Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Пролог

Плюх-плюх-плюх-буль…

Плюх-плюх-плюх-плюх-буль…

Плоские камушки отскакивали от чуть вздыбленной поверхности моря, но неумолимо находили приют в его глубине. Мало что так способствует очищению сознания и одновременно его концентрации, как «выпечка блинов», плюс доставляет истинное наслаждение. А также развивает глазомер и пластику кистей. Жаль, к морю удаётся вырваться крайне редко, хотя и живём вроде недалеко – в одном дневном переходе.

Года три назад ветра дули сильнее, так что электричества хватало даже на пару битком набитых поездов до Побережья. Этой же осенью бриз лишь слегка развевал волосы да гонял облака по кругу, и всей получаемой энергии (гидро, ветро и прочих) едва-едва хватало на жизнеобеспечение. Свет по ночам отключали, и приёмные родители – в шутку ли, всерьёз ли – развивали во мне всякие полезные навыки вроде видения в темноте, устраивая «слепые» тренировки.

Ветерок, неожиданно усилившийся до порывов, стал примораживать уши и нос. Подходящие камни кончились, и я просто сидел на гальке, обхватив колени руками. Глаза уже не различали границу между морем и небом – а так можно и с миром слиться!

Я поднялся, и, пытаясь согреться, запрыгал вдоль плещущихся волн. Да, для начала ноября всё-таки необычно холодно: дождевые лужицы за ночь покрылись тонкой корочкой льда.

На вершине прибрежного холма, где остановился наш табор, я разглядел Ольгу с подругой. Настроение омрачилось, вчера на меня опять не было обращено ни капли внимания. Что поделать, моя внешность даже на заурядную не тянет, а уж репутация! Зато мои необычные способности вполне могли бы помочь. А ну-ка…

Пока я размышлял, чем бы таким поразить девичье воображение, в голове загорелось холодное предупреждение «Никаких фокусов!». Помянув нехорошим словом своих наставников с их вечным «Кому многое дано, с того многое спросится», я со злостью сосредоточился. Жить с импринтингом в башке иногда чертовски надоедает!

Страж, разумеется, уже неторопливо шагал ко мне от небольшого ручейка, на этот раз в образе то ли благородного бандита, то ли рыцаря с большой дороги. Приблизившись, он поднял к губам правую руку, дунул в кулак, а когда мгновение спустя раскрыл ладонь, на ней лежал сверкающий клинок. Я усмехнулся: Страж был частью меня, и поэтому страдал склонностью к театральным жестам. Мне нравились поединки с ним, пусть они и проходили исключительно в моём воображении – ведь с каждым разом я проникал сквозь защиту Стража всё глубже и глубже.

Сегодня успехи были просто великолепны, возможно, из-за близости моря. Но Страж, даже изрядно порубленный, уходит, только сделав своё дело. Когда фантом исчез, я не мог создать и слабенькую иллюзию: поединок высосал меня до капли.

На холме уже никого не было, наверное, Ольга ушла до начала транса. Приёмным родителям частенько приходилось успокаивать окружающих, говоря про временное оцепенение как необходимую часть тренировок. Доля истины в этом, безусловно, присутствовала, но всё равно я числился в разряде слегка помешанных.

Я перевёл взгляд вниз и внезапно ощутил холодный липкий ужас. На всём пути от ручья до меня на влажном песке отпечатались глубокие следы Стража…

1

– Покажи мне снова! – потребовал Плут, закончив перемигиваться с симпатичной официанткой, и пригубил свежесваренного глинтвейна, превосходно прогонявшего озноб.

– Зачем? Ты и так вытянул всё, что мог…

– Ярви, хорош упрямиться, тебе нужна тренировка! Ну, какая разница, что показывать?

