Так что всё было сложно и неоднозначно в те давние времена.

Кстати, у Томаса Торквемада фамилия выдуманная, взятая с названия местечка, где он вырос: городок Торкемада.

Взял ли он сам эту фамилию, или потом хронисты присочинили – история об этом умалчивает.

Каноник пролистнул библию, находя подходящую молитву, нараспев декламируя текст молитвы на звучном языке.

Подхватив темп голоса каноника, я вторил вслух слова молитвы, словно высеченные из камня.

Остальные кабальеро, стоявшие на обочине, дружным хором повторяли слова. Но тут каноник осенил себя крестом, другие сеньоры тоже начали креститься.

Я то раньше в православных церквях бывал иногда, но особо не знал всех правил церковных, да и движения рук у сеньоров совсем другие.

Вот блин, не ошибиться бы тут на ровном месте, а то тут инквизиция есть: всплыло в памяти из школьного учебника.

Скосив глаза, подсмотрел незаметно за каноником, как он сам крестится. Стараясь повторять за ним движения, повторяя молитву в такт словам, запоминая на будущее такое упражнение.

Про крещение при молитвах.

Православные христиане крестятся так: сложенные три пальца прикладывают к челу, чтобы мысли были чисты и светлы.

Затем на область солнечного сплетения, чуть выше середины живота, чтобы душа была чиста. Затем на правое плечо, а только после – на левое, отгоняя от себя плохие мысли.

То есть, православные крестятся справа налево.

А католические христиане – слева направо, всей ладонью или двумя пальцами. Об этом будет чуть позже. Вот такая разница, оказывается!

Уф. Вроде пронесло. Месса закончилась, каноник произнес последнее слово, закрыл библию, осенив себя крестным знамением оканчивая молитву. Отходя в сторонку, он проговорил:

– Listo. Se puede empezar. (Готово. Можно приступать).

Приступать, так приступать – куда деваться.

Конечно, не хотелось начинать свой путь с ранений, тем паче с убийства – но раз так. Я нагнулся за перевязью, вытаскивая из неё оружие.

Отбросив опустевшую перевязь на обочину, неумело взял клинки в руки: дагу в правую, рапиру – в левую руку.

Испанцы кабальеро дружно загоготали в голос: ну а что?

Ведь я новичок в этом деле фехтования, да и так сподручней по ножевой школе. Испанец стоял напротив с обнаженными клинками, в готовой позиции на дальней дистанции. Он нехотя салютнул шпагой, сразу бросаясь в атаку:

– Prepárate a morir, torpe culo! (Готовься к смерти, тупой осел!)

Мгновенно сблизившись, испанец нанес выпад шпагой – ataque de la espada.

Прикрываясь левой рукой, грозя дагой.

Лезвие шпаги молнией проскользнуло над левым плечом.

Успев среагировать, вовремя отвернул плечо назад от пронзающего укола! Испанец, отпрыгнув назад, со злостью стукнул сталью клинков, скрещивая их пополам:

– mierda!

Закрутив клинки, сверкающим веером и блистающими на солнце полосками стали: испанец вновь бросился в атаку, скользя ловкими, отработанными движениями ног, словно мутант из Зоны – «излом».

Только каким-то чудом успевал уворачиваться, запоздало ускользая от уколов шпаги, бестолково отмахиваясь непривычным оружием.

Тупо надеясь на выработанную реакцию, да на новое тело, что оно не подведет в нужный момент.

Вновь кончик шпаги просвистел над головой, когда попытался уклониться от обманного выпада даги.

Понятно. Так долго не протянуть: слишком попался противник умудренный и опытный.

Мы дрались прямо посередине песчаной, утоптанной дороги сотнями тысяч шагов, сделанными подковами и сапогами.

Дороги – ведущей то ли в ад, то ли в рай.

Непрерывно двигаясь по незримому кругу, как злобные звери—мутанты Зоны, мы осыпали друг друга градом проклятий, уколов клинков и выпадов, танцуя невидимый танец со смертью.

