Открываешь книгу и с первого прикосновения понимаешь, что вы подружитесь. Во-первых, божественный запах типографской краски на гладких страницах. Во-вторых, в первом же абзаце слова "эркеры" и "палисадник" - такое встречается лишь в горячо любимом жанре "семейная сага", где минимум три поколения, евреи и все переплетено.
Но опасность таких книг, конечно, в вязкости - слова медленно стекают, как патока, даже, наверное, повидло. От этой сладости уже случилась углеводная кома.
И вот продираешься ты через эту патоку жизнеописания еврейского профессора, героя Великой Отечественной, и его супруги-княжны, а на периферии еле слышно шаркают домашними туфлями старики Рубинштейны, подселенцы. И ты понимаешь, что неспроста они тут шаркают, но такого вот поворота точно не ожидаешь.
Что касается княжны - меня поразил момент, когда Моисей Наумович удивляется, откуда в его княжеских родственницах столько хабалистости. А вот интересно, он изначально этого не замечал, Вера была отличной актрисой или просто с годами да под маменькиным и магазинным влиянием это стало в ней выпирать? Если честно, все члены семьи Дворкиных-Грузиновых показались мне неприятными. Даже святейший Моисей Наумович вроде бы презирает блага, которые дает семейству работа супруги, но пользуется ими. Не убедил меня автор, что профессор отличается от своего семейства.
Лека несмотря на все свое благородство, бестолочь. Творческий человек, да, но он как само собой разумеющееся перекладывает на остальных заботу о своей жене и ребенке. Конечно, старшее поколение семьи Дворкиных-Грузиновых не нуждается и вполне может прокормить еще двоих, но молодому отцу, наверное, не помешало бы. И трагедии, которые произошли с каждым из членов этой семьи, не заставят меня разжалобиться.
Несмотря на скромный объем история все равно кажется немного затянутой - сначала топчутся на одном месте, любуясь лёкинскими закатами, а потом две главы несутся вскачь, меняя опостылевшие квартиры и соседей по ним.