© Ильшат Гареев, 2018

ISBN 978-5-4490-3470-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Здравствуйте уважаемый читатель, наверное у Вас возник вопрос почему моя книга имеет общее название " 7 рота»? Прочитав её до конца вы конечно же согласитесь с тем, что какое либо другое название сложно предложить. Есть книги и фильмы про героизм шестой и девятой рот разных частей ВДВ произошедшие в разное время и в разных войнах. Так получилось в моей судьбе что полугодовая командировка летом 1996 года в состав 7 мотострелковой роты 506 мотострелкового полка дислоцированного тогда в Веденском районе Чечни, ознаменовалась самыми горячими боями, самыми яркими впечатлениями и можно сказать незабываемыми приключениями. Более двадцати лет я носил эти воспоминания в памяти, изредка в хорошей компании и в хорошем настроении рассказывал друзьям и родственникам некоторые особо приключенческие моменты своей военной биографии. Видимо пришло время написать и опубликовать то что помню, чтобы знали другие. Чтобы люди знали, что была такая седьмая мотострелковая рота обычного 506 мотострелкового полка образца 1996 года и служили в ней простые российские парни способные на непростые поступки. Что был такой 81 МСП героически сражавшийся в Грозном под командованием замполита полка Игоря Станкевича и командира 4 МСР капитана Яровицкого. Что были в 160 ТП честные и мужественные офицеры такие как майор Саракотяга, подполковники Фёдоров, Биленко и героические комбаты Фролочкин и Разуманян, а ещё был нач. мед нашего батальона Саша Амосов, после двух ранений отказывавшийся от реабилитационного отпуска и возвращавшийся напрямую из госпиталей в наш воюющий батальон. Я стараюсь приподнести свои воспоминания именно как интересное приключение, а не трагедию в стиле – «Там стреляли!«Кровь, кишки!«Страшно!». Все описанные в книге события написаны мною лично от первого лица именно так как я их помню и понимаю. За прошедшие годы что то забыто, но в целом книгу можно характеризовать как документальную. Не будучи писателем или фантазёром, имея по русскому языку и литературе в школьном дипломе оценки «три» я лишь изредка позволял себе дописать художественно творческие абзацы и поделится с читателем своими мыслями, эмоциями, чувствами и переживаниями. Также изредка я позволил себе дать оценки некоторым ярким и трагическим событиям. Мои размышления и оценки являются моим частным мнением и не обязательно совпадают с мнениями моих командиров, друзей и сослуживцев. Вот так уж случилось в моей армейской судьбе, что я был участником многих, пожалуй самых ярких событий первой и второй Чеченской компаний. В первой компании в составе героических 81 Самарского МСП и 506 Тоцкого МСП, во второй в составе 160 Будановского ТП и Грозненской (сельской) военной комендатуры. Пока я служил в ВС РФ и по сей день я не встречал офицера, прапорщика или солдата участвовавшего в таком количестве знаменательных и ярких событий обеих Чеченский компаний и потому полагаю я честно «навоевал» себе право на некоторые оценочные суждения. Уверен есть и более «бывалые вояки», но я таких не знаю, не встречал. Мои сослуживцы по Грозненской сельской военной комендатуре в 2002 году говорили -" Ильшат, ты же всю Чечню знаешь как свою родную. Тебе можно гидом работать. Гидом по местам боевой славы ВС РФ в Чечне. «И правда в поездках по территории Чечни я частенько рассказывал сослуживцам -«вот на этом перекрёстке мы стояли блок постом», «по этой дороге мы ездили…", " вот здесь боевики устроили засаду и уничтожили колонну…» и т. п. Положа руку на сердце скажу – я свою родную Башкирию тогда не знал так хорошо как Чеченские дороги и населённые пункты.

присяга 10 сентября 1989года Казань КВТККУ

На стрельбах в Тоцком третий курс КВТККУ

в Т-80

Самара по пути в Тоцкое 4 курс

комбат полковник Тимуца вручает «путёвку в жизнь» – диплом о окончании КВТККУ.

Выпуск: молодые лейтенанты июнь 1993 года.

