Что-то было не так!

Рауф осторожно раздвинул свисающие ветви и быстро, бесшумно, нырнул в их колючую глубину, скрывшись в переплетении веток кустарника, хвостов лиан и сумятице пятен света и тени, охватывающих громадное дерево; приник к стволу и затаился, зажав в зубах духовую трубку.

Точно, что-то не то…

Рауф набрал полную грудь воздуха, нащупал языком колючку и замер…

Сквозь неумолчный гам попугаичьих криков прорывались посторонние звуки, похожие на… на… Похожие на музыку! Кажется это… Непроизвольно Рауф расслабился, сладкой истомой сжало грудь, руки ослабли и трубка выскользнула из губ…

Снова, уже явственнее, вплетаясь в птичьи голоса, прозвучала мелодия… Мелодия звонка… Сельва поблёкла и исчезла, остались лишь попугаичьи крики… Крики и раз за разом звучащий марш Мендельсона будоражили просыпающееся сознание…

Было ещё очень рано: утро блеклым светом робко пробивалось через занавеси окна. Рауф, ещё не совсем отойдя от сна, с трудом поднялся, сел, бессмысленно глядя на клетки с попугайчиками. Опять, заглушаемая птичьим гамом, полилась мелодия дверного звонка, исполняющего марш Мендельсона.

Рауф резко хлопнул ладонями:

– Ти-х-х-о!!

Испуганные птицы на время умолкли. Он нашарил ступнями домашники, встал и поплёлся к двери, сопровождаемый свадебным маршем, но отнюдь не в свадебном костюме: в «семейных» трусах до колен и в грязной непонятного цвета майке, которая после многих стирок села, укоротилась и теперь чуть прикрывала пупок. Не спеша открывать, смачно зевая и почёсывая солидно выпирающий живот, Рауф спросил:

– К-то-о-о э-ээто-о?

– Встал! – обрадовались за дверьми. – Открывай, птичий царь, – в дверь пару раз пнули. – Свои! Открывай, ор-р-рёл!

«Толик…? Уже шесть?!»

– Сейчас… – Рауф отомкнул защёлку и, не ожидая гостя, заторопился обратно в комнату – одеться поприличнее, – …входи.

Те, кто раньше бывал в трёхкомнатной квартире Мурзаевых, попади они сюда сейчас, были бы ошеломлены. Везде налицо признаки разрушительного землетрясения и последовавшего затем опустошительного нашествия мародёров, что почти соответствовало истине. Опустошила квартиру бывшая хозяйка, жена Рауфа, в период между их разводом и её отбытием на землю обетованную. А землетрясение успешно заменил «мастер на все руки» Вова-знаток, взявшийся по знакомству «быстро, дешёво, сердито» сделать «евроремонт» в осиротевшей жилплощади. Получив задаток, он ураганом пронёсся по квартире, порушив где только можно штукатурку, с необыкновенным чутьём нашёл и вскрыл все щели, какие только были в стыках бетонных плит и в них самих; выковыривая старую проводку, продолбил несчётные метры для новой; пробурил-пробил десятка два отверстий и… иссяк.

Особенно «болезненным» для хозяина оказалось разрушение унитаза, вернее кардинальный снос его верхней седалищной части, что каждодневно неединожды ставило Рауфа перед архисложной задачей и вгоняло в депрессию. Правда, как всегда, нет худа без добра: это способствовало развитию снайперских качеств, закалило нервы и умерило аппетит.

Да, у Вовы, «знатока «евроремонта» были неординарные, выдающиеся способности к разрушению и, увы, явно ниже средних к созиданию. Куда только девались его азарт и неутомимость?! За полгода последующей деятельности, скорее сердитой, чем активной, он установил патрон для лампочки и розетку для телевизора в одной из комнат, поставил новый дверной звонок, разражающийся свадебным маршем, поначалу ошарашивающий гостей, особенно дам. Вова сделал из квартиры склад-кунсткамеру, притащив сюда всё что плохо лежало на стройплощадках и свалках, что вкупе с остатками былой обстановки и старыми вещами превратило её в труднопроходимый полигон, да такой, что передвигаться по ней в тёмное время суток стало небезопасно для здоровья. Возможно, когда-нибудь Вова и завершил бы ремонт квартиры, но, увы, его бурную деятельность остановили компетентные органы, задержав при раскулачивании очередной новостройки. И «знаток» окончательно исчез с горизонта.

Нет, нет, сказать, что Рауф после этого не боролся с окружающей квартирной средой, нельзя. Ещё как! Он проложил тропы во все помещения, а комнату, где были установлены розетка и патрон, даже обустроил, поставив там телевизор, несколько расшатанных стульев и то, что когда-то было тахтой. Не сдаваясь и обустраиваясь дальше, Рауф стащил туда всю остальную «мебель» и то, что могло за неё сойти, как, например, так и не установленный новый унитаз, бывший у Рауфа вместо крепкого устойчивого стула.

Уют крепчал.

Рауф прислушался к совету и приделал тахте ножки из стопок книг и, действительно, тараканьи набеги на неё стали реже и малочисленее – по утрам Рауф находил на простыне уже много меньше раздавленных трупиков. К тому же появилось новое увлечение – отступило одиночество – клетки с попугайчиками заслонили грязные стены.

Отгородившись от остальной квартиры птичьими клетками, Рауф успокоился и лишь изредка грезил планами грандиозного, классного, капитального, а главное, быстрого и дешёвого ремонта… Но, конечно, сначала надо было отбить у тараканов кухню. Количеством и безмерной наглостью тараканьи