Что я поняла насчёт романов Кортасара — так это то, что их действительно надо читать в той последовательности, в какой они написаны (хотя "Игра в классики" и "62. Модель для сборки" и без моего великого откровения на это намекают). "Выигрыши", они же "Счастливчики", — самый первый роман, так что от него плясать и надо, прежде чем браться за "Игру в классики". Необязательно, но желательно. Ниже упомяну, почему.
Роман не слишком мудрёный. Автор формирует некую "песочницу" с экстремальными условиями, куда помещает разные характеры и типажи людей, а потом следит, как они себя будут вести в критической, экзистенциальной ситуации. Песочницей на деле становится корабль, прямая отсылка к Ноеву ковчегу, и пресловутый ковчег будет потом долго грезиться пассажирам, например, визионеру Персио и единственному зрячему — мальчику Хорхе, потому что дети-то как раз всегда всё верно секут. Хорхе говорит о сне про зоопарк, где не люди пришли посмотреть на зверей, а все пришли посмотреть на людей, и эти люди — они, пассажиры корабля. Так и есть, все мы смотрим на несчастных подопытных тварь-по-парей, а они в этот момент чувствуют неприятную постмодернистскую щекотку связи читателя и персонажей.
Рассказывать в отзыве о поведении пассажиров особенно и нечего, это надо прочесть самому, а дальше хоть в табличку оформляй. Гражданин такой-то, работает там-то, класс такой, во время паники действует так-то. Следующий. Местами этот эксперимент настолько очевиден, что становится скучноват, тем более, что действительно ярких персонажей среди пассажиров нет, разве что вышеупомянутый визионер Персио, который удостоился даже отдельных мозговыносящих эмпатических глав. Этот же Персио и выносит приговор всем остальным типажам: настолько клишированные, что серые, серые, серые. Поэтому в эксперименте и участвуют. Что интересно, участие самого Персио в эксперименте неочевидно, что есть он на корабле, что нет. Появляется, что-то говорит эдакое всё в лунном свете и с образами, а потом несколько глав ошивается неизвестно где и не принимает участия в общей заварушке.
Но интереснее всего для последовательного читателя Кортасара вовсе не Персио, а некто Лукас. Если к нему присмотреться, то становится очевидно, что уж очень он смахивает на старого доброго Оливейру из "Игры в классики" (хотя, если мы и правда читаем последовательно, то мы ещё этого не знаем). Что интересно, это как раз Оливейра "доигрывклассического" периода. Можно вспомнить, что Оливейра в "Игре в классики" сознательно отказывается от действия, но мы так и не можем до конца понять причины этого отказа. Помочь в этом может как раз "предок" Лусио. Лусио в экстремальной ситуации пробовал действовать соразмерно с собственными представлениями о правильности и морали, а в итоге из этого вышла одна ерунда и разочарование. Так что, возможно, по аналогии и персонаж Оливейра разочаровался в своё время в активном действии, как таковом, потому что оно иной раз способно дать только видимость результата.
Вообще же роман интересно почитать с ещё одной точки зрения: сопричастности рождению сюжета. Кортасар и сам об этом говорит в послесловии. Будучи литератором по специальности, он всё же решился на эксперимент — засадить характеры в "песочницу" он засадил, но сюжет заранее не продумал. И ситуации тоже. Поэтому писатель по мере продвижения сюжета знает ровно столько же, сколько и мы, герои ведут его, а не он героев. В итоге с одним из персонажей происходит занятная метаморфоза, которую сам автор изначально и предположить не мог. Так что из раздражающего типчика тот превращается в едва ли не единственного адеквата.
Но в целом роман немножко скучноват. Слишком искусственна ситуация, чтобы влиться в него всем сердцем. А вот для подготовки к другим вещам Кортасара — вполне себе неплохо.