Седьмая рота

Чечня 1. 81 МСП, РМО

Если бы мне, выпускнику Казанского Высшего танкового командного училища образца 1993 года, кто-то сказал, что в моей военной судьбе основную часть моего офицерского послужного списка составят должности заместителей командиров по воспитательной работе (по-старому замполитов), я бы сильно удивился и не поверил в такое пророчество. Ходила тогда такая шутка про танкистов Советской армии: «Повезло нам, танкисты мы! Весь мир увидим!». А про замполитов (по-новому заместителей по воспитательной работе) говорили так: «За всё душой болеют, но не за что не отвечают!», « Рот открыл – рабочий день начал, рот закрыл – рабочее место убрано!“ Был и такой анекдот: „В бою у солдата кончились патроны. На вопрос замполита «Почему не стреляешь, боец?», тот ответил: «Нечем, патроны закончились!» Замполит ему и говорит «Но ты же коммунист! – и пулемёт застрочил с новой силой!». Так что становиться героем анекдотов я не планировал. Но та цепь случайностей и закономерностей, называющаяся судьбой, так распорядилась, что я исключительно случайно нашёл своё офицерское призвание именно как заместитель командира по воспитательной работе. Если для краткости буду писать «замполит», то прошу «понять и простить», это не ошибка. Тем более, что в строевых частях, так по старинке и называют «замполитами» – заместителей командиров по воспитательной работе.

Конечно, как и положено выпускнику КВТККУ с формулировкой в графе специальность -" командная тактическая танковых войск», я служил командиром танкового взвода 81 МСП, 90-ой танковой дивизии, дислоцированной в посёлке Рощинский Самарской области в простонародии Черноречье. Но был я командиром не простого танкового взвода Т-80, а третьего, значит учебного взвода отдельной танковой роты 81мотострелкового полка. А это в свою очередь значит, что у меня было даже не три танка, как у командиров танковых взводов в танковых полках, а четыре. 90-ая танковая дивизия второй танковой армии была одной из тех, что вывезли из ГДР выбросили в чистое поле. В утешение и успокоение бездомным офицерам рядом с частью строился замечательный военный городок. Строила городок Турецкая фирма, на Немецкие деньги. Но не в этом суть. Не буду плакаться и вспоминать про невыплаты зарплат по 3—4 месяца, про полное отсутствие жилья и т.п., мелочи, свойственные тогда всей молодой, ужасно демократической и голодной Ельцинской России.

отдельная танковая рота 81 МСП 1994 год.

Служил я: когда старательно, когда откровенно «забивательно», но в наряды и на разводы ходил исправно, солдат своих не бросал, контролировал, обучал и воспитывал. Занятия по огневой, тактической, вождению и всем остальным предметам воинского профессионального обучения проводил согласно расписания занятий. В общем был обычным лейтенантом тех лет, лоботрясничал и отлынивал где можно, но не «заплывал за буйки». Лишнего себе не позволял, по причине природной, генетической совестливости.

В общем, всё шло своим чередом. В очередном отпуске, в который я поехал на малую родину с молодой, беременной женой, я решил, что не нужна мне квартира в новом и замечательном военном городке, не нужны погоны, звания и льготы. Ничего не надо от министерства обороны, но только увольте меня «по добру по здорову», отпустите «птицу из клетки», а то «клевать» совсем нечего, перспектива голодной и геройской смерти с погонами ВС РФ меня совсем не прельщает. Одной мечтой, запомнившейся как основная в те годы службы, были планы о том, как после увольнения я приеду домой, буду разводить свиней в подсобном хозяйстве и есть мясо досыта. Я представлял себе полную сковородку жареного парного мяса только что заколотого поросёнка. От постоянного недоедания всегда хотелось нормально поесть.

По возвращению из отпуска написал пять рапортов на увольнение. Но в те годы у меня был обязательный пятилетний контракт с МО и мои рапорта, СПНШ (нач. кадров) полка майор Сергей Михайлов, просто напросто, ложил как в копилку в моё личное дело. Уволится можно было только по негативной статье» нарушение условий контракта», но «пачкать» трудовую биографию не хотелось.

Вот с таким вот настроением, без особого желания, но с полной уверенностью и надеждой на скорейшую «свободу», я дослужил первые полтора лейтенантских года. Подошёл декабрь месяц 1994 года ознаменовавшейся в Новой истории России началом первой Чеченской компании. Тогда настроение на увольнение у меня только усилилось. В начале декабря 1994 года вечно пьяный мозг тогдашнего Президента Ельцина изродил указ» о наведении конституционного порядка в Чечне». Наш 81 полк числился в ряду полков «мобильных сил» ВС РФ и потому в полк поступил приказ – «Погрузится на эшелоны и убыть в Моздок для подготовки к «боевому применению». Что мы там будем делать никто толком не знал. Самым страшным предположением было то, что придётся драться на кулаках с местным Чеченским населением, выполняя задачи милиции. О том, что придётся реально воевать, да ещё и погибать никто и в страшном сне предположить не мог. Никто не хотел умирать, никто не хотел убивать. Генералы и полковники так и говорили «шапками закидаем», попугаем и вскоре вернёмся домой. По каким то, известным только Аллаху и высшему военному руководству причинам, нашу, отдельную танковую роту «на юга» командование решило не брать. Усилили наш полк танковым батальоном,, соседнего 68 танкового полка, нашей же дивизии.

