Читать книгу «Минус одна минута. Книга первая. Выход из равновесия» онлайн полностью📖 — Галины Тимошенко — MyBook.
image
cover

Стас зажмурился. Хаос, творившийся в его голове, настойчиво требовал задуматься о главном: как он здесь оказался – и где это, собственно говоря, «здесь»? Он попытался подумать над этими животрепещущими вопросами – без всякого, впрочем, ощутимого результата. Чтобы не допустить в свое сознание дикий, неописуемый ужас, который, как он чувствовал, притаился совсем рядом, Стас решил действовать дедовским способом: делать то, что сделать можно – даже если нужно делать что-то совсем другое.

Он двинулся к доскам, которые казались ему единственным понятным островком в кабинете: он всю жизнь клеил на стены в своей квартире и рабочем кабинете всякие бумажки с нужной информацией. Но по пути ему пришлось миновать стену с полками – и тут он вынужден был остановиться. Выяснилось, что корешки книг недаром показались ему незнакомыми: это были ЕГО КНИГИ. Те его книги, которые были написаны за десять лет работы под крылом великого Евсеича – единственного ученого-лингвиста, который всерьез принимал все Стасовы изыскания, – но которым даже великий авторитет Евсеича так и не помог увидеть свет. Книг этих на полках было немереное количество: судя по всему, каждая из них была издана неоднократно – причем на нескольких языках… Некоторые книги (его собственные, между прочим!) имели не известные ему самому названия.

На одной из полок небрежными кучами были свалены всякие лауреатские дипломы, сертификаты и прочие знаки отличия и принадлежности, выписанные на его имя – и тоже на разных языках.

Другая полка от пола и до самого потолка была заставлена книгами по физиологии. Это была последняя из идей Стаса, с которой он безнадежно носился уже несколько лет: его манила перспектива совместных физиологических, психологических, исторических и, конечно же, лингвистических исследований Великой и Ужасной Темы Менталитета. Разумеется, никто не собирался позволять ему такие исследования провести, и последнюю надежду Стас возлагал на так и не защищенную диссертацию – а теперь и этой надежды у него не осталось.

Доски тоже ничего не объяснили: на них в основном были данные как раз тех физиологических экспериментов, которых Стас никогда не проводил и представление о которых на данный момент имел весьма приблизительное. То есть что-то он понимал, но этого понимания было решительно недостаточно, чтобы понять развешанные по доскам причудливые графики и диаграммы.

Самым понятным и безопасным предметом в кабинете явно выглядел камин. Стас слегка корявыми шагами добрался до него и обессиленно плюхнулся в кресло – так, чтобы наконец-то оказаться спиной к загадочному кабинету.

Щипать себя он не собирался: ему никогда не было понятно, почему нельзя ущипнуть себя во сне и даже почувствовать боль от щипка. Правда, никакого другого способа проверить, в какой реальности он находится, ему в голову тоже не приходило.

Он все сидел и сидел, бездумно глядя на мечущиеся огненные брызги и втайне надеясь, что спустя какое-то время все само собой вернется на круги своя, за спиной снова возникнет Гарри. И черт с тем, что он ни капельки не верит в Стасову работу, – но пожалуйста, пусть он там окажется!

Однако вывели Стаса из охранительного забытья вовсе не ехидные слова Гарри, а совершенно незнакомый молодой басок:

– Станислав Дмитриевич, вы вроде бы хотели посмотреть результаты последнего эксперимента?

Подскочить на месте Стасу помешала только мягкость низкого кресла. Он резко обернулся на голос и увидел длинного и узкого по всей своей длине парня в белом халате, замершего у полуоткрытой двери. Тот смотрел на Стаса с плохо скрываемым пиететом и терпеливо ждал ответа.

Поскольку соображал Стас все еще весьма неважно, то и брякнул он первое пришедшее на ум:

– Сейчас приду…

Тут он замешкался, размышляя, как бы выяснить, где именно он должен эти результаты увидеть. Парень истолковал его замешательство по-своему и с готовностью подсказал:

– Вадим.

– Что – Вадим? – изумился Стас.

– Я – Вадим, – смиренно повторил длинный. – Мы вас ждем в пятой физиологической.

– Да-да, я помню, иди, – торопливо пробормотал Стас и поспешно отвернулся к камину, нетерпеливо дожидаясь звука закрываемой двери.

Пятая физиологическая. Очень интересно… То есть имеются и первая, и третья – а может, даже и шестая? Наконец-то Стас развеселился. Откровенная бредовость происходящего превысила некий предел, за которым события имело бы смысл как-то анализировать и пытаться объяснить. Дальше можно было только забавляться и действовать так, как потребуют предлагаемые обстоятельства. И Стас вышел в коридор.

