Отзывы на книгу «Возвращение Дон Кихота»

Это английский роман.

В том смысле, что его конфликты воздвигнуты на - по большей части - чисто английских основаниях. У них свое отношение к Средневековью (да что там, у них свое Средневековье!), у них свое отношение к знати, у них свое отношение к пролетариату, у них свое отношение к революции, свое отношение к промышленности и промышленникам, свое - к рыцарству, свое - к развлечениям, свое - к алкоголю, свое - к юмору.

В этом плане чисто "металитетно" роман не входит плотно в пазы нашего, не-английского, ума (ну или лично моего, по меньшей мере). За происходящим наблюдаешь как турист, как будто даже через окуляры театрального бинокля. С одной стороны это, конечно, мешает, с другой же - ставит нас в выигрышную позицию стороннего наблюдателя, которому все непривычно, удивительно и увлекательно. Ну знаете, это как смотреть театральную постановку чужой культуры на чужом языке - пляшут чего-то, костюмы развеваются, песни какие-то льются; а ты сидишь-сидишь, подвисаешь, а потом закрываешь глаза на непонимание и принимаешься похлопывать, притопывать, мурлычешь себе под нос что-то в такт. Так и тут - лорды, соверены, синдикалисты; для среднестатистического выпускника российского вуза проблемы героев - понятны, не подумайте! -но не очень-то близки. У нас тут, знаете ли, своих проблем хватает - чисто "менталитетно". (Впрочем, иллюзий относительно себя не питаю и понимаю, что, быть может, это я такой дремучий деревенский малый, где-то неначитанный, где-то невнимательный, потому и оказавшийся не в книге, а где-то сбоку). Это что касается Англии. (Вот вам, кстати, и здоровый национализм, ровнехонько по Ильину, - признавать своеобразие чужого духовного акта и радоваться этому, а не скрипеть зубами, вычисляя, кто тут первый, а кто второй).

Это рыцарский роман.

И в этом смысле он понятен всем и каждому, потому что любые национальные разделения приобретают свойства стекла (в плане прозрачности, а не хрупкости), когда разговор заходит о рыцарях, прекрасных дамах, сражениях и подвигах. Давно известно, что лучшие рыцари - мальчишки, а в чине мальчишек у нас состояла почти половина населения земного шара, так что (да и посмотрите на Дугласа "Мартышку" Мэррэла - не мальчишка ли?) громкие слова о чести, долге, доблести и приключениях заставляют трепетать сердце, когда-то бывшее мальчишеским. Будь я врачом, я бы прописал чтение Честертона всем молодым людям от 20 до 200 - дабы не скрючиваться под гнетом офисного быта и в жизни быть при чем. Во всяком случае на меня старый добрый Гилберт действует исключительно положительно - такая вдруг удаль молодецкая по венам бежит, глаз остер, рука крепка, ум быстр, сердце стучит весело и смело, так и хочется скатиться из какого-нибудь окна на крышу кеба с ловкостью истинного джентльмена. (Раз уж заговорили о рыцарях, не могу не отметить поразительного сходства Честертона и графа А. К. Толстого; это я к тому, что ниточки рыцарства тянутся из века в век, из страны в страну, гудя трубами, звеня латами и вибрируя в такт песням).

Это предельно актуальный роман.

Смотрите, собрались молодые-горячие и решили, что хватит уже жить по законам века сего, больше похожим на пыль, норовящую забить рот, нос, глаза и уши, - хватит, говорят, будем жить по законам чести и справедливости - как предки. Так и вижу - сознательные русские юноши и девушки собираются и провозглашают, что будут жить по дворянским кодексам чести (вот что значит зашоренное сознание - сразу плывет перед моими глазами довольное лицо Дмитрия Энтео; нет, не то, не то - не так). В какой-то момент я видел подобную отдушину в институте третейских судов - когда хотя бы говорят о разрешении по справедливости, о честном прямом подходе и так далее - а не о лабиринтах формальностей, в которые превратилась нынешняя юриспруденция. Так вот шутки шутками (а были лил шутки?) позиция "Стоп, хватит, буду жить по-старинке" - экстражизненная и экстраэффективная, но воплощаться, конечно, должна не в рамках государства (поди пульни стрелой в премьер-министра - отправишься в путешествие по бескрайней), а рамках, скажем, семей или, например, дружеских коллективов. Не сообразуйтесь веку сему, значится. Истосковался сегодняшний человек по простым, естественным порядкам жизни, не заклеванной бюрократией и тому подобным - на этом и играет "Возвращение Дон Кихота" (пусть и с оглядкой на Англию).