Мне, в общем-то, никакой, но Плут своей настырностью умудрился разозлить. Извини, друг, но сегодня ты увидишь немного больше. А главное – почувствуешь! Стража больше нет, и никто не помешает добавить в иллюзию капельку боли. Но не меньше, чем чувствовал её я, так что держись…

…

Приёмный отец захлопнул дверь, и снаружи послышался шум запирающегося засова. Теперь меня не выпустят, пока я не пройду посвящение. Излишняя, на мой взгляд, предосторожность – я с трудом дождался двадцатипятилетия, когда в первый раз позволялось испить Молока Белой Невесты. Скорее, это была дань традиции: слухи о гибели всех присутствующих при первых ритуалах никак не удавалось извести. Поэтому каждого новобранца оставляли одного. Мало ли: Невеста явится и прихватит всех скопом. Удивительное, однако, поэтическое название для смерти выбрали предшественники – наверное, чтобы противопоставить старухе с косой…

Что и как делать, я знал: за прошедшие века ритуал упростился до смешного. Вот бутылёк – открывай, пей и жди прихода. Но само зелье было невероятно сложным в приготовлении – недаром все двадцать пять лет от меня отщипывали кусочки и вытягивали жидкости, так что это лично моя партия Молока.

Я нацедил двадцать пять капель в потемневшую старинную серебряную рюмку, залпом выпил, и только потом вспомнил, что надо лечь. Во рту словно вспыхнуло пламя, в живот будто воткнули и провернули тупой нож, тело скрючила судорога. Я рухнул на пол…

…

«Скорее бы попасть на свою сторону! Жаль, Нефа ещё не встала, придётся через Переправу. О скрытности можно забыть…»

Элар пришпорил каурую кобылу, накрытую попоной из тёмной шерсти. Мара нехотя сменила шаг на рысь, сокол, дремлющий на плече, встрепенулся. Элар погладил верную птицу – сегодня ей нелегко пришлось, зверя неведомого встретила и испугалась.

«Как тут не испугаться – летит здоровенная тварь и мяукает, у самого рука дрогнула, стрела по верхушкам сосен поскакала. Вот, съездил на охоту – теперь добыча кулём с двух сторон свешивается. Пришлось на замёрзшего весь запас коньяка израсходовать – и снаружи растирать, и внутрь заливать. Сейчас вроде спит, отошёл, надеюсь, от последней грани. Только бы на патруль не наткнуться на ЭТОЙ стороне, досмотр же из-за находки учинят…»

Полноводная Нефа, местами скованная потрескавшимся гранитом, здесь круто поворачивала, чтобы нести беспокойные воды дальше к заливу, – до полного слияния с небом-оловом на горизонте. Элар натянул поводья.

«Надо бы поторопиться: скоро стемнеет, на Переправе появятся караульные, и будут тыкать каждому в лицо факелом. Только как тут спешить – сплошная грязь вперемешку со снегом! Мара в выбоине запросто ногу сломает. А ведь на этой набережной все дома богатые!»

– Знать чёртова, улицу замостить толком не могут, – Элар сплюнул сквозь тонкие губы. – Спесь только и есть!

«Да уж, на главный проспект средств не пожалели, а про берег забыли напрочь. И про всё остальное. Вышел проспект на загляденье – ровный, каменный да гладкий, только мне пути туда сегодня нет. Хотя вряд ли кто посмеет привязаться – разве что совсем уж молодые жизнелюбы, но и то если их толпа соберётся… Невеста пока миловала. И от патрулей тоже.

Мало всё-таки здесь сторонников. И среди знати есть идущие Путём Белой Невесты, но сейчас такие пристрастия не в почёте. Ритуалы Невесты в основном для бедных… А ещё на этой стороне живёт Симон!»

При мысли о нём красивое лицо Элара исказилось от ненависти.

«Если бы кичливый хрыч не поддержал тогда эту выскочку, никакое завещание ей бы не помогло! Воистину, наносимая обида должна быть такой, чтобы не бояться мести!»

Правая рука сама собой сжалась в кулак, ладонь левой постукивала по выступившим сквозь тонкую перчатку костяшкам. Элар так и ехал до Переправы, больше не заставляя Мару ускорять шаг. Паром, к его радости, покачивался рядом с берегом, караула видно не было. Стараясь не шуметь, Элар подобрался вплотную к сторожке и прислушался к разговору.

– Опять жалованье задерживают, – бурчал старческий голос, надломленный и сиплый. – Что мы зимой кушать будем?

