ФЕНОМЕН И. Я. ФРОЯНОВА И ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ НАУКА

Творчество и сама жизнь Игоря Яковлевича Фроянова являются ярким примером «связи времен», в которой сохраняется историческая преемственность поколений и живая душа народа. Труды И.Я. Фроянова открыли новую страницу в изучении древнерусской истории и новую эпоху отечественной историографии. Никогда не откликаясь на менявшуюся политическую конъюнктуру, они были и остаются примером научной принципиальности и честности, образцом бескорыстного служения науке и Отечеству. Характеризуя жизнь и деятельность И.Я. Фроянова, известный наш историк Ю.Г. Алексеев писал: «Путь историка – вот стезя его служения России, вот его место в строю. Он – солдат по происхождению, по биографии, по темпераменту, по глубокому внутреннему чувству долга. Нет чести выше, чем быть солдатом России. И это звание он заслужил»¹. Эти слова патриарха исторической науки очень глубоко и точно характеризуют место и роль И.Я. Фроянова в современной историографии и в общественной жизни страны.

Каждая эпоха выдвигает свою ключевую фигуру историка, которая определяет развитие науки на достаточно длительный период времени. Этот ученый может быть не признан официальной наукой, которой он нередко просто опасен, однако его труды взрывают устоявшиеся стереотипы и уже этим дают толчок новому этапу познания. Еще значимее результат таковой деятельности, если сам возбудитель спокойствия заложит прочный фундамент для нового этапа познания, на котором смогут работать его современники и последующие поколения. Именно к такой категории ученых принадлежит И.Я. Фроянов.

Научная деятельность И.Я. Фроянова давно стала объектом пристального внимания. Однако, независимо от личного отношения авторов к творчеству ученого, полной и объективной оценки она не получила. Это неудивительно. Необычайно масштабна личность ученого, необычайно глобальны и всеобъемлющи его научные взгляды, слишком сложны и противоречивы этапы познания и историческая эпоха, на которые пришлась деятельность И.Я. Фроянова, слишком близок объект исследования, чтобы его разглядеть в полном объеме, слишком много субъективных факторов, препятствующих беспристрастной оценке. Не одно поколение исследователей, несомненно, будет обращаться к изучению научной и общественной деятельности выдающегося русского историка, открывая все новые и новые грани познания незаурядной личности. Конечно, и спустя время однозначных оценок не будет. Однако, как бы кто ни сопротивлялся этому, имя И.Я. Фроянова уже четко и навсегда выбито на скрижалях истории. В этой связи показательно, что в обобщающем академическом труде по древней истории Украины И.Я. Фроянов назван в числе российских историков, внесших выдающийся вклад в изучение истории Руси наряду с Н.М. Карамзиным, С.М. Соловьевым, В.О. Ключевским, С.В. Юшковым, А.Н. Насоновым, Б.Д. Грековым, М.Н. Тихомировым, В.А. Рыбаковым, В.Т. Пашуто и В.Л. Яниным².

Место и роль И.Я. Фроянова в отечественной науке невозможно понять вне контекста развития последней, по крайней мере за предшествующее нам семидесятилетие.

Марксистская концепция русской истории окончательно складывается в 1930-е годы. Важнейшую роль в этом сыграли дискуссии 1928 – 1930 годы об общественно-экономических формациях, в ходе которых утвердилась пятичленная схема прогрессивного развития мировой истории от первобытнообщинной формации, через рабовладельческую, феодальную и капиталистическую к коммунистической (в рамках последней выделяли две фазы: социалистическую и собственно коммунистическую). Последовательная смена общественно-экономических формаций объяснялась антагонистическими противоречиями между новыми производительными силами³ и устаревшими производственными отношениями⁴. Поэтому на определенном этапе последние становятся тормозом для развития первых, что неизбежно приводит к социальной революции, в результате которой устанавливаются новые производственные отношения, соответствующие уровню развития производительных сил и открывающие простор для их свободного развития и т. д. Сильной стороной марксистской формационной теории была тенденция рассматривать человеческое общество как единый социальный организм, включающий в себя все общественные явления в их органическом единстве и взаимодействии на основе способа производства. К недостаткам следует отнести ярко выраженный евроцентризм⁵, догматизм⁶, жесткий детерминизм.