Нельзя не отметить некоторую сумбурность романа (сумбурность, как я понял, вообще присуща романам мистера Ч.), несколько смазывающую впечатление от чтения. Однако именно благодаря этой сумбурности и, я бы сказал, стремительности, текст как будто бы остается бесплотным, его не тянет к земле, и читатель воспринимает его как ту самую пьесу о преданном королю трубадуре, о которой так много слов, но которая сама по себе проскользила где-то между страницами почти незамеченной. Ну а как действовать по окончании пьесы - тут каждый решает сам за себя.

Когда-то я читала истории про отца Брауна, но они оставили меня равнодушной. По истечении десятилетия я мало что могу вспомнить. И тогда я как-то упустила из виду, что автор ведь писал не только об отце Брауне, так почему бы не дать ему ещё один шанс. К счастью, шанс выпрыгнул на меня из книжного шкафа сам))) И это правда было к счастью.

Небольшая абсурдная история на 200 страниц о том, как в промышленной Англии начала ХХ века Глупость и Надменность столкнули лбами в бою Честь и Правду, а потом возмущались, что Честь отказалась воевать с Правдой и попутно вывела на чистую воду Ложь и Жадность. А ведь всё начиналось с маленькой бездарной пьески и поисков алой краски...

На самом деле Честертон описывал и высмеивал СВОЮ действительность, но как талантливый человек вывел на осмеяние вечные человеческие недостатки. В его книге внешне такой несерьёзной нашлось место и социальным проблемам общества, и политическим хитростям, и аристократическим глупостям, и романтическим надеждам, и поискам родного огонька в бесконечной череде холодных тёмных окон.

Мне полюбился главный герой книги Дуглас Мартышка Мэррел, представлявший в этой пьесе жизни Благоразумие и Здравый смысл. В нём мало бурлящего огня, способного сдвинуть пласты общества и вести нации в будущее. Зато его пламя горит ровно, одаряя теплом всякого, кто к нему потянется, не опаляя и не неся разрушений. Именно такое пламя и зовётся животворящим. Именно его когда-то украл для человечества Прометей, но лишь единицы, такие как Дуглас, научились поддерживать его и не давали потухнуть.

Я понимаю, что у этой книги вряд ли возможно большое количество почитателей, но искренне рекомендую её всем, кто как и я любит тонкий юмор на самой грани меж злобным сатирическим хохотом и лёгкой добродушной усмешкой. Британцы в таком поднаторели как никто, за это я их и люблю. Может, и вы увидите в романе то, что так понравилось мне ;–)

Очень компактная, небольшая по своему объёму книга, которая, что примечательно, читается как полноценный роман. Уж не знаю какая буквенная и пространственная аномалия случилась там внутри, но обычно такой объём текста уминается мной за вечер-два максимум, а этой книги хватило почти на целую неделю. 

Возможно причина кроется в том, что читала я её крайне неспешно, пытаясь растянуть получаемое удовольствие - текст чрезвычайно лёгкий, изящный, яркий, притом замечательно-английский. Я такое очень люблю!

Здесь чувствуется особенная атмосфера. Герои все разномастные, но крайне живые и убедительные. При этом контекст происходящего откровенно театрально-художественный. Это не кондовый реализм, тут всё гораздо тоньше, умнее, язвительнее, и одновременно - выше и романтичнее.