– Кого догоним, того и будем кушать, – зло прозвучал ответ Рони. – Нынче много грамотных, да мало сытых!

Недовольство – это хорошо! Элар улыбнулся, заправляя за ухо выбившиеся из-под шапки волосы.

«Что делать, скупость Мэлиэн общеизвестна. Впрочем, будь я на её месте, поступал бы, наверное, так же. Хотя экономить на переправщиках не стоит».

Решив, что самое интересное он уже услышал, Элар постучал хлыстом в гнилую дверь.

– Кто там ещё? – недовольно спросил старик.

– Элар! Давайте, пошевеливайтесь!

Голос охнул, послышалось суетливое шебуршание, затем на пороге возник смотрящий подобострастным взглядом худой долговязый переправщик в задрипанном полушубке.

– Паром всегда к услугам Вашего Высочества! Не изволите подождать полминуты, Рони как раз допивает чай!

Элар спешился и молча кинул сторожу монетку, пойманную с жадной цепкостью. Мара недовольно фыркнула при попытке провести её по трапу и замахала хвостом. Устала сегодня, вот и упрямится. Принц взялся за удила, и, ласково нашёптывая, перевёл кобылу со скользкого берега на мокрый деревянный настил. Рони – высоченный, здоровый, мускулистый – уже стоял рядом.

– Что это у вас? – указал он на находку.

– Охотничий трофей! – резко ответил принц.

Паромщик хмыкнул и удалился к механизмам на корме. Горожане давно привыкли к странным поступкам Элара и не лезли в его дела. Рони закрутил тяжёлое приводное колесо, и паром заскользил по невысоким чёрным волнам, разбивающимся о деревянные борта с тихим стоном. Принц посмотрел на удаляющийся ТОТ берег, потом на Мару, что прядала ушами от промозглого ветра. По едва заметным поворотам торчащей из дерюги головы Элар понял, что найденный очнулся, но к свободе не рвётся.

«Напуган или умён? Скорее второе, на труса не похож».

Принц прислонился к Маре, загораживая находку от паромщика, иногда бросавшего любопытный взгляд на лошадь.

Сведя кобылу на берег, Элар дал Рони плату вдвое больше обычной.

– За переправу, и ещё кое за что!

Паромщик кивнул: он всегда отличался понятливостью и отнюдь не горел желанием попасть в немилость к наследному принцу Крепи. Миновав сторожку с переправщиком, Элар немного прошёл рядом с Марой по набережной и свернул за угол.

– Давай, поднимайся, – принц постучал хлыстом по спине находки.

Куль недовольно заёрзал, закряхтел, и сполз по холёному крупу на скользкий булыжник. Элар помог найденному выпутаться из дерюги. Человек, подобранный полумёртвым в Приозёрном лесу, был на голову ниже ростом, лицо скрывала неприглядная борода, а волосы – вязаная шапочка. В общем, ничего примечательного.

– Вы кто? – незнакомец смотрел в худое продолговатое лицо спасителя снизу вверх.

– Элар, а ты? – принц достал из рюкзака и передал мужчине зимний плащ.

– А что я успел наговорить?

– Немного, – Элар усмехнулся, его большие глаза на секунду закрылись, явив множественные морщинки на веках, – но самое главное. Повторил раз десять. Ты потерял некую Дейри.

– Понятно… Тогда, я – Игорь, – человек помялся. – Друг Дейри. А вы её знаете?

– Не знал бы, остался бы ты замерзать вместе с волками, – Элар похлопал по седлу. – Садись!

– Тут далеко? – Игорь с опаской посмотрел на кобылу, зябко кутаясь в подбитую мехом накидку.

– Не очень. Сразу за излучиной.

– За излучиной… Тогда я рядышком пройдусь.

– Как хочешь, – пожав плечами, Элар вскочил в седло и потрепал Мару по холке. – Но!

Первый зимний буран пронёсся по кривым улочкам и закоулкам северной стороны, выдув осень из самых законопаченных щелей, совсем недавно, и около большинства домов снег лежал нетронутым. Когда сугробы стали спутнику Элара выше колена, принц повторил приглашение:

– Садись!