Особое значение в марксистской историографии придавалось проблеме перехода от первобытнообщинной, неантагонистической формации к антагонистическим, классовым обществам. Важную роль в формировании марксистской концепции древнерусской истории сыграли труды Б.Д. Грекова. В споре с оппонентами он выдвинул положение о том, что славяне, германцы и ряд других народов миновали в своем развитии рабовладельческую формацию, перейдя непосредственно от первобытнообщинного строя к феодальному. Новые феодальные порядки зарождались уже в недрах родоплеменного строя вследствие развития производительных сил, появления устойчивого прибавочного продукта⁷, частной собственности и классов. Поскольку в аграрном обществе основным средством производства⁸ является земля, то формирование двух основных классов феодального общества – феодалов и феодально-зависимого крестьянства – шло по линии ликвидации свободного крестьянского землевладения и концентрации земли в руках знати и наиболее предприимчивых сообщинников. Эксплуатация обезземеленного крестьянства осуществлялась первоначально в виде примитивной отработочной, а потом натуральной ренты. Естественно, что крестьяне, бывшие еще в недавнем прошлом собственниками своих земельных участков, не мирились с новым порядком вещей, поднимаясь на классовую борьбу. Стремясь удержать свое экономическое господство, класс феодалов создает государство как инструмент своего политического господства и подавления сопротивления угнетенного крестьянства. Таким образом, появление государства стало следствием становления классового общества. Подобно другим раннефеодальным государствам, древнерусское государство оказалось недолговечным. Вследствие начавшегося процесса феодальной раздробленности оно распалось на ряд независимых княжеств.

Историческая концепция Б.Д. Грекова не сразу стала доминирующей в советской историографии. Некоторые исследователи выделяли особый, так называемый дофеодальный период в истории восточных славян, предшествующий собственно феодальному. Другие вели речь о рабовладельческом характере древнерусского общества, доказывая, что Русь, как и другие страны, не могла перейти к феодальной формации, минуя рабовладельческую. Однако к 1940-м годам взгляды Б.Д. Грекова возобладали в отечественной науке. Более того, наметилась четкая тенденция на удревнение процессов становления классового общества у восточных славян. Сам Б.Д. Греков в последних своих работах, особенно под влиянием работ археологов (Б.А. Рыбакова и др.), начало разложения родо-племенного строя у восточнославянских племен относил к периоду не позднее V века, находя «жилища-замки… богатых землевладельцев» с VII века. Приблизительно столетие спустя, по его мнению, «на территории Восточной Европы возникло несколько государственных образований», прямых предшественников «обширного Древнерусского государства» (Куявия, Славия и Артания восточных авторов). «…Мы не ошибемся, – писал он, – если скажем, что с IX века, во всяком случае, можно говорить о наличии на Руси феодального способа производства, можно говорить об оформлении феодального базиса».

Концепция Б.Д. Грекова, стройная и логичная на первый взгляд, страдала схематичностью, статистичностью и несоответствиями многих концептуальных положений историческим фактам. В частности, ни Б.Д. Грекову, ни его сторонникам не удалось доказать фактическими данными наличие вотчинного землевладения в IX – X веках и тем более в предшествующий период. Это обстоятельство подрывало устои главной идеи Б.Д. Грекова о феодальном, классовом характере древнерусского общества, что, в свою очередь, разрушало и научные конструкции, представлявшие Киевскую Русь в виде раннефеодальной монархии. Ведь если не было крупного землевладения, то, следуя в обратном порядке логике Б.Д. Грекова, не могло быть и классов и, следовательно, государства как продукта классового общества. Поэтому с конца 1940-х годов ряд историков начали поиски новых путей феодализации и классообразования в древнерусском обществе. Итогом их стало становление концепции «государственного феодализма», окончательно оформившейся в 1950-е годы в трудах Л.В. Черепнина и его последователей. В отличие от Б.Д. Грекова, рассматривавшего становление феодальных отношений по линии формирования вотчинного землевладения и эксплуатации в его рамках обезземеленных крестьян, Л.В. Черепнин и его сторонники вели речь о формировании, прежде всего, верховной собственности на землю (персонифицировавшейся в князе, государстве и т. п.) и эксплуатации лично свободного крестьянства посредством дани-ренты. Иными словами, вся земля в Древней Руси, согласно данной точке зрения, являлась коллективной собственностью господствующего класса, осуществлявшего коллективную эксплуатацию крестьян. Одновременно представители господствующего класса могли являться и крупными землевладельцами-вотчинниками, осуществляя частную эксплуатацию лично зависимого от них населения. Концепция «государственного феодализма», призванная спасти основную идею Б.Д. Грекова о феодальном характере древнерусского общества, будет доминировать в нашей историографии до конца XX столетия.

