– Ты едешь в машине и понимаешь, что твой мир развалился на куски. А остальные люди в машине болтают и весело смеются. У них нормальная жизнь, и ты думаешь: “Черт, кто дал вам право смеяться?” В их жизни ничего не произошло. Ты не понимаешь, как все может идти своим чередом, если твоя жизнь никогда не станет прежней. Никогда». «В начале 1960-х годов, когда мои друзья женились и заводили детей, я выносила судно за своей мамой, – вспоминает 52-летняя Рошель, которой было 24 года, когда ее мать умерла от рака. – Я злилась на маму, потому что она не успела пожить, и злилась на себя, потому что моя жизнь оборвалась вместе с ее смертью». 52-летняя Синтия, которой было девять, когда она лишилась матери, поясняет: «Когда мне исполнялось 20, 30, 40 лет, я вспоминала гнев, который испытывала после смерти мамы. Он был абсолютно неразумным. Она не хотела умереть от пневмонии. И все же в глубине моих мыслей повисла свинцовая туча, злость из-за того, что она сделала со мной. Эта злость разрушила мою жизнь».