Цитаты из книги «Воспитание чувств»

Однако если храбрость есть желание побороть слабость, то виконт оказался храбрым, ибо, увид

– Значит, добродетель не что иное, как трусость? – Лучше скажите: дальновидность. А женщинам, готовым позабыть о долге и религии, помогает иногда простой здравый смысл. Эгоизм – прочная основа целомудрия.

права? И то и другое – фикция! Довольно метафизики, довольно призраков! Чтобы мести улицы, не требуется догм! Мне скажут, что я разрушаю общество! Ну и что же? В чем тут беда? Нечего сказать, хорошо оно, это общес

три партии… Нет! Три группы – впрочем, ни одна из них меня не интересу

ет, – а именно: те, которые имеют, те, которые лишились, и те, которые хотят иметь. Но все единодушны в дурацком поклонении Власти! Примеры: Мабли советует запретить философам обнародование их учения, господин Вронский, математик, называет на своем языке цензуру «критическим пресечением умозрительной непосредственности»; отец Анфантен благословляет Габсбургов за то, что они «протянули через Альпы свою тяжелую длань, дабы обуздать Италию»; Пьер Леру желает, чтобы вас силой заставляли слушать оратора, а Луи Блан склоняется к государственной религии – до того все эти вассалы одержимы страстью управлять! Меж тем они все далеки от законности, несмотря на их вековечные принципы. А поскольку принцип означает первопричину, надо всегда обращаться мыслью к революции, к акту насилия, к чему-то переходному. Так, наш принцип – это народный суверенитет, выраженный в парламентских формах, хотя парламент это

состряпанного, что бы там ни говорили, в духе мещанском и тираническом, ибо законодатель, вместо того чтобы делать свое дело, то есть вносить порядок в обычаи, вознамерился переделать общество на свой лад, точно какой-нибудь Ликург! Почему закон стесняет главу семьи в вопросах завещания? Почему он препятствует принудительному отчуждению недвижимости? Почему он наказует бродяжничество, как преступление, хотя оно, в сущности, даже не является нарушением закона. А ведь это еще не все! Уж я-то знаю! Я хочу написать романчик под заглавием История идеи правосудия– презабавная будет штука! Но мне отчаянно хочется пить! А тебе

доказать) все верят в Откровение. Но если вы служите мессы о спасении Польши, если бога доминиканцев, который был палачом, вы заменяете богом романтиков, а он всего-навсего обойщик, если, наконец, об Абсолюте у вас понятие не более широкое, чем у ваших предков, то сквозь ваши республиканские формы пробьется монархизм, и ваш красный колпак навсегда останется лишь поповской скуфьей! Только вместо пыток будет одиночное заключение, вместо святотатства – оскорбление религии, вместо Священного союза – европейское согласие. И при этом чудесном строе, вызывающем всеобщее восхищение, созданном из обломков времен Людовика Четырнадцатого, из вольтерьянских развалин со следами императорской штукатурки и из обрывков английской конституции, мы увидим, как муниципальные советы постараются досадить мэру, генеральные советы – своему префекту, палаты – королю, печать – власти, администрация – всем вместе! Но добрые душ

Старики восемнадцатого века положили начало такой политике, но Руссо и другие писатели ввели в нее филантропию, поэзию и прочие глупости, к вящему удовольствию католиков; впрочем, такой союз естествен, ибо новей

Их гнетет недоверие к самим себе, мучит опасение не понравиться; к тому же глубокие чувства похожи на порядочных женщин: они страшатся, что их разгадают, и проходят по жизни с опущенными глазами.

Для иных людей действие тем недоступнее, чем сильнее охватившее их желание