Долгое время я не могла понять причём тут Дон Кихот, этот славный и легендарный персонаж Сервантеса. Это было настоящей загадкой - в тексте нет ничего, что хоть как-то бы намекнуло на хитроумного идальго! Я уже даже успела решить, что книга относится к тем, которым авторы (или переводчики) дали совсем неподходящее название. Только лишь к самому концу всё стало понятно, когда случилась главная кульминация всего сюжета. Тогда всё встало на свои места, и я действительно с чувством глубокого удовлетворения закрыла книгу, от всего сердца соглашаясь с тем, что лучшего названия ей нельзя было и придумать.

Мне очень понравилось то, что произошло, что происходило в этой истории! Не буду ничего уточнять, потому что тогда не обойтись без спойлеров. А для себя именно в этом сюжете словить спойлеры я бы точно ни за что не хотела. Красота и эффектность особенных моментов - на мой взгляд они были настолько хороши, что достойны того, чтобы знакомиться с ними непосредственно в авторском исполнении Честертона, а не кусочничать с чужих слов. 

От книги я в большом восторге! Обязательно буду перечитывать её ещё. Теперь, зная чем всё закончилось, мне хочется снова пройти этот путь и уже по-новому посмотреть на героев и на всё что было ими сказано и сделано с самого начала. 

Небольшое произведение английского писателя Гилберта Кита Честертона на 217 страницах повторяет мотивы тысячестраничного "Хитроумного идальго Дон Кихота".

Это не сразу же становится очевидным, но начинается, скажем так, пародия на оригинальное произведение со структуры романа, который, как и оригинальное произведение, от вполне реалистичных сцен в начале уходит в сюрреализм. В "Возвращении..." читателю сначала представляют мирную пастораль с рисующей девушкой, подготовкой к домашнему представлению в импровизированном театре, но с течением времени события набирают свой сюрреалистичный оборот. И бывший библиотекарь, изучавший хеттов внезапно (о, ужас!) переключается на Средневековье. Мурашки бегут по коже. В лучших традициях сюрреализма библиотекарь внезапно превращается в короля, и эта роль ему невероятно подходит.

Однако меня с самого начала не отпускал вопрос - кто же тот самый Дон Кихот, чье возвращение нам предрекает название? Является ли им Дуглас Мэррел, прозванный Мартышкой. Высокородный, много знающий, бывший кандидат в лидеры какой-то партии, а теперь - свободный человек, ведущий дружбу с благородными лордами и дамами, а также с зеленщиком, кэбменом и завсегдатаями кабаков. Или это длинный и худой Джон Брейнтри, идеалист с мрачным лицом и темной бородкой, который хмурится, носит бороду и красный галстук из принципа. Или это библиотекарь Майкл Херн, знавший все о хеттах, тенью слоняющийся по своим владениям. Описание Херна очень колоритно: "Волосы у него были пыльно-белокурые, лицо длинное, нос прямой, бледно-голубые глаза расставлены очень широко, так что казалось, будто у него, собственно, один глаз, а другой неведомо где". Кажется, что подходят все, но расклад станет понятен только в конце.

Из-за стиля и самой атмосферы романа через страницы было продираться довольно сложно. Происходящее порой больше напоминало безумие, а одно предложение иногда вступало в прямое противоречие с другим. И сам роман - это смесь всего на свете. Однако точно можно сказать, что он очень английский. Здесь английские знатные особы выступают против английских рабочих. Здесь английский юмор соседствует с английской серьезностью. Честертон поднимает ряд острых вопросов о социальных реформах, положении каждого сословия, назревших проблемах, гнилых местечках английского общества. Кроме того, в романе есть аббатство, религия, высшее общество, поля, отголоски диккенсовских крошек, несправедливо ущемляемых старцев. Это противостояние миров - средневекового с феодальными законами, прекрасными дамами и королями; мира нового времени с джентльменами у руля, знатными аристократами в парламенте, джентри и прочими; мир периода лейборизма с идеалистичными людьми, верящими во всеобщее благоденствие. Каждый из этих миров во что-то верил, питал какие-то иллюзии и взлелеивал идеалы. И все они собрались здесь, на двухстах страницах текста.