строчки,
Но стали мне все чаще говорить,
Что так недолго и дойти. До точки.
 

Московский дождь

 
Московский дождь разбавит впечатленья
Усталостью окрашенного дня.
И холст души поддастся искушенью
Размыть мазки событий для меня.
 
 
И Красной площади пугающую мёртвость,
Израненную взглядами гостей,
Курантов доставучесть или чёрствость
Свою в потоке робото-людей.
 
 
Арбата неожиданную мягкость
И нестоличность, и особый дух,
И скрипки уличной пронзительную яркость,
Дом Пушкина, Мак-Дональдс, звуки двух
 
 
Гитар, тебя преследующих шляпой,
Художники с портретной ерундой…
И дождь, замеченный… ну где-то капли с пятой,
И столь желанный (в перспективе!) путь домой.