Предисловие

Все, что произошло со мной в последнее время, было весьма странным, не всегда зависело от меня или от кого-то еще, а, скорее всего, было, что называется, определено судьбой. Правда, мне пришлось сделать ни один и ни два важных выбора, определивших многое, и благодаря которым я стал тем, кем стал, и пришел туда, где нахожусь сейчас.

Большую часть жизни я торговал яблоками на рынке города Штормхолд и, наверное, всегда буду относиться к ним с особым трепетом, поскольку они давали мне средства к существованию и проводили со мной целые дни напролет. Но однажды моя тихая и размеренная жизнь рыночного торговца кончилась, и виной тому была напасть по имени Сольнир.

Сольнир – маг-легенда, при одном только появлении которого ученики в школе магии визжали от восторга. В число того, чем занималась эта экстраординарная личность, помимо многочисленных приключений вдали от нашего города, химерического поиска священного Грааля, экстравагантных любовных историй, волшебных экспериментов, а также затворнической жизни на чердаке, который после его смерти достался мне, входила кража яблок с нашего рынка. Кража моих яблок. На которой он и попался. Попался мне.

Я не стал его прилюдно уличать, пытаясь вписать свое имя в историю города как первый торговец, сумевший облапошить мага, и он отблагодарил меня тем, что пригласил в школу магии – заведение, запретное для многих в нашем городе, и даже отдал мне своего алмазного голема – настоящее произведение искусства, изготовленное на заказ для Сольнира мастером Марфом. Любой ученик школы знает, что алмазный голем стоит целое состояние и служит своему хозяину вечно.

В школе я обучался теории и практике магического искусства. Ученики школы назывались адептами, пока не сдавали экзамен на магический чин. А перед экзаменом учеников ожидал важнейший выбор в жизни мага – выбор стихии, на которой он концентрировал свое внимание при изучении магии.

Я выбрал магию воздуха и, забросив все остальные стихии, был несказанно рад тому, что мог тренировать все новые заклинания этой школы. Я помню, как учился понимать воздух, глядя на то, как развевался флюгер на ветру, как слушал его речи, когда он, преодолевая препятствия, вырываясь из тела, становился звуком, и как он, наполняя наши легкие дыханием, дарил жизнь. Я учил заклинания в школе, без устали повторял их дома и в конце концов, несмотря на все козни экзаменатора и Верховного мага, успешно сдал экзамен и был зачислен на магическую службу города. Но торжество по случаю сдачи экзамена было омрачено трагической смертью моего друга и учителя Сольнира.

Он раньше всех догадался о заговоре, сплетенном в стенах школы Верховным магом и его ближайшими приспешниками: Владыкой титаном и мэром города – но не был услышан и был убит сразу после городского Форума, на котором приняли решение отправить на охоту за Приозерье в болотные низины основную ударную силу Штормхолда в лице гремлинов и магов.

Организатором убийства, как оказалось впоследствии, была сама королева наг, которая пыталась его смертью навести подозрения на Верховного мага. Разоблачить заговор не удалось ни ей, ни Сольниру, и, пока те, на ком много веков держался порядок в нашем городе, охотились на ядовитых коров, из тюрем были освобождены все преступники, и наш процветающий город превратился сперва в притон головорезов, а затем в безлюдную ледяную пустыню.

Во время охоты мы с моим другом Веззелом натолкнулись на полудохлого эльфа, который рассказал, что их небольшой отряд разбит, а выжившие находятся в плену у наемников. Вдвоем с Веззелом мы выследили их лагерь, впервые в жизни вступили в настоящий бой и, во многом благодаря силе заклинаний моего друга, разобрались с наемниками.

Одной из спасенных нами эльфиек была Климентина. Я помню, как сильно был очарован красотой пленницы и ее заботой обо мне и как впоследствии не мог заснуть, не подумав о ней. Она рассказала, что их послали из лесного королевства в Штормхолд, чтобы сообщить магам о заговоре, но их отряд был перехвачен и разбит. Остатки отряда поспешно отправились домой, в лесное королевство, где, очевидно, и находится сейчас моя возлюбленная.

Тем временем оставшиеся в городе предатели забаррикадировались в башне магии и ждали, пока армия Низины расправится с магами и гремлинами, увязшими в смертоносном болоте, и готовились сдать остатки нашего города Некрополису на изготовку скелетов. Верховный маг получал за эту сделку вечную жизнь в обличье лича и армию нежити под свое командование.

