Хаим Калин – писатель, в чьей душе вибрации событий резонируют сильнее, чем в душах простых людей. Его герой увидел перед собой ров, пропасть, через которую надо перепрыгнуть. Но от этого зрелища у него кружится голова и подкашиваются ноги. Между тем жизнь втягивает его в свою орбиту, несмотря на перенесённый крах душевной жизни, на единственную любовь. Демонические силы души были развязаны случившимся.
Хаим Калин сосредоточивается на внутренней жизни героев. И этой внутренней сосредоточенности мы хотим уделить особое внимание. Она как бы взвихряет пыльный смерч жизни. И вся эта могучая пыль жизни поднимается столбом и снова оседает, словно взметается слепым роком, который играет волей людей и царит над ними. Хаим Калин – око своего времени.
Заострение особенностей воспроизводимого стиля есть косвенное и скрытое воздействие авторского голоса (так сказать. необходимая доля авторского аналитического «лукавства»). Авторский замысел пользуется чужим словом в направлении его собственных устремлений. Внелитературные жанровые и речевые формы – особый тип авторской речи.
В художественной литературе невозможно «бесстильное» проникновение в целостность бытия. Стиль – это орудие художественного познания. Легко узнаваемое жизнеподобие становится в ряд эстетических ценностей. Центробежные силы в структуре романа Х.Калина потребовали своеобразных словесно-стилистических конструкций с «подсветкой». Умение видеть из многих признаков наихарактернейшее побуждает автора прибегать к образной разговорной речи, к речи жаргонной, когда техника письма открывает новые возможности. Писатель испытал воздействие стилевых исканий. Человек способен жить «в слове» сложной жизнью. Автор не пишет в собственном смысле, а «разыгрывает» речь, - точно так же, например, артист не живёт на сцене, а «разыгрывает» жизнь. Это и есть обострённая чуткость к образному восприятию мира.
В основе романа поэтика контрастов, затрагивающих важнейшие события душевной жизни героя. Основной композиционно-художественный приём – антитеза «бизнес-любовь», контраст и противопоставление двух смыслов, «насмешливая критика» действительности. Бизнес вторгается во внутренний мир человека, подчиняя себе его психику, порождая трагизм их взаимных переходов и столкновений – отталкивающего и прекрасного. Действие не развивается, а движется «толчками» - от лирической ситуации к чистогану, совмещая, казалось бы, несовместимое.
Высказать критическое суждение о романе – значит оценить в нём внутреннюю связность и особенности развития интриги, её сбалансированность, сюжетные ожидания и неожиданности, которые автор подстраивает нетерпеливому читателю. Что касается сюжета, то он должен быть необыкновенным или захватывающим. Всё это есть в книге «Затвори за собой поднебесье». Писатель убедил читателя, что рассказанные приключения действительно случились с реальными людьми и что он, романист, ограничивается простым изложением, пересказом событий, свидетелем которых он оказался. Между автором и читателем возникает молчаливое соглашение: автор делает вид, будто верит в то, о чём рассказывает, читатель же как бы забывает, что рассказ этот выдуман, притворяется, что имеет дело с подлинным документом, с чьей-то биографией, с реально пережитой кем-то истории. Хаим Калин хорошо рассказывает. Повествование у него разворачивается плавно, как бы само по себе, под напором неодолимого порыва, раз и навсегда увлекающего читателя. Роман не только увлекает, но и внушает доверие. Создаётся впечатление, будто автор знает больше того, что он сообщает. Романическая субстанция кажется читателю неисчерпаемой, способной к беспредельному развитию. Сила Хаима Калина состоит в том, что он создаёт нечто новое, создаёт свободно, без всякого образца.
Галина Агаронова, литературный критик
Хаим Калин сосредоточивается на внутренней жизни героев. И этой внутренней сосредоточенности мы хотим уделить особое внимание. Она как бы взвихряет пыльный смерч жизни. И вся эта могучая пыль жизни поднимается столбом и снова оседает, словно взметается слепым роком, который играет волей людей и царит над ними. Хаим Калин – око своего времени.
Заострение особенностей воспроизводимого стиля есть косвенное и скрытое воздействие авторского голоса (так сказать. необходимая доля авторского аналитического «лукавства»). Авторский замысел пользуется чужим словом в направлении его собственных устремлений. Внелитературные жанровые и речевые формы – особый тип авторской речи.
В художественной литературе невозможно «бесстильное» проникновение в целостность бытия. Стиль – это орудие художественного познания. Легко узнаваемое жизнеподобие становится в ряд эстетических ценностей. Центробежные силы в структуре романа Х.Калина потребовали своеобразных словесно-стилистических конструкций с «подсветкой». Умение видеть из многих признаков наихарактернейшее побуждает автора прибегать к образной разговорной речи, к речи жаргонной, когда техника письма открывает новые возможности. Писатель испытал воздействие стилевых исканий. Человек способен жить «в слове» сложной жизнью. Автор не пишет в собственном смысле, а «разыгрывает» речь, - точно так же, например, артист не живёт на сцене, а «разыгрывает» жизнь. Это и есть обострённая чуткость к образному восприятию мира.
В основе романа поэтика контрастов, затрагивающих важнейшие события душевной жизни героя. Основной композиционно-художественный приём – антитеза «бизнес-любовь», контраст и противопоставление двух смыслов, «насмешливая критика» действительности. Бизнес вторгается во внутренний мир человека, подчиняя себе его психику, порождая трагизм их взаимных переходов и столкновений – отталкивающего и прекрасного. Действие не развивается, а движется «толчками» - от лирической ситуации к чистогану, совмещая, казалось бы, несовместимое.
Высказать критическое суждение о романе – значит оценить в нём внутреннюю связность и особенности развития интриги, её сбалансированность, сюжетные ожидания и неожиданности, которые автор подстраивает нетерпеливому читателю. Что касается сюжета, то он должен быть необыкновенным или захватывающим. Всё это есть в книге «Затвори за собой поднебесье». Писатель убедил читателя, что рассказанные приключения действительно случились с реальными людьми и что он, романист, ограничивается простым изложением, пересказом событий, свидетелем которых он оказался. Между автором и читателем возникает молчаливое соглашение: автор делает вид, будто верит в то, о чём рассказывает, читатель же как бы забывает, что рассказ этот выдуман, притворяется, что имеет дело с подлинным документом, с чьей-то биографией, с реально пережитой кем-то истории. Хаим Калин хорошо рассказывает. Повествование у него разворачивается плавно, как бы само по себе, под напором неодолимого порыва, раз и навсегда увлекающего читателя. Роман не только увлекает, но и внушает доверие. Создаётся впечатление, будто автор знает больше того, что он сообщает. Романическая субстанция кажется читателю неисчерпаемой, способной к беспредельному развитию. Сила Хаима Калина состоит в том, что он создаёт нечто новое, создаёт свободно, без всякого образца.
Галина Агаронова, литературный критик