В том же начале, того же декабря, в полку началась суетная, как всегда авральная, подготовка к «военному походу». Я в очередной раз пошёл в штаб полка к майору Михайлову, чтобы справится о продвижении вопроса моего увольнения. Он ответил -«пока не до твоего увольнения, вашу роту всё равно не берут, так что останешься на «хозяйстве» и пока мы катаемся, глядишь и уволишься». Согласившись с ним, прекрасно понимая, что ему и впрямь не до моего увольнения, я пошёл к выходу. Но на выходе из кабинета, он меня остановил и спросил предложив – « Ильшат, ты в принципе толковый и профессиональный офицер, что ты в самом деле будешь тут скучать, казармы охранять? Сейчас нам офицеров для укомплектования полка не хватает. Не хочешь ли поехать «на юга»? Осталась вакантная должность заместителя командира роты материального обеспечения по воспитательной работе. И сразу же хитро развил свою мысль – «Ты же «на гражданке» вроде как в милицию собираешься, устраиваться? У тебя же отец милиционер? А там, думаю, тебе не помешает отметка в личном деле о том, что ты был в «горячей точке». Я конечно, сразу же отказался, импульсивно решив, что такое предложение меня почти оскорбляет. Как это так, меня командника, замполитом? Меня танкиста в РМО? Но спустившись на улицу, подумал, «что я буду всю зиму скучать здесь в пустых казармах, да и отметка о «участии» и правда лишней не будет. Рота материального обеспечения она так только называется. По сути это автомобильная рота полка, а знание авто техники и на гражданке мне может пригодится. Я же по диплому инженер по эксплуатации бронетанковой и колёсной техники, а вдруг в ГАИ на службу попаду. Вдохнув на улице свежего, морозного Самарского воздуха, я развернулся, поднялся в штаб полка и спросил майора Михайлова – «Товарищ майор. Неужели нет ни одного «ваканта» командира танкового взвода или зама по вооружению танковой роты?» Он сказал – « Понимаю твоё танкистское рвение, но все танковые вакансии заполнены». Но раз уж я показал своё согласие и заинтересованность «югами» то отступать было некуда, вышло бы как то не по офицерски. Пришлось дать свое согласие на непонятную мне должность заместителя командира РМО по воспитательной работе. Вот так, методом « случайного тыка» майора Михайлова я стал «замполитом». Ох, знал бы я тогда, насколько она будет горячей, эта « грёбаная точка»! Ох, знал бы я тогда, какое это «материальное обеспечение». Ай, да всё равно поехал бы, любил я авантюры, приключения и опасности ещё с училища. Помню перед выпуском из КВТККУ, мы завтрашние лейтенанты я и трое моих друзей ходили к начальнику училища с прошением о том, чтобы нас по выпуску распределили в Таджикистан, в 201 МСД. Что уж тут сказать – имели в наших головах своё место «удаль молодецкая», желание по-настоящему, «по боевому» послужить в воюющей дивизии. Видимо с лейтенантских пор хотелось иметь право сказать – «я настоящий Русский офицер». А то что среди нашей дружной четверки я татарин, двое русских и один чуваш, это было несущественно. «Русский офицер» – это образ мышления и мировоззрение а не национальность.

Прибыв в роту, я познакомился с командиром роты, капитаном Андреем Рязанцевым. Ему было уже 33 года, к нам в полк он недавно перевёлся из Забайкалья. По службе он не рос, т. к. с его слов, не хотел уходить из очень хорошего коллектива в котором там, в Забайкалье, на границе с Китаем служил. А служил он там, в какой-то закопанной в землю и забетонированной по перескоп, пулемётно-артиллерийской дивизии. Хотя в последующем я стал, в 30 лет подполковником, но Андрей был выше меня на две головы как профессионал и это я признаю и считаю его одним из моих основных учителей наставников. Мой новый ротный Андрей был отличным офицером, строгий и исполнительный, очень толковый, грамотный и начитанный офицер, равнодушный к спиртному. Просто отличный офицер и командир. Как у такого хорошего офицера карьера не задалась, это и сейчас для меня загадка. С минуты назначения в РМО я уже не сидел, не спал и не ел, я просто «летал как электровеник». Перед погрузкой и отправкой надо было решить миллион вопросов. Получить на солдат обмундирование, бронежилеты, оружие, боеприпасы и т. п. беготня и срочная суета. Техник роты прапорщик Серёга Загумённый, командиры взводов прапорщики Юра Бессонов и Борис Бедарев из сил выбивались заводя в в парке в 25 градусный мороз автомобильную технику простоявшую пару лет под открытым небом. Солдат понабрали откуда смогли. Если до отправки в роте было 15 солдат, то укомплектованная, хоть и по штату мирного времени, рота стала 47 человек. А кто же из командиров, передаст в другое подразделение наиболее толковых солдат? Нормальный командир не отдаст. Отдадут, как правило, в первую очередь нарушителей воинской дисциплины, во вторую, бестолковых в принципе, а уж толковых, послушных и трудолюбивых врят ли.

