Тропик Козерога

Миллер очень необычный писатель. Он пишет о себе, своих мыслях, фантазиях и всё это так сумбурно и неупорядоченно, что выглядит сплошным потоком слов, который на самом деле очень похож на течение наших повседневных мыслей и событий, чем очень делает всё происходящее в его голове похожим на реальность. Он может начать с высоких рассуждений и закончить воспоминаниями о том, как он с кем-то спал, после чего столь же внезапно переходит к воспоминаниям детства и рассказам о своих приключениях, книгах и совсем непонятном галлюционационно абстрактном восприятии происходящего. Действительно, наши мысли не линейны и не логичны, они так и скачут, сбиваемые то одним, то другим раздражителем, помехой, гормоном, алкоголем.

Книга почти бессюжетна, как и наша жизнь (это можно отнести и к «Тропику рака»). Нету толкового начала, лишь условное. Когда мы начинаем жить? Когда рождаемся? В момент зачатия? Когда начинаем осознанно запоминать происходящее? Или может мы жили и до рождения, но не помним? Чёрт его знает. Миллер тоже не знает, а вот Винклер, например, описывал момент своего зачатия и время пребывания в утробе, а Окри рассказывает о душах ещё до их рождения в виде людей, а я вот такой, что плохо помню прошлую неделю и вчерашний вечер – у всех по-разному. К чему мы идём? Какая наша цель во всём происходящем? Какую мы роль играем в этом и насколько мы сами формируем свою жизнь? На эти темы он рассуждает очень в свободной форме. Манера местами достаточно агрессивная и категоричная, стиль очень поэтичный, иносказательный, местами напоминает «Заратустру» Ницше, местами Библию, местами Маркиза де Сада. Винегрет культуры.

У него действительно много секса, почти на каждой странице по два раза минимум. Основной инстинкт, движущий жизнью человека. Из него проистекает всё. Человек рождается от секса, тем самым секс становится как бы началом человека, а человек у нас, в нашем измерении, это и есть мерило всего. Секс – первоисточник всего, начало начал. Миллер всё из него выводит и всё к нему приводит. И правильно делает, почему бы и нет, коли это так и есть. Мистер Правдоруб, мистер Зрящий-в-Корень, мистер Секс-всему-голова.

Книги Миллера это свобода, освобождение себя. Тяжело искать в мешке с кучей вещей нужную, легче всё вывалить на пол и уже спокойно всё рассмотреть, разобрать и найти нужное. Миллер действует по схожему принципу. В голове вечно что-то происходит: мысли. Он их освобождает на страницах своих книг, которые потом можно полистать и посмотреть, рассмотреть, найти нужное, искомое. Он рассказывает свою историю и истории вокруг него. Много похожего, мы ведь все похожи. Все мы появились в результате секса и воспроизводим других людей сексом, переживаем по этому поводу и по другим поводам, без повода и иногда не переживаем, иногда мы переживаем, иногда нас, впрочем, это уже не столь важно для нас.

Ещё Миллер страшный мизантроп и социопат на самом-то деле. Только он ненавидит не самого человека как вид, а его способ существования, те узкие рамки, в которые человек себя всегда ставит. Миллер требует больше свободы, больше экспрессии, он говорит, что нужно не париться ни о чём и Жить. Все мы человеки и поэтому ограничивать себя в человеческом просто глупо. Человеческое и создано для человеков. Ошибайтесь, грешите — это весело и нужно.

Кто-то называет это порнографией, кто-то величайшим экспериментом американской литературы, интеллектуальной прозой и как-либо ещё. Не стоит заморачиваться с рамками и определениями. Думаю, что можно просто сказать, что это книга обо всём и о частичке каждого из нас, каждый найдёт многое своё там, а если не найдёт, значит он был недостаточно честен с собой.

С. П.

Не так ярко, как Черная весна, не так проникновенно как Тропик Рака, но всё-таки запредельно восхитительно.
В эту книгу я влюбилась с первой страницы, так что проснулась покинувшая меня на время страсть к книгам, зачитывалась ею до беспамятства, забывала дышать, есть и спать, уезжала на маршрутке до конечной, и на Парнас вместо Невского, гипнотизировала взглядом часы в ожидании окончания рабочего дня, потому что книга жгла сумку, на даче с друзьями сбегала ото всех и часами, валяясь на надувном матрасе, перечитывала целые отрывки по тридцать раз подряд, а в ответ на обиженные комментарии закатывала глаза и в восторге шептала - "это же Генри Миллер. Он такой классный".
Так искренне и так цинично, так нежно и так пронзительно, так горько и так больно бывает только у Генри Миллера.

