© Хан Мора, 2015

I. Черная молитва

США, полтора года до миллениума

Всё готово. И все участники в сборе.

Она обвела взглядом одиннадцать человек.

Элита. Избранные.

Привыкли смотреть на мир у своих ног? Объединились ради общей цели?

Нет, власть не объединяет – а заставляет жаждать большего.

И теперь каждый из ВАС мнит себя кукловодом. А остальных считает лишь звеньями цепи… Магической цепи, которую они собрались составить.

Под вуалью лица женщины никто не видел – и она усмехнулась.

Чудеса – для простаков. ЭТИМ нужно другое… Всё здесь – бизнес, даже если в ход идут магические средства. В деле, где любые средства хороши, если приносят результат.

Одиннадцать.

Нет. Десять и один тот, кто всегда выходит сухим из воды. И она сама. Ведьма.

Я бросила приманку – и теперь ВЫ здесь.

Легче всего обмануть тех, кто хочет быть обманутым…

Когда-то давно я совершила ошибку.

Лучше бы вырвала черное сердце у НЕГО из груди. Лучше бы не начинала то, что не могу закончить. Лучше бы…

Но… поздно сожалеть. Не время сомневаться. Бояться уже бесполезно.

Пришло время действовать!

США, полтора года до миллениума

 
Гордо рей, наш звездный флаг,
Не страшась судьбы, свой путь,
Проложили мы в веках.
Пока живы храбрецы,
Дух свободы в нас силен,
Нам и битвы не страшны,
Если Богу мы верны…
 

Том хотел вытряхнуть из ушей всю эту чушь – от слов гимна до нраавоучений отца. Все достали. Пусть обойдутся без него – хотя бы сегодня ночью!

– Ну наконец-то. Сыт по горло! – Джордж хлопнул Тома по плечу.

Джордж вволю повеселился на школьном выпускном, протащив с собой выпивку и травку. Ловкач.

Джордж провел ладонью по зализанной шевелюре – блестящей, как лацканы его смокинга. Он дружил с Томом с тех пор, как тот вступился за него в драке. Том до сих пор не знал, что на него тогда нашло. Несмотря на внушительный рост и атлетическую фигуру, Том вовсе не был задирой. Парень из рекламы – так Джордж его называл. Ну да, наподобие тех, что с глупым видом поливаются на камеру каким-нибудь дезодорантом и улыбаются в тридцать два зуба.

– Нас ждут девчо-онки! Милашки, кошечки-и! – Подвывая, Джордж крутил на пальце брелок с ключами от машины.

– Да уймись ты! – Том толкнул приятеля, а тот захохотал, плюхаясь на переднее сиденье.

Самые популярные девушки собирались продолжать вечеринку в другом месте. И приятели были рады присоединиться. Том знал, о чем жалеет Джордж. Вот об этом довеске…

На руке Тома повисла совсем не клевая девушка. Да знаю я, мать твою. Но не могу же я ее бросить. Как все достало! Как же все задолбало!

Джордж завел машину, которую подарил ему к окончанию школы отец – менеджер строительной компании. Отец Джорджа надеялся лишь, что у сына не будет неприятностей с полицией. Поэтому и подарил «Шевроле Метро», а вовсе не спортивный «Корвет». Плевал Джордж на папашины резоны. Он мечтал о «Феррари»…

Вряд ли мои так расщедрятся! Тома усыновили в два года, но когда ему исполнилось десять, отчим рассказал ему правду. Как мужчина – мужчине. Отчим рассчитывал на сыновнюю благодарность, словно это были проценты к кредиту, который следует отдать. Какая там к черту новая тачка? Ты вначале должен понять, что значит зарабатывать деньги своим трудом. Вести себя прилично, слушаться родителей, поступить в колледж – и жениться. На Сесиль – дочке делового партнера отчима…

Это поможет тебе, сынок, строить карьеру в будущем.

…На этой самой, что посапывает на заднем сиденье. И дернул черт налить ей…

Том помнил совсем другую девушку. Тоненькую, черноволосую, с глазами цвета зимнего неба. Эх, она даже не пришла на выпускную вечеринку… Зря надеялся, дурень. Не для тебя девочка. Не для тебя новая машина. Не для тебя…

– Чего надулся? – спросил Джордж.

– Да так… Забей.