По совету королевы наг я отправился из умиравшего города куда глаза глядят и натолкнулся на джиннов. Бессмертные создания, воплощения чистой магии – им настолько осточертело жить, что все их существование было направлено на поиск удовольствия. Пообещав им месяц «фокусов и веселья», я приобрел мощнейших союзников и благодаря им уничтожил школу магии и расправился с Верховным магом, утопив его в школьном туалете. Перед смертью он кричал своим приспешникам: «Он тут! Спаси меня!». Но никто, кроме меня, не слышал его, и Верховный маг захлебнулся.

Время шло, жизнь в городе возвращалась в привычное русло, школу магии начали строить заново, и не было ни дня, чтобы я не думал о Климентине. Я все больше погружался в чтение дневника Сольнира, посвященного поиску священного Грааля, и даже нашел это занятие весьма интересным.

Глава 1
Песнь дракона

Неделя Единорога

День первый

В Штормхолде стало слишком скучно, чтобы оставаться здесь еще. Впервые мне захотелось с кем-нибудь попрощаться, но идти оказалось не к кому. Можно было бы заскочить на прощанье к той торговке с рынка…

Да пошла она в задницу! Еще подумает, что я к ней что-то испытываю. Хотя что-то в ней определенно мне нравится.

Эта была единственная запись в дневнике Сольнира, рассказывающая о первых двух неделях его пути из Штормхолда до Приозерья в поисках священного Грааля. Я решил повторить путешествие легендарного мага с астрономической точностью в днях и двадцатилетней разницей в годах. Поэтому так же, как и Сольнир двадцать лет назад, я вышел из дома в первый день недели Единорога и собирался идти, ни отставая от него, ни опережая его. Главное отличие заключалось в Крониаке – паладине из Цитадели, который служил мне попутчиком и одновременно компаньоном.

Наступление недели Единорога в Штормхолде означало начало самого теплого времени года. Хотя я слышал, что в других городах в это время случались невероятные события. Старожилы рассказывали, что где-то в Приозерье мужчины вдруг надевали женские платья и принимались плясать, размахивая разные стороны ногами в, а еще южнее творилось вообще невесть что. Но думать об этом мне было еще рано.

Сперва мы шли вместе с Крониаком по грязной дороге, окруженной стремительно таявшим снегом, а через несколько дней уже по зеленеющим лугам. Дорога не раз вела вверх, чтобы затем спуститься вниз. И чем выше пролегал наш путь, тем больше снега покрывало землю.

Через несколько дней снега не стало вовсе. Он был виден лишь далеко позади, в холодных горах Штормхолда, издалека казавшихся недосягаемыми и смертельными.

В пути я успел обдумать очень многое: что скажу Климентине, когда увижу ее, что сделаю, если найду Грааль, как вне стен школы будет продолжаться мое обучении магии, и для каких целей властителю Некрополиса понадобился наш город. Но больше всего меня пугала не перспектива умереть где-нибудь вдалеке от родного города, а мысль о том, что у меня ничего нет. Все мои успехи остались далеко позади. Сданный экзамен в школу магии, спасение отряда эльфов, поцелуй Климентины, поединок с Верховным магом – было тяжело думать о том, что все это прошло, а у меня, кроме моего бородатого попутчика, больше ничего и никого не было.

Где-то в прошлом осталось и признание, которое после каждого моего маленького «подвига» мне дарили окружающие. Теперь же нужно было идти вперед, хотя так сильно хотелось остановиться. Меня ничто не грело. Мне лишь хотелось понять, как мне раньше удавалось находить себе приключений, легко с ними справляться и идти дальше.

У Крониака что-то постоянно звенело. Не то оружие билось о его доспех, не то горстка монет в каком-то из его невидимых мне мешочков. На второй день пути он обратился ко мне с неожиданным вопросом:

– Скажи мне, Эльсинор! Мы так и будем все время куда-то идти?

Бедняга Крониак: наверное, тяжелый металлический доспех, висевший у него за спиной, ему сильно мешал.

– Да, мы будем идти пока не найдем Грааль, – утвердительно ответил ему я.

– Священный Грааль! – воскликнул Крониак и, слегка приободрившись, зашагал быстрее.

Молчание Крониака продлилось недолго. Он вообще не любил молчать, а предпочитал стонать, жаловаться на холод, петь песни про все на свете или рассказывать мне о Катамарии – скорее всего, вымышленном графстве, «далеком и недосягаемо прекрасном» владении Крониака. По его рассказам, в лучшее время он только и делал, что спал, а вечерами лежал голый на круглом столе, попивая вино и глядя на то, как в темноте монастырского холла медленно угасает слабый огонек камина. Трижды в день я жалел о том, что взял Крониака с собой, а остальное время слушал о его «славных» подвигах.