Коридор оказался длинным и вполне подтвердил его предположения. Лабораторий было много: ему по пути встретились славистская, романская, скандинавская, тюркская, историческая, культурологическая, первая и вторая психологические и три физиологические – почему-то вторая, третья и седьмая. Пятую физиологическую он искал долго, пока не набрел на лестницу. В самом деле, почему бы здесь не быть второму этажу – и даже (чем черт не шутит) третьему?

Искомая лаборатория обнаружилась действительно на третьем этаже, и Стас замер перед дверью, все-таки несколько опасаясь ее открыть. Кто ж знает, какие ему там предложат обстоятельства?!

Обстоятельства оказались весьма затруднительными: огромная комната была битком набита неведомыми аппаратами, около которых в напряженном ожидании застыло человек шесть разного возраста, пола и симпатичности. Одним из них был уже знакомый Стасу длинный и узкий обладатель баса – он-то и подскочил к Стасу первым, держа в руках целый ворох графиков.

Стас еще по пути решил говорить как можно меньше – и только в ответ на чьи-то реплики: так ему казалось безопаснее. Поэтому он выжидающе смотрел на длинного, стараясь не косить глазами в сторону безмерно пугавших его графиков.

Видимо, все местное население убеждено в том, что уж он-то в этих данных – просто как рыба в воде: все знает, все понимает и все может объяснить. Откуда им знать, что он пока только длиннющий план экспериментов составил и с основами современных исследовательских технологий еле-еле ознакомился?!

Длинный, конечно же, паузы не выдержал и радостно ткнул графики Стасу под нос:

– Вот, смотрите!

Стас долго рассматривал бумаги, судорожно соображая, что же он должен сейчас произнести. Поскольку ничего толкового не придумалось, он изрек относительно безобидное:

– И что там?

Длинный пришел в явное замешательство и поднял листы с графиками повыше – видимо, чтобы Стасу было лучше видно:

– Так вот же…

Стаса несколько удивило, что замешательство длинного было вполне сопоставимо с его собственным, и он решил добавить начальственного недовольства:

– Так это вы мне расскажите, что вы тут видите!

Реакция всей лаборатории оказалась совершенно неожиданной: все испуганно застыли с острым недоумением на лицах.

– Что происходит, черт возьми?! – еще повысил голос Стас.

Недоумение превратилось в виноватость, но слова так никто и не промолвил. И на что тут прикажете реагировать?!

Стас наконец решился взять графики в руки и сделал вид, что пристально в них вглядывается.

– Это что за показатель? – грозно вопросил он, не отрываясь от листков. Ответом ему снова было гробовое молчание. Ситуация начала выглядеть еще более непонятной, чем раньше. Стасу ничего не оставалось делать, как всерьез попытаться рассмотреть предложенные ему результаты.

Не говоря ни слова, он присел за ближайший стол и разложил перед собой несколько верхних листов из выданной ему пачки.

Спустя две минуты он чувствовал себя таким же ошеломленным, как в первые минуты пребывания в своем (ну ведь своем же?!) кабинете: на всех листах был один и тот же график, выглядевший как отражение абсолютно одинаковых колебаний неведомого показателя. Он поспешно перелистал всю пачку: дальше по-прежнему было все то же самое.

Он поднял потерянный взгляд на своих (точно своих?) подчиненных, устыдился читавшегося на их лицах крайнего ужаса, отшвырнул стул и почти выбежал из кабинета.

Стас ссыпался по лестнице на первый этаж и ворвался в комнату с табличкой «Психологическая лаборатория №1». Там сидела одинокая дама лет тридцати и задумчиво черкала что-то на бумаге.

Стас с места в карьер набросился на нее:

– Покажите мне, пожалуйста, что вы сегодня сделали?

Знакомый испуг в глазах, дрожащие руки – и протянутый ему лист с какой-то сложной схемой, состоящей из совершенно пустых квадратиков.

– И что это значит? – ехидно поинтересовался Стас.

– Не знаю… – почти со слезами в голосе выдавила из себя дама.

– Как это – не знаете?! – поразился Стас.

Какое-то время он ждал ответа, потом понял, что дождаться может только рыданий, и выскочил из кабинета так же стремительно, как вошел.

В коридоре он остановился перевести дух и хоть что-то попытаться подытожить. Впрочем, итог был один: у него, судя по всему, есть свой институт – и в этом институте никто не знает, чем занимается.

Подозрение, что он попал в реальность своей мечты, давно смутно таившееся где-то в глубине ошеломленных извилин, вывалилось наконец на поверхность Стасова сознания – чтобы тут же растаять, как ничем не подтвержденное.

Но тогда что, черт возьми, происходит?!

Стас рванул воротник свитера, который и без того был отчаянно растянут – как, впрочем, все воротники всех его свитеров, потому что он с детства не переносил никаких прикосновений к своей шее. Ему было нестерпимо душно и страшно. Интересно, есть в этом здании хоть какой-то выход на улицу?

Он почти побежал по коридору в поисках чего-то, напоминающего входную дверь. К его великому облегчению, дверь нашлась довольно быстро, и он выскочил наружу.