Ее зовут Катрин. И она не чета девчонкам из группы поддержки. Те сами вешались на Тома, неплохо игравшего в американский футбол. Может, из-за того, что школьная команда всегда выигрывала, его и не выперли – учился-то он не очень. Как и она. Перевелась к ним в середине года. Недотрога… Том и не надеялся, что она обратит на него внимание. Но раз вышло, что обоих оставили на дополнительные занятия за неуспеваемость. Он увязался за ней, нес ее сумку. Они перекинулись парой слов. Его по-собачьи преданный взгляд говорил, что он не переступит черты, которую проведет она. Он узнал, что Катрин хочет сдать на права и учил ее водить свою подержанную развалюху, которую отчим взял за несколько сотен баксов…

– Да что с тобой, брат? – Джордж пошарил в кармане и вытащил фляжку. – Глотни-ка, полечись. Твоя кислая рожа портит мне вид.

Том глотнул – и Джордж загоготал от его гримасы.

– Ты что там набодяжил? – Том сунул фляжку обратно.

– А секрет!

– А папашин виски! – передразнил Том.

– Да пошел ты!

Они бы продолжали переругиваться, но кто-то открыл заднюю дверь. Пришла очередь Джорджа помрачнеть. Натан-очкарик подслеповато щурился на Сесиль.

– Садись уже! – проворчал Джордж.

Том отвернулся, спрятав улыбку. Стал бы Джордж брать с собой такой балласт, если бы не задолжал Натану? Черта с два!

Лупоглазый ботан с прической под ранних Битлов и длинными костлявыми граблями вместо рук мог распугать всех кошечек и птичек. Джордж не хотел обсуждать с Томом этот долг. А Том не настаивал. Сесиль, допустим, поспит в машине. Нехорошо, конечно. Но… Да пошли все!

Джордж изображал пофигизм. Выставив локоть в окно, он крутил руль одними пальцами, притопив газ и проходя повороты почти не снижая скорости. Натан примостился на краешке сиденья, отодвинувшись от Сесиль и сверля взглядом затылок Джорджа. Том нахмурился.

Если бы эта ночь не кончалась… Если бы можно было проблемы закинуть подальше, как шмотки, которые никогда не носишь.

Вот Джордж не думает, как ему дальше быть.

Иметь или быть – вот в чем вопрос!

А Сесиль будет ИМЕТЬ его – во всех смыслах.

Ты унаследуешь дело отчима. Будь благодарен. Упиваясь размеренной жизнью среднего класса – если повезет. Я благодарен. Наплодишь детишек, прикупишь тонны рекламируемого хлама. Благодарен! Будешь голосовать за правильную политическую партию и непременно выпишешь несколько газет и журналов. С одним из них Сесиль разок застанет тебя в ванной…

– Да хватит уже! – взорвался Джордж.

Только сейчас Том заметил, что все время щелкает джорджевой «Зиппо».

– Прости. – Том отбросил зажигалку, и она упала на пол. – Черт!

– Забей.

На пустом шоссе Джордж на поворотах выезжал на встречную. Сунув в рот сигарету, он потянулся за прикуривателем, одновременно входя в очередной поворот. Фары выхватили какую-то невысокую тень. Прямо перед капотом машины. Джордж открыл рот – и сигарета упала. Он изо всех сил вдавил тормоза. Машина пошла юзом и чуть не перевернулась. А потом был глухой удар. Том отчетливо ощутил, как колеса что-то переехали – дважды…

– Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! – Джордж бил руками по рулю заглохшей машины.

Шевроле развернуло поперек шоссе, фары светили прямо на… Туда никто не хотел смотреть. Том оглянулся на заднее сиденье. Сесиль даже не проснулась! Натан вцепился в переднее сиденье. Его очки съехали набок, напряженно поджатые губы побелели. Он разлепил их и сказал:

– Я здесь ни при чем. Меня тут вообще не было.

Джордж дышал, как марафонец после забега. Когда Том положил руку ему на плечо, тот дернулся, будто от удара.

– Может, это собака? – предположил Том.

– Какая на хрен собака! – взвизгнул Джордж.

Глаза его сверкнули. Он потянулся к ключу зажигания. Том перехватил его руку.

– Надо выйти и посмотреть.

– Герой выискался! Супермэн! Я не сяду! – Он помотал головой в каком-то исступлении. – Ни хрена подобного! Отец меня убьет!

– Нет. – Том не чувствовал уверенности, с какой говорил. – Я с тобой.

– Вместе сядем, значит? – Джордж почти подпрыгнул на сиденьи и ткнул в Сесиль. – И ее втянем?

– Перестань! Надо посмотреть.

– Машину бросим. – Подал голос Натан. – Скажем, что угнали.

– Заткнись. – Сказал Том. – Пока мы тут гавкаемся… может, он еще жив…

Джордж шумно сглотнул. Выдернув ключи из замка зажигания, Том открыл дверь. Я не хочу туда идти! Пересилив себя, он вышел.