…Нужно только писать, писать и писать, даже если все кому не лень отговаривают тебя от этого, даже если никто тебе не верит. Возможно, потому и пишут, что никто не верит; возможно, секрет как раз в том, чтобы заставить их поверить...

Хочешь взглянуть на мир другими глазами? А может мечтаешь провести жирную черту между реальностью и благом, бытием и ценностью? Тогда это книга твоя, некое учебное пособие, как, пошагово, опустить условности, взрастить пренебрежение к окружающему нас миру. Генри Миллер в этом вопросе непревзойдённый учитель. Он воссоздал литературную инструкцию со всеми вытекающими последствиями и... со всеми несомненными бонусами. Так что же такое цинизм? Не добродетель ли в коей мере? Не благодаря ли этому недостатку человек способен вкусить настоящий смысл жизни без страха быть непонятым? Не благодаря ли этому недостатку человек способен в кратчайшие сроки добиться самых головокружительных высот? Не этот ли порок присущ открытым людям, отвергающим притворство, которым не нужно прятаться за спины морали? "Блокировать свой слух и ожесточать своё сердце" - не это ли слова настоящего циника? Вопросы, вопросы... бесконечные вопросы... сложно рассуждать о том что для тебя чуждо... но, признаюсь честно, заинтриговал Генри, заинтриговал... вроде, вся его череда дней, недель, лет такая сложная, но и такая вкусная... манит... магнит, зараза! Цинизм это некая мера наслаждения. Когда плевать на всех, кто рядом и хочется топтать весь идеологический мир, ничего не остаётся делать, как повернуть лицо теплу солнечных лучей и улыбаться, потому что в голове нет ненужного мусора под серой толщей промозглого тумана...

Знаете, а ведь такие книги очень нужны. Напыщеные, алчные, циничные. В них жизни больше, что ли... Ну, по крайней мере, есть то, что цепляет, во что веришь. Это как сидеть перед рюмкой текилы, смаковать кислое послевкусие лимона и слушать бесконечный рассказ о жизни, понимая, что она, черт возьми, живее, чем ты способен жить. И вот, в голове уже бардак, но ты продолжаешь внимать каждое невнятное слово собеседника, чья жизнь как колесо обозрения - он побывал на всех высотах и с каждой видел то, что доступно именно той или иной отдаленности от земли. И ведь его речь, я имею ввиду собеседника, такая же, как и текст книги, открытая, без цензур. И тебе легко, потому, что знаешь - услышанное произнесено без утайки, может немного приукрашено для усиления восприятия, но не с опущениями, но не с тайнами.

Да, его словесный выброс не лёгок в постижении. Не всегда удаётся удержать смысл начала и конца. Это как бесконечность, без разрывов и провалов. Он сам описал, как слагает свои книги: садится и льёт потоком слов, безудержно, без устали. Он хватается за мысль, как за канат и тянет, тянет его из головы... а он нескончаем... не всегда есть начало, а уж конец и подавно. У него потрясающие аналогии. Например, он сравнивает себя с парком, обыкновенным парком посреди монолитного бетона и прозрачного стекла. Настолько понятна вложенная мысль, что невольно задумываешься, кем являешься ты сам - парком, куда земные человеки бегут отдохнуть, выплеснуть свой негатив, с пользой провести свой досуг, или же ты безликий город, нуждающийся в людях-парках, а сам не нужен никому.

Книга "Тропик Козерога" полна скорби. Несмотря на всевозможную утрату чувственности и человечности, в каком-то смысле (блин, вот как так, вроде главный герой насквозь скабрезный вперемешку с пугающим равнодушием, но ведь вместе с тем, в нем человечности больше, чем в самом добросердечном человеке. Антиномия какая-то. Прям убеждаюсь, читая, что у циничных людей в груди бьется большое сердце...). Так вот, вернёмся к скорби. Генри страдает от утраченного прошлого, он лелеет мысли о тех днях, когда "окружала отличительная аура, каждый обладал ярковыраженной индивидуальностью, которая была защищена от вредных влияний извне"... а что потом? Потом он стал взрослее и его не отпускает навязчивая мысль, что со взросление он утратил частичку себя, частичку своего "Я".

В заключении своего изречения, хочу сказать, что для меня эта часть трилогии намного предпочтительней двух предыдущих. В ней больше огня и она эмоционально раскованней! Безусловно, я получила почти то, что от неё и ожидала, несмотря на всю происходящую сумятицу...