Я начал уставать: или от голода, или с непривычки овладения бесполезными для меня клинками.

Тут все боевые навыки оказались бесполезны, и надо срочно придумывать какой нибудь выход.

Вспомнилось, как учил буддистский монах: «Главное состояние человека – это улыбка, внутренняя улыбка».

Да, но тут не улыбок, где улыбаться приходиться.

Всё. Хватит. Пора заканчивать с этим цирком!

И начинать свое, личное представление!

Отпрыгнув в очередной раз назад, неловким взмахом руки выронил рапиру, которая вылетела из ладони на обочину.

Показывая всем, что не намеренно.

Испанец на миг расслабился, весело загоготав, потеряв бдительность.

То – что надо доказать!

Мгновенно перебрасывая прямой хват даги, на обратный хват.

Прыжок на месте, переходя к комбинации движений!

Так называемое, твист-сальто: «исполнитель» делает прыжок, поворот на девяносто градусов и переход в сальто вперед.

Набирая требуемое количество энергии для исполнения намеченной комбинации движений.

Послушное тело, принялось исполнять натренированные навыки акробатики, сохраненные в моём разуме, переворачиваясь в воздухе.

Вытянул руки вперед, тут же мах, движением за спину, одновременно мах ноги назад!

Крутнувшись в воздухе с прогибом спины, делаю сальто «вебстер».

Сальто вперед «вебстер» делается махом ноги назад через себя.

Мах руками делается «козлом». Сальто делается в группировке или без нее.

С прогибом спины – гимнастический вариант.

Обрушив сверху ноги по инерции кругового движения, выбиваю дагу из руки испанца, вихрем сминая защиту, как тяжелым катком надвинувшись на бумажный кораблик!

И ноги уже на земле, вместе с вылетевшим клинком испанца.

Дага запоздало зазвенела сталью, ударяясь об землю дороги—ринга, гонгом проигранного раунда.

Короткое движение торсом, добавляя рукой вверх, и клинок режущей кромкой прилип к горлу назойливого дуэлянта. Готово!

Ошеломленный испанец застыл на месте, не понимая, как всё случилось.

Растерянно отведя руку со шпагой в сторону.

Я тоже не знал, что полагается в таких случаях, и делать дальше.

Как говорил – не хотел его убивать.

Так что мы стояли оба, застыв на месте, выжидая некоторое время.

Я – с дагой у шеи испанца, испанец же молча ждал смертельного реза клинка!

Тут снова пришел на помощь студент—каноник. Он хлопнув в ладоши, воскликнул от радости, что все остались живы и соблюдены все правила:

– El juicio de dios se ha cumplido! El duelo ha terminado! (Божий суд свершился! Дуэль окончена!)

Наконец до меня дошло, что всё закончено.

С трудом отходя от смертельной схватки – осторожно убрал дагу от шеи испанца. Остальные трое кабальеро по очереди подходили, дружески похлопывая по плечу, как равного себе, поздравляя с удачным финалом схватки. Дравшийся со мной испанец, подобрав кинжал с земли, со злостью воткнул в ножны клинки, как бы показывая всем видом, что конец поединка нечестный. Но дело было сделано, или как у нас говорят: «После драки кулаками не машут».

Испанец всё же умел держать удар: одернув шляпу, он подошел, сдернул дуэльную рукавицу, обшитую железными бляхами, протянул руку и с ненавистью выговорил слова:

– Монсеньор, позвольте представиться: на службе короля, дон Девэло Аррондо де Фидель. С кем имел честь драться?

Да, вопросик – и кто я тогда здесь?

Стремясь выпутаться из неловкой ситуации, начал осторожно выкладывать как есть. Почти как есть:

– Дон Девэло, я тут головой немного приложился о крепкий кулак.

Вот всю память и отшибло.

Сеньоры захохотали в голос.

– Что ж, бывает, бывает такое, особенно если вина переберешь!