На вмятом капоте была кровь. Она стекала вниз по радиатору, капая на асфальт. Почему столько крови? И не только крови. Какая-то слизь, окровавленные ошметки… Тома замутило. Одна фара оказалась разбита, но продолжала гореть.

Будь сильным, сынок. Будь мужчиной!

Спасибо, папаня, без тебя никак.

– Что там? – Джордж отчего-то заговорил громким шепотом.

Выбравшись из машины, он глянул туда, куда Том еще не отважился. Сердце Тома колотилось так, что шумело в ушах. Сквозь этот шум Том услышал, как Джорджа выворачивает наизнанку. Когда Том посмотрел туда, кровь отхлынула от его лица.

На влажном мясе отпечатались следы шин. Это не собака. Розовые волокна мышц. Изломанное тело. Не собака. Кожа содрана. Лицо – окровавленная маска, лишенная глаз, губ, носа. Без щек – сплошные зубы.

– Я не знал… не хотел… – бормотал Джордж где-то далеко-далеко у машины.

Том был здесь один – лицом к лицу с этим.

– Дорогая вещь, – донесся со спины голос.

Том обернулся и увидел Натана. Щурясь сквозь очки, тот указывал куда-то вниз. На окровавленной шее внизу холодно блестела внушительная золотая цепочка.

– Да ну? – Том захотел врезать Натану.

– Сними. – Натан не шутил.

– Ты охренел!

Натан отступил на шаг. Том сверлил его взглядом. А Натан подобрался к Джорджу и вцепился в его рукав. Том шагнул к ним, сжав кулаки. Натан спрятался за спиной Джорджа и что-то зашептал ему на ухо.

– Может… он жив… проверь… – выдавливал из себя Джордж.

– Щас проверю, – прорычал Том, сделав еще шаг вперед.

Из машины донесся испуганный голос Сесиль. У Тома задергалось веко.

– Заткни ее! Ну, скажи там что-нибудь… – Джордж выглядел, как зомби, направляемый чужой волей.

Сесиль уже стучала кулаками в стекло. Том возненавидел ее опухшее от сна лицо, плаксиво скривившиеся губы. Косметика размазалась, делая ее уродиной. Он рывком открыл дверь. Увидев Тома, Сесиль улыбнулась и снова вырубилась.

В багажнике есть одеяло – Джордж всегда его возит с собой. Пойди и возьми.

И что дальше? Что делать с этим?

Добро наказуемо. Да, папочка, знаю!

Хочешь очистить совесть?

Но совесть удобно очищать, когда это не требует усилий…

Том взял одеяло из багажника. Закрывая его, увидел Джорджа, который опустился на корточки. Явно не пощупать пульс сбитого человека.

Уронив одеяло, Том бросился вперед. Оттолкнул Джорджа. Замахнулся врезать Натану… и оцепенел. Валявшийся под колесами полутруп поднялся! Тенью метнулась рука. Пальцы сомкнулись на горле Натана – как сквозь масло прошли. Рывок – до Тома долетели кровавые брызги.

Цепляясь за Джорджа, Том отступил назад. Тварь раскрыла зубастую пасть во всю ширь и заглотила еще теплый кусок мяса. Тело Натана не успело осесть, как тварь оказалась перед ними. Джордж вывернулся из руки Тома и с воплями побежал прочь. Том не успел защититься – его вырубил сокрушительный удар.

* * *

Том едва не застонал – все тело затекло. Шум двигателя, вибрация…

Он едет в машине.

Связан… Рот заклеен скотчем… У Джорджа, помнится, в багажнике всегда валялся моток. Пытаясь сесть поудобнее, Том ударился носом в боковое стекло. Так. Спокойно…

Они свалили с вечеринки. С вече…

Том откинулся назад, сохраняя шаткое равновесие.

Джордж за рулем, Сесиль – на переднем сиденье. А на заднем – ночной кошмар, завернутый в одеяло. Не обращая на Тома внимания, он облизнулся – язык прошелся по ряду зубов, слюна на лице без щек текла вниз по подбородку. В руках он вертел пачку сигарет. Потом вытащил одну, откусил кусок и сожрал! Следом, видимо, решив не мелочиться, он отправил в зияющий рот всю пачку целиком вместе с оберткой.

Том заметил, что в твари что-то изменилось. Появились глаза. Как будто не из плоти – словно туманная тьма сгустилась в пустых глазницах.

Том замер, стараясь не дышать, но, похоже, никому до него не было дела. Тварь опять что-то жрала – от этого звука Тома затошнило. Остальные хранили гробовое молчание. Голоса по радио резали слух. Светало.

Машина плавно затормозила. Том заморгал. Не может быть – белый забор, знакомый почтовый ящик. Мой дом.