Начало научной деятельности И.Я. Фроянова приходится на 1960 – 1970-е годы. Это было своеобразное время. С одной стороны, доминировала уверенность в незыблемости основных концептуальных положений, оформившихся в марксистской исторической науке и превратившихся в совокупность догматов в середине 1950-х – первой половине 1960-х годов. С другой – все больше и больше исследователей начинали тяготиться излишней детерминированностью и жесткостью пятичленной формационной концепции. Следствием этого явились активизировавшиеся с 1960-х годов попытки ее корректировки, выразившиеся в выделении межформационных периодов, поиске новых формаций и т. п. В рамках этих поисков возобновляется прерванная на рубеже 1920 – 1930-х годов дискуссия об азиатском способе производства, а А.И. Неусыхин, на новом уровне осмысления, вновь поднимает вопрос о существование особого «дофеодального» периода, предшествующего классовому обществу. Не остались без внимания и «надстроечные явления» в частности проблема генезиса государственности. А.И. Неусыхин высказал мысль о том, что т. н. «варварские королевства» в Европе представляли своеобразную форму государственности («варварское государство»), которые не являлись классовыми по природе. Тогда же М.А. Виткин высказал мнение о том, что государство на Древнем Востоке возникает еще до оформления классового общества.)

Происходят постепенные сдвиги и в изучении проблем перехода от феодальной формации к капиталистической. Своеобразным подведением итогов здесь стала Всесоюзная дискуссия, проходившая 2 – 4 июня 1965 года в Москве. Авторы коллективного доклада (И.Ф. Гиндин, Л.В. Данилова, И.Д. Ковальченко, Л.В. Милов, А.П. Новосельцев, Н.И. Павленко, М.К. Рожкова, П.Г. Рындзюнский) выступили против попытки подтягивать процессы, протекавшие в России, к аналогичным процессам в передовых странах Европы. Формирование капиталистического уклада в России и начало переходного этапа к капитализму они отнесли не ранее чем к 60-м годам XVIII столетия. Это был известный выпад как против господствующей точки зрения, основывающейся на ленинской периодизации, о генезисе капитализма с XVII века, так и против С.Г. Струмилина и Д.П. Маковского, возводивших указанные процессы к рубежу ХV – ХVI веков. К сожалению, в последнем случае авторы доклада за действительными недостатками не усмотрели, пусть слабую, тенденцию к отказу от линейного понимания исторического процесса. Эту тенденцию не только заметил, но и четко выразил А.С. Сумбатзаде. С одной стороны, он выступил против попыток ускорить исторический процесс, с другой стороны, указал на зигзагообразность экономического развития. «С этой точки зрения, если посмотреть на историю России, я думаю – говорил он, – что в ХV – ХVI веках, даже в начале XVII века, в России для развития элементов и отношений капитализма, может быть, были гораздо большие возможности, чем во второй половине XVII и первой половине XVIII века». Обоснованность подобного подхода была подтверждена исследованиями Н.Е. Носова, обнаружившего зачатки капиталистических отношений в черносошных районах Севера конца ХV – ХVI века. В сходном направлении работал М.Я. Волков, увидевший в истории России XVII века альтернативу социально-экономического развития по феодально-крепостническому или по буржуазному пути.