– Я лучше так, – снова отказался Игорь.

«Странный какой-то этот друг Дейри. Лошадей точно не жалует».

Элар натянул поводья, поворачивая к набережной, ежедневно вычищаемой чуть ли не до блеска. Почувствовав под копытами ровную булыжную мостовую, Мара зацокала увереннее и веселее. Ночь неспешно прогоняла сумрак и силуэты домов, заставляя их слиться с угрюмым небосводом. Когда путники добрались до замка, их встречали только светящиеся бойницы.

Проехав по узкому мосту надо рвом, Элар требовательно постучал в большие деревянные ворота. Часовой открыл сторожевое окошко и поприветствовал принца. Тотчас скрипнул засов, высокие створки нехотя подались назад. Принц спешился у конюшни и кликнул слуг. Три подтянутых крепких человека в сиреневых куртках появились мгновенно, словно из-под земли. Элар передал ближайшему двух подстреленных тетеревов.

– Держите, сегодня была удачная охота. Одного приготовите мне на завтрак, другого – на общий стол.

Слуга расплылся в благодарной улыбке, поклонился и исчез за конюшней.

– Вы щедры, я смотрю, – заметил озябший и дрожащий Игорь.

– Господин обязан быть щедрым на пути к власти. Вагиз, прими сокола! А ты, Тимур, срочно отогрей гостя в бане, накорми, и устрой в боковой спальне! С утра пригласишь в трапезную. Одежду подбери поприличнее, а его вещи выстирай. И чтобы завтрак на двоих принесли!

Проводив гостя взглядом, принц повёл кобылу в стойло, чтобы привести уставшую Мару в порядок.

…

Трапезная была любимой комнатой Элара. На стенах висели трофеи, собранные с того самого дня, как отец впервые вывез на охоту совсем юного принца. «Ходи на дичь, если хочешь быть готовым к войне» – говорил он. Элар убедился в справедливости слов отца, когда руководил дружиной и отбивал набеги кочевников. Должности больше нет, а привычка осталась. К тому же именно на охоте можно испытать истому настоящего одиночества – когда никто не мешает прислушаться к природе.

Принц взял ломоть горячего хлеба, обмакнул в тетеревиный жир, и с наслаждением откусил. Большая часть завтрака досталась Игорю, в котором голод быстро переборол стеснение. Гостя побрили, и теперь Элар мог внимательно разглядеть его в ровном свете факелов.

«Я ведь тебя и не видел-то в нормальном состоянии – то полуживой от мороза, то пьяный до полусмерти, то опять замёрзший. Сейчас вот одет в халат Дейри – маленьких размеров в замке не нашлось. Ну-ка, вспомним занятия по физиогномике. Что у нас есть: высокий широкий лоб, маленький заострённый подбородок, густые длинные брови над серыми глазами – это всё признаки ума и хитрости. Маленький нос с вздёрнутым кончиком и выпяченные ноздри – своеволие. Большой рот со слегка загнутыми кверху губами – властность и чувство ответственности. Жаль, что под волосами не видна форма ушей…»

Почувствовав взгляд хозяина, Игорь поставил пиалу с чаем на стол.

– У меня не хватает слов для выражения признательности и благодарности за спасение и приют, – голос его чуть хрипел. – Я вам очень сильно обязан.

– Как тебя в Приозёрный лес-то занесло? – принц привык к придворной лести, но особо её не жаловал, предпочитая сразу переходить к делу.

Гость снова взял чашу, отпил несколько глотков и заговорил медленно, тщательно подбирая слова.

– В лес? Мы шли в Крепь, когда на нас напали. Это было… Это было дня три назад. Я не смог выручить Дейри! – Игорь опустил голову. – Там же остались все наши вещи, включая карту. Дальше я брёл наугад.

– А кто напал? – Элар заволновался: раньше зимой город набегами не тревожили.

– Очень странное существо, живущее в пещере, – глаза гостя превратились в щёлочки. – Похоже на человека, но он скакал на почти отрубленных ногах как серна! Обычные люди от того, что я с ним сделал, умирают!