Я согласно закивал головой: да мол, так было.

Тут вспомнил о неких свитках, лежащих в моем мешке:

– Позвольте, сеньоры.

Подобрав рапиру с земли, вложил её в ножны перевязи вместе с дагой.

Нагнувшись за мешком и надев шляпу, достал из него рулончик свитков и протянул его канонику, обращаясь:

– Прошу вас, мессир, может, находящиеся здесь бумаги прольют свет на мою личность?

Каноник с важностью взял бумаги, отдавая назад библию, по очереди разворачивал их, внимательно изучая первый свиток.

И начал читать вслух:

«Податель сего удостоверяется в том, что он – пехотный капитан третьей терции королевской испанской армии, находящийся в отпуске сеньор Риккардо де Рада. Удостоверено моей печатью и подписью.

Генерал королевской армии, граф Франциско де Мело».

Каноник с удивлением поднял брови, говоря всем:

– Да вы, оказывается, военный, да ещё в чине капитана!

Передавая свиток другим сеньорам для ознакомления, прочитывая следующий потертый пергамент:

«Булла. Подателем сей буллы удостоверяется, что носители фамилии де Рада являются идальго, принятыми навечно в дворянское сословие, которое владеет поместьем Радо де Аро, дарованным в безграничное пользование за особые заслуги перед Испанией и королем. Заверяется моей личной печатью и подписью. Король Филипп I, он же император Карл V, подписано временем 1520 года, agosto».

– Las osc! – воскликнул с уважением юноша—каноник. – Да вы герой, монсеньор, почти дон!

Он с осторожностью передавал свиток другим кабальеро, которые принялись восхищенно цокать языками, показывая свое удивление.

Понятно, с этим разобрались – я какой-то там идальго, Риккардо де Рада.

Всё же поинтересовался у каноника:

– А какой ныне год идет в благой Испании?

– Сейчас стоит 1643 год, считая от рождества Христова, – ответил каноник. Потом он перекрестился, глядя в синие, бездонные небеса.

– Abril, десятого числа.

Важно ступая по земле, подошел один из сеньоров.

Богато обряженный, с вычурными эмблемами на черном плаще, с белой кружевной манишкой под горлом. Он протянул свитки возвращая на место, с пафосом представляясь, слегка приподняв красивую шляпу над головой:

– Маркиз на службе короля Филиппа IV – Антонио де Кабесон.

Ясно, маркиз, значит. Получается, по этикету нужно выразить свое уважение, хотя бы поклониться, перед ним. Все это мгновенно пронеслось в голове. Сняв шляпу, слегка изобразил поклон, склоняясь перед маркизом, представляясь:

– Идальго, капитан Риккардо де Рада. К вашим услугам.

Подошел следующий испанец, одетый не так уж богато, он протянул руку, снимая шляпу:

– Идальго, сеньор Андрес Гонзалес де Барсия, состою на службе нашего короля.

Понятно, тоже идальго. Значит, ему можно просто пожать руку или похлопать по плечу, что и сделал.

Сеньор Андрес рукой показал на другого испанца, стоящего поодаль от всех.

– А это мой слуга оруженосец, сеньор Фернандо.

Фернандо подобострастно склонился в низком поклоне, изображая преклонение передо мной. А что?

Мне нравится: всё понятно, кто есть кто в данном табеле о рангах.

– С остальными сеньорами вы имели честь познакомиться: дон де Девэло и наш святой каноник де Гарсия, – идальго продолжал знакомить, ведя непринужденную беседу после дуэли.

Далее Андрес спросил:

– Мы все направляемся в Толедо по особому поручению графа—герцога Гаспара де Гусман Оливареса. Ну а вы, монсеньор, куда путь держите?

Я призадумался. Судя по последней информации, нужно пообвыкнуться к новой обстановке, наметить план действий и многое другое: то есть поесть, попить, набраться сил.