Наконец, в 1960-е годы оформляется так называемое «новое направление» в советской историографии, представители которого перенесли акцент с изучения зрелых форм капитализма в России начала XX века на анализ «взаимодействия» и «сращивания» передовых форм капитализма с остатками докапиталистических укладов. В этой связи по-иному представала роль различных социальных слоев в революционных потрясениях, в том числе рабочего класса и крестьянства. Характерно, что, обращаясь к ранним периодам отечественной истории, представители «нового направления» опирались на положения уже упоминавшихся Л.В. Даниловой, Н.И. Павленко и ряда других сторонников теории позднего становления капитализма в России.

В изучении Древней Руси в 1950-х – первой половине 60-х годов, казалось, все шло по пути, проторенному Б.Д. Грековым. Древнерусское общество безоговорочно признавалось феодальным. Вопрос заключался в том, возводить начало феодальной формации к IX веку или к более раннему периоду и каким временем датировать начало эпохи развитого феодализма. Жесткое, даже порой хронологическое подтягивание отечественного феодализма к западноевропейскому иногда доходило до абсурда. Например, Русская Правда, стоящая в типологическом ряду т. н. «варварских правд», представлявших кодификацию норм обычного права, трактовалась как кодекс феодального права, что вызвало неподдельное недоумение такого выдающегося специалиста в области европейского средневековья, как А.Я. Гуревич. Вместе с тем, отмеченное выше противоречие концепции Б.Д. Грекова никуда не исчезло, а попытки разрешить его с помощью теории государственного феодализма, несмотря на все увеличивавшееся количество ее приверженцев, были бесперспективными.

Более аргументированной и, в итоге, весьма перспективной оказалась корректировка концепции Б.Д. Грекова в работах Ю.Г. Алексеева. Занимаясь аграрной историей ХV – ХVI веков, он показал неразвитость феодальных отношений на Руси, отодвинув конечную грань эпохи раннего феодализма до второй половины XVI столетия⁹. Заключительный этап аграрной истории раннего русского феодализма он связывал с уничтожением в центре страны свободного крестьянского землевладения (черной волости), вследствие чего «земля стала на практике, как и в теории, монопольной собственностью класса феодалов». Логическим и историческим следствием ликвидации свободной крестьянской общины стало введение крепостного права.

Одним из главных возмутителей спокойствия в середине 1960-х годов стал А.А. Зимин, вновь поднявший вопрос о значительной роли рабства в процессах социогенеза на Руси. Однако наибольший резонанс получило его исследование, посвященное «Слову о полку Игореве», как по выводам автора, отрицавшего древность памятника, так и по административным последствиям. Кардинальный же отход от прежних представлений о Древней Руси, от догматического видения исторического процесса начался с трудов И.Я. Фроянова, положивших начало новому этапу историографии средневековой Руси.

Несомненно, что свою роль в становлении концепции И.Я. Фроянова сыграли и научное окружение, и историографическая ситуация, и историческая эпоха в целом. Являясь учеником В.В. Мавродина, он ощущал неизменную поддержку учителя, видевшего, видимо, в нем ученого, способного сделать то, что не удалось ему самому по ряду причин. Известное влияние оказали на молодого исследователя А.А. Зимин и А.Л. Шапиро, идеи А.И. Неусыхина и представителей «нового направления» (И.Я. Фроянов в противовес устоявшимся традициям сделал акцент на изучении не феодальных, а дофеодальных институтов в их взаимодействии) и т.п. Однако, внимательно вглядываясь в историографическую ситуацию 1960 – 1980-х годов, непредубежденный исследователь увидит, что И.Я. Фроянов даже на начальном этапе своей деятельности был равноправным участником процесса обновления исторической науки, а к началу 1980-х годов занял здесь, безусловно, лидирующие позиции.

Концепция И.Я. Фроянова складывалась основательно, как добротное, на века построенное здание. От закладки фундамента и, далее, «по кирпичику», до возведения кровли. Первым делом ученый обратился к изучению социально-экономической структуры древнерусского общества и, прежде всего, к анализу природы зависимого населения. Уже первые статьи и кандидатская диссертация показали, что феодальные элементы не играли ведущей роли в системе социальных связей, а в системе эксплуатации преобладали рабские и производные от них формы.