Сердце подпрыгнуло в груди и остановилось. Стало трудно дышать. Том вздрогнул, когда тварь выскользнула из двери, словно ночная тень, которая должна растаять на свету. Дверь с его стороны открылась, и Том выпал наружу – носом на газон. Тварь схватила Тома за одежду, словно котенка за шкирку. Увидев, что машина отъезжает, Том замычал. Нет! Не бросайте меня! Разгорающийся свет нового утра прогонял ночь.

Том никогда еще не входил так в свой дом. Его протащили по газону, затем по ступеням – он больно бился о каждую. Потом тварь ударом ноги вышибла дверь, как картонную. Замок просто вырвало с мясом.

Войдя, монстр швырнул Тома вперед. Тот проехался по коридору и влетел в комнату. Теперь он лежал лицом вниз на ковре и вообще не мог вдохнуть. Весь сжался, но тварь больше не прикасалась к нему. Том отважился поднять голову.

Помогите! Хоть кто-нибудь!

Он перевернулся, пытаясь сесть, но снова упал.

Где соседи, везде сующие свои носы?

Никто тебе не поможет! Ты притащил это дерьмо к себе домой! Из-за тебя… твои родители!

Том пополз вперед. Ножницы, нож – все, что угодно, чтобы разрезать скотч. Ползти оказалось тяжело. Ножи только на кухне. Ножницы в ванной, а это еще дальше по коридору.

Ведь ты уже знаешь, что не сможешь ими воспользоваться.

В поле его зрения появились босые ступни. Чудовище медленно приблизилось, оставляя кровавые следы на светлом ковре. Том не успел сгруппироваться, как получил пинок в живот. От боли глаза чуть не выскочили из орбит. Схватив Тома за воротник, чудовище дернуло его вверх, лицом к своей оскаленной пасти. От запаха крови Тома передернуло.

В дверном проеме появился отчим. У Тома вспыхнула надежда – и погасла. На груди отчима, прямо на светлой пижаме отчетливо виднелся кровавый отпечаток.

Монстр оставил Тома и подошел к отчиму. Схватив его за руку, откусил сразу два пальца.

Том отчаянно замычал, дергаясь всем телом. Отчим застыл, как парализованный. Подойдя к Тому, монстр сорвал скотч с его рта.

– Погоди, – быстро заговорил Том, – у нас много еды в…

Монстр посмотрел на отчима – тот указывал на большой холодильник. Чудовище в два прыжка преодолело расстояние и сорвало дверцу, как крышку с консервы. Тварь принялась жрать, запихивая все в свою пасть – не жуя, не останавливаясь, чтобы передохнуть.

Теперь он насытится?

Пользуясь моментом, отчим перевязал руку.

Том никогда не любил отчима. Тот всегда был слишком строг и не прощал оплошностей. Ты просто уступил ей, правда? Когда она захотела ребенка… Том увидел мачеху – и внутри все сжалось. Нет, мама, не входи сюда! Пожалуйста…

Она казалась такой маленькой и хрупкой в своем слишком теплом халате. Руки, похожие на птичьи лапки поправляют воротник снова и снова. Ласковая улыбка блуждает по лицу. Всегда так тщательно одетая, она даже утром была безукоризненно причесана, словно гости могли нагрянуть в любой момент. Сейчас без привычного макияжа она выглядела потерянной и жалкой. Том стиснул зубы. Никогда не прощу тебе, что ты заставил ее выглядеть жалкой.

– Кофе или чай? – мачеха неуверенно улыбалась, глядя на тварь, опустошающую холодильник.

Монстр уставился на женщину.

Не смей, гад! Даже не думай!

– Кофе? Я сделаю, как себе, – прошептала она, так и не дождавшись ответа, – с сахаром и сливками…

Словно идя по стеклу, отчим приблизился к Тому. Наконец-то! Он разрезал скотч, и Том потер затекшие руки. Тварь по-видимому была полностью поглощена мачехой. Облизываясь, монстр следил за ее руками, готовящими кофе. Женщина достала пару маленьких изящных чашечек…

Том медленно поднялся, встав рядом с отчимом. Парень попятился к двери – и монстр мгновенно оказался рядом. Том даже не уловил, как это произошло. Перед ним мелькнул злобный взгляд и зубастый оскал, а потом монстр вырубил его одним ударом.

* * *

Как же больно!

Убить их всех? Найти другое место?

Он и не думал, что когда-нибудь еще будет так больно.

Почти как тогда…

НЕТ! Нет никакого тогда. Только здесь и сейчас.

Как же невыносимо больно!

Это хорошая боль.

Он бы улыбнулся. Приятно сознавать себя живым. Ничего – скоро он сможет улыбнуться по-настоящему.

Эти сгодятся не хуже всяких других. Как и это место.