– После военных действий я направляюсь в свое поместье для небольшого отдыха, – ответил уверенно, придумывая на ходу легенду, – но в пути я нарвался на нечестных сеньоров, которые увели мою лошадь и оставили без гроша в кармане.

– О, монсеньор, сочувствую вам, и прошу вас, присоединяйтесь к нам.

Ваше поместье почти по дороге нашей. Кроме того, впереди нас находится большая жилая деревня с конным двором, где можно приобрести лошадь и перекусить в местной таверне, – предложил Андрес, желая выручить в жизненной трудности.

– С удовольствием приму ваше искреннее предложение и присоединюсь к вашему отряду, – смущенно от внимания ответил, укладывая бережно свитки в походный мешок.

Андрес коротко крикнул слуге Фернандо, чтобы он пригнал свою лошадь для меня. Слуга засуетился, подзывая лошадь, беря её за уздечку, подводя ближе. Вот блин, опять испытание! Откуда в XXI веке лошади?

Сроду ведь на них не ездил. Видел, конечно, как делается, да и в далёком детстве на деревне у деда катался на коне, сидя позади взрослого ездока.

Я нехотя подошел к лошади, заходя сбоку: лошадь стояла ровно передо мной, изредка пофыркивая, мотая мордой. Слава богу, лошадь попалась на редкость смирная, не с норовом. Тут неожиданно вспомнились гимнастические упражнения на «коне».

Как там начинать действовать?

Хватаемся за одно кольцо, потом за другое – и всё просто.

Схватившись за «кольцо» в конструкции седла, ногой вставая на стремя, неловко перебросил тело на седло.

Инстинктивно руками хватаясь за поводья дёрнувшейся подо мной лошади.

– Ранение боевое, монсеньоры, – оправдываясь сказал испанцам, которые внимательно, настороженно следили за мной.

Слуга мигом засуетился, занимаясь походным делом: приторачивая мешок к седлу, и подавая перевязь, предусмотрительно перекинув её через голову, повесив на плечо.

Я тоже перекинул перевязь через плечо, так намного будет удобней при скачке. Потом Фернандо подводил коней другим сеньорам, рассаживая их всех по сёдлам. Когда все сидели верхом на конях, а сам слуга уселся позади своего хозяина, маркиз коротко гаркнул:

– En el camino! (В путь!)

И пятерка всадников, но уже шестерка вместе со мной, не мешкая ни секунды, понеслась вскачь, пришпоривая коней, навстречу солнцу.

Идальго – в средневековой Испании: человек, происходящий из благородной семьи и получающий особый статус по наследству, передававшийся по мужской линии.

С XV века название статуса «идальго» фактически стало заменой названию титула «кабальеро». В Португалии титул имел название «фидалгу».

Спустя несколько часов, проскакав около десяти лье, мы достигли окраин большой деревни. Можно сказать небольшого городка, с его многочисленными жителями, которые встречались нам на пути.

Лье – испанская мера длины. 1 лье равен 5570 метрам.

Нам попадались крестьяне «el campesino», идущие вдоль дороги; приветственно кланяющиеся нам.

Малые дети, без конца бегающие по проулочкам между деревянных домишек.

Мы проезжали мимо смуглых, длинноволосых девушек, которые полоскали белье на берегу местного пруда, призывно плескаясь прозрачной водой.

Мимо черноволосых женщин с повязанными платками на голове, занимающихся хлопотами по хозяйству в уютных двориках, окутанных зеленью виноградника.

Мимо домашней живности, водившейся в огромном количестве, оглашающей животными звуками и шумом все окрестности деревни.

Прямо в сказку из детства снова попал!

Да ещё верховая езда оказалась делом нехитрым.

Проще, чем управлять автомашиной или БМД: знай себе пришпоривай, да поводьями дергай, придерживая осанку в такт скачки.

За неимением шпор просто слегка пяткой железного стремени ударял в бока лошади, требуя наддать «газа», или хлеща ладонью по крупу, чтобы нагнать других всадников моей новой команды.