Он постоянно хотел есть и долго и упорно ныл, пока мы не устраивали привал. Еще через пару дней пути Крониак вдруг воскликнул:

– Да пропади оно все пропадом! – и скинул с себя тяжелый, холодный доспех.

Теперь я окончательно убедился в том, что при необходимости принять бой вся ответственность за его исход будет лежать только на мне.

Больше всего мне не нравилось в Крониаке то, что он знал кучу песен, большинство из которых было мне незнакомо. А когда известные ему песни закончились, то он стал придумывать их на ходу, сочиняя целые поэмы. И чем дольше он не ел, тем больше наименований еды звучало в его песнях.

Одной из любимых его песенок была эта:

 
До-ре-ми-фа-соль – радость или боль?
В маленьком саду гномы собрались,
Каждый золотой, подаренный судьбой,
Прятали в земле, чуть не подрались.
 

Так, с песнями и ворчанием Крониака, мы прошли весь путь от Штормхолда до Приозерья, за которым простирались древние болота Низины. Тысячи и тысячи озер приветствовали нас своей красотой в Приозерье. Как и время охоты на горгон, мы соорудили плот и отправились вниз по Туманной реке.

Мне нравилось наблюдать за облаками, когда они одеялом покрывали небо, оставляя только тоненькую полоску над горизонтом. Я любил смотреть на то, как с реки поднимался туман и окутывал всю реку, затрудняя наше продвижение.

За прошедшее время я очень соскучился по этим местам, по духу приключений и теперь был несказанно рад, что и то и другое вновь вернулось ко мне. Иногда я спрашивал своего попутчика о прошлых путешествиях, местах, где ему удалось побывать. Но ничего конкретного в ответ я не получал, и порой мне казалось, что он и вовсе меня не слушал.

Неудивительно, что Сольнир добрался до Низины на несколько дней раньше нас: у него не было никого, кто постоянно ныл и стонал рядом и хотел жрать, спать и не затыкался, пока не получал желаемого.

Во время своего путешествия Сольнир остановился в местечке под названием Ирни. И я решил, что нам стоит переночевать там же. Из трактира, который назывался «Беременный эльф», доносилась ужасная музыка и смрадный запах, хуже, чем от болота – Сольнир всегда умел находить отличное место для остановки. Трактир был двухэтажный, на первом этаже пили, ели и шумно веселились, по ночам сильно мешая постояльцам, которые располагались в комнатах.

Та пара дней, на которую Сольнир нас опередил, добравшись до Приозерья быстрее, чем мы, была бессмысленно потрачена им на игру в кости. Договорившись с трактирщиком о том, что за небольшую цену переночуем у него, мы поднялись в свои комнаты. Устав после тяжелого пути, мы с Крониаком поспешно отправились спать.

– Обо мне не беспокойся. Встретимся утром, – сказал Крониак и исчез за дверью своей комнаты.

Ночью, несмотря на накопившуюся усталость, мне не спалось. Как оказалось, не спалось и моему попутчику. Когда я первый раз спустился в трактир перекусить, Крониак стоял посреди шумной компании игроков в кости и кому-то что-то доказывал. Я слегка удивился, но не придал этому большого значения и занялся едой. Через какое-то время послышалась громкая ругань. Группа людей, недавно игравших в кости, подняла такой шум, что не слышать его было невозможно. В центре этой группы был Крониак. Он что-то громко доказывал остальным, затем вскочил на стол и заорал:

– Если это нормально, то это тоже нормально! – и снял штаны.

Повисло молчание, возникла неловкая пауза. И тогда Крониак тихонечко запел:

– До-ре-ми-фа-соль – радость или боль? В маленьком саду гномы собрались…

– Каналья! – кто-то резко оборвал песню Крониака.

Затем сильная рука скинула его на пол, и трое, что до того спорили с ним, принялись его избивать. Наконец я решил вмешаться в происходящее.

– Стойте! Мой друг – честный человек, и я готов за него поручиться.

Группа людей, которая уже собиралась растерзать Крониака на секунду остановилась.

– Я же говорю, что в Цитадели всегда переставляют один кубик! – не вовремя завопил Крониак.

Его продолжили избивать. Уворачиваясь от ударов, Крониак снова залез на стол. Мне пришлось при помощи магии приподнять стулья и бросить их на пол рядом с Крониаком и его новыми друзьями, чтобы на меня снова обратили внимание.

Люди всегда удивляются, когда видят самостоятельно перемещающиеся в воздухе предметы интерьера.

– Ничего страшного! – прокричал я. – Это всего лишь телекинез!

Наконец на меня обратили внимание, и я продолжил:

– Я не позволю никому избивать моего друга, пока вы не скажете, что он натворил.