На железнодорожные эшелоны грузились на станции Кряж в лютый мороз под минус 25—30. Солдаты замучались прикручивать проволоку закрепляя машины на железнодорожных платформах.

Офицеры танкисты рассказывали, что прямо на погрузочную площадку, из Тоцка, привезли пластид для закладки в контейнеры-коробочки динамической защиты танков Т-80. Но тут откуда то, появился наш комдив, генерал Сурядный и приказал не грузить «эту чепуху» « не тратьте зря время» т.к. никакого серьёзного сопротивления со стороны Чеченцев не будет «шапками закидаете!». Так и уехали машины обратно в Тоцкое. Если бы тогда знали, какую чудовищную ошибку совершает наш, хоть и не любимый не кем, но всё же комдив. Сколько танков, да и танкистов этот пластит спас бы от РПГ, сейчас можно только гадать?

Прибыли мы в Моздок, разгрузились. Где то в районе местного аэродрома поставили палатки. Мотострелки, несколько дней проводили боевое слаживание, ездили на стрельбы, вождение. Мы обслуживали и готовили автомобильную технику своей роты. Мне в те дни впервые за свою короткую службу довелось начевать в 30 местной палатке зимой. С непривычки, зимние полевые условия казались мне каким то нескончаемым кошмаром. До Моздока я таким опытом не обладал и слабо себе представлял каким образом можно выживать в тряпочной палатке в мороз. Сейчас я понимаю, что командир полка, полковник Ярославцев и зампотыл подполковник Волчков со своими подчинёнными, все организовали грамотно и толково, как это и принято в полевых условиях и ПХД полка (пункт хозяйственного довольствия) был развернут и полевая баня, столовая, мед пункт. Только снежная, слякотная, сырая и промозглая погода и грязь, делали условия существования очень гадкими, трудно терпимыми.

29 декабря 1994 года, поступил приказ «строить технику в четыре колонны, а утром, 30 числа, совершить марш на территорию Чечни и прибыть в назначенный командованием группировки район». Утром 30 декабря наши колонны втянулись в город Моздок. По пути наши танки и другая бронетехника царапали, а иногда и прилично задевали, мяли автомобили горожан и гостей Моздока. Дойдя растянувшейся на километры и частично растерявшейся по пути колонной до Терского Хребта, полк стал лагерем перед перевалом. В тот первый, маршевый день сопротивления противника не встречалось. Ночь прошла мирно, а на утро, т.е. 31 декабря 1994 года полк, перевалив через Терский хребет, двинулся на «Грозный».

При подходе к городу 31 декабря 1994 года, нашей роте предстояло не въезжая в город стать лагерем. Нам предстояло расположится в одной из лесопосадок метрах в пятистах от взлетно посадочной полосы, заняв оборону у аэропорта «Грозный Северный». Рядом с нами остались наши артиллеристы, мед. сан. бат, ремрота, штаб с канцелярией, склады. К вечеру 31 декабря позиции роты, капониры для машин места расположения личного состава были готовы. Всё это «хозяйство» называлось ТПУ полка (тыловой пункт управления). Командир нашей роты капитан Рязанцев, организовал несение боевого дежурства, определиил места несения службы караульными, порядок смены, пароль. Отработали сценарии действий личного состава при неожиданном нападении на роту. Распределили солдат по конкретным позициям в траншее, вырытой полковой « землеройкой». Безопасность личного состава повышалась за счёт того, что палатки установили в ямах глубиной два метра.

Боевые подразделения полка, а именно разведывательная рота оба мотострелковых и танковый батальоны, саперная рота, рота связи, хим. взвод, имели задачи по захвату с ходу аэропорта Грозный Северный, железнодорожного вокзала и конкретных административных зданий в центре города.

В те часы 31 декабря 1994 года, пока мы располагались и окапывались на ТПУ близ аэропорта у боевых подразделений нашего полка вошедших в городские кварталы был самый настоящий ад. Мы видели в просматриваемых с нашей высоты городских кварталах разрывы, огонь, дым, слышали страшенную стрельбу и всё же не представляли себе насколько там тяжелая ситуация, какие тяжелые бои идут в нескольких километрах от нас. Из того, что я помню, это то, что после обеда 31 числа в городе начались бои. Начали раздаваться взрывы, безостановочно сверкали трассеры. Некоторые места города со стороны выглядел как горящий склад пиротехники. Наш ТПУ был на на возвышенности и потому, бои проходившие в Грозном мы наблюдали в режиме онлайн, по сути как в кино но издалека.