Показалась та самая местная таверна, стоящая в немного сторонке от дорожного тракта. Строение, походило на большущий, бревенчатый барак. Мы поочередно подъехали к таверне, спрыгивая с усталых коней.

Я спешился с лошади, уверенней освоившись с конной ездой, исполняя «соскок с коня», с благодарностью отдавая поводья слуге Фернандо для привязи к специальной ограде.

Перед будущим обедом, мы сполоснули руки от грязи пыли в большой бочке, стоявшей подле входа.

Следуя этикету, сначала в таверну вошел маркиз, потом дон, следом мы с идальго и каноником. Слуга же держал «дверь» в таверну открытой, заходя после всех нас.

Дверь в таверне заменял широкий холщовый полог, просто откидывающийся в сторону. Ну а что вы хотели? Это XVII век! Была еда, да питье на столе, в тарелках да кувшинах.

Итак, мы кое-как запихнулись в пустую таверну, или ввалились шумную гурьбою, сразу сдвигая два грубых столика в один большой стол.

Сняли и повесили шляпы и оружейные перевязи на вешалки, придвигая стулья поближе к столу, и почтенно расселись за ним.

Маркиз хлопнул в ладоши, подзывая хозяина таверны, и сделал заказ: «Десять кварт красного вина «пало кортадо», для начала на закуску – жаркое «касуэла», чесночный соус «алиоли», копченые колбасы «фуэт», ну и холодный овощной суп «гаспачо», мясную ветчину «хабуго».

А он знал толк в еде, у меня слюнки потекли от всех названий блюд.

Гурман маркиз же выудил из кошеля один золотой эскудо, кинув его на стол, расплачиваясь за всё:

– Давай тащи стряпню на стол, не стой бревном!

Хозяин тотчас исчез, скрывшись за шторой импровизированной кухни. Следом за ним вышли женщины из прислуги, неся кувшины и глиняные кубки.

– А что за деревня? – спросил, интересуясь у сеньоров, пока суть да дело, расставлялись тарелки, наливалось вино в кубки, приносилась еда.

– Поместья дона Алькасар де Сан Хуан, по его имени так и называется это место, – важно ответил маркиз, просвещая меня.

Когда стало всё готово (вино налито, закуска принесена), маркиз, слегка привстав, произнёс тост:

– За здоровье нашего короля – Филиппа IV!

Все дружно поддержали его, том числе и я, заорав во весь голос.

– За Короля!

Изрядно пригубив крепкого красного вина из кубка, все навалились на закуску, уничтожая её за милую душу. Утолив первый голод, сеньоры начали вести разные беседы. Дон между делом спросил, обращаясь:

– Монсеньор Риккардо, и как там идет военная кампания во Фландрии? Как взятие городов и бастионов?

Похоже, дон де Девэло, не забыв обиду от поражения, решил подловить на несоответствиях: он так и смотрел с нескрываемой злостью, не сводя глаз.

Чувствуя некое напряжение витавшее в воздухе, а также пристальное внимание остальных сеньоров, ответил уклончиво:

– Кампания во Фландрии идет потихоньку, с переменным успехом, но командующий войсками Франциско де Мело знает свое дело. Увы, сеньоры, больше я вам ничего поведать не могу, секреты—с.

Сеньоры понимающе закивали головами, плавно переходя к другим разговорам: о лошадях, о женщинах, о вине, также обсуждая последние новости, интриги королевского двора в Мадриде.

Желудки наполнялись, блюда пустели, царивший в голове сумбур от перемещения улетучивался восвояси, и превратности жизни мало-помалу начинали казаться пустяками, не заслуживающими внимания.

Минута в таверне, оказывается, вполне стоит года воздержания и наоборот, а баловать чрево есть признак благодушия… иногда.

Я приналег на вино, наслаждаясь вкусом и прохладой, отдавая дань кружке с вином. Огонь, не вино!

Оно негустым мёдом растекалось по желудку, расслабляя тело, ударяя в голову.