– А-а, – у принца отлегло от сердца. – Адальберт, наш долгожитель!

– Кто?

– Адальберт! Пройдя через все ритуалы Невесты, он обрёл бессмертие, но потерял способность к продолжению рода и слегка чокнулся. Впрочем, со стороны поглядеть, так мы тут все только одним озабочены: как бы прожить подольше…

– Бессмертие? Невеста? – брови Игоря резко взмыли до середины лба. – И об Адальберте Дейри ничего не сказала!

– Милая девушка чертовски далека от наших проблем. Да и от реальной жизни, признаться. И что, Дейри не просветила тебя по поводу Домов Жизни и Смерти? – Элар прикидывал, какие из этого можно извлечь выгоды.

– Нет!

– И почему я не удивляюсь? – принц решил, что проблемы Дейри – это проблемы Дейри, а сам он волен рассказывать что угодно. – Не совсем застольная тема, но раз уж коснулись, опишу ситуацию вкратце. Здесь, в Крепи, большинство горожан привержены двум разным путям продления жизни. Приют Белой Невесты погружает часть организма в состояние, близкое к смерти, как бы консервируя и отключая механизм старения, а Дом Жизни ускоряет процессы регенерации. Служители Домов могли бы рассказать больше, если бы кто-нибудь был в состоянии их понять. Что ещё… Путь Жизни дороже, и в основном им пользуется богатая знать по ту сторону реки.

– Значит, вы из последователей смерти, – гость слегка наклонил голову. – Сколько же вам лет?

– Много, – принц улыбнулся, налил крепкой брусничной настойки в старинную серебряную рюмку и пригубил. – Если точно – сто тридцать шесть!

– Сто тридцать шесть… По виду не скажешь, – Игорь потёр мочку уха. – А как со всем этим связан культ Древних?

«А вот это ты знаешь, странный друг Дейри. Если ты тот, о ком я сейчас подумал, то дело принимает интересный оборот. Тогда понятно и твоё недоверие. Неужели Дейри не зря затеяла свой безумный поход?»

– Культ старается поддерживать хрупкое равновесие между Домами, – голос Элара ни на мгновение не выдал замешательства. – В крепости Древних хранители знаний обучают служителей обоих Домов.

– Они помогут вызволить Дейри?

– Нет! В Крепи желающих связываться с Адальбертом ты не найдёшь. Даже я, которому Дейри нужна позарез, не стану получать врага в лице бессмертного.

– Зачем она вам нужна? – резко спросил гость.

«Как ты внимателен к словам, Игорь! И что это у меня язык развязался? Перед чужаком можно и не сдерживаться?»

– Дейри – моя горячо любимая родственница, – принц усмехнулся. – Если точнее, сводная сестра, родившаяся много позже развода моих родителей.

– Я смотрю, вы не очень спешите на выручку любимой сестре, – гость снова потёр мочку уха. – Что вам на самом деле от неё нужно?

– Поддержка, – Элар откинулся на спинку кресла. – Дейри пользуется влиянием в Доме Древних. Значительным влиянием. С её помощью я могу вернуть то, что принадлежит мне по праву рождения!

– Ваш отец был королём, – подавшись вперёд, выплюнул догадку Игорь и добавил после паузы, – не так ли, ваше высочество?

– В яблочко! Мы с ним не очень ладили, особенно после его второй женитьбы. И при оглашении завещания я получил пренеприятный сюрприз – просят любить и жаловать Королеву Мэлиэн. Я при дворе – белая ворона, но эта обида совершенно не заслужена! – принц воздел руки к небу. – Я всегда был предан отцу!

– Вы боролись?

– Ропот поднялся сильный, часть влиятельных сановников настаивала на моей коронации вопреки завещанию. Правда, до открытого противостояния дело не дошло, благодаря… – Элар сжал кулаки. – Благодаря одному человеку…

– Власть сладка, – заметил гость. – Видеть, как люди подчиняются любому твоему решению, как начинают воплощаться самые смелые замыслы – это сладость бога. Главное – творить не для себя…