Совершенно незнакомый автор, а такой приход-инсайт-катарсис в результате. То, что я Горенштейна вообще в жизни упустила, кстати, странно, ведь он написал массу киносценариев, в том числе знаменитый "Солярис". Сам он читал работу в кино халтуркой, которая лишь кормит настоящее творчество. Судя по тому, что я прочитала, настоящее - вечно голодно и живёт в тёмных, холодных и мерзких норах. Прокормить его трудно, оно требовательно и несговорчиво, и самая близкая аналогия ему - старая хитрая крыса из "Искупления".
Незачем суетиться и рвать жилы, ведь смерть неминуема, а когда она всё же наступит, то наступит и насыщение. Поэтому торопиться не нужно, во тьму всегда успеешь.
Смотри зорко, береги глаза.
"Искупление" - самая мощная и страшная повесть сборника.
Начинался наивный, простенький человечий рассвет, кончалась мучительно мудрая, распинающая душу Божья ночь.
Да, это последние строки, но сколько до этого страшных и распинающих ночей переживут люди Искупления. А кто-то и не переживёт. Читала с обмирающим сердцем и окоченевшими пальцами, изнутри билась одна мысль - "сделай им хорошо, пожалуйста", адресованная неизвестно кому. Не знаю. Возможно, тому, кто наблюдал за этими жуткими ночными раскопками сквозь луну, кто насылал безумие и исступление, кто сострадал простеньким и наивным.
Зима 1944-го, вот только недавно миновали погромы, по городу, словно страшные клады, рассыпаны братские могилы.
Чтобы найти могилу родителей и сестры, в город приезжает лейтенант Август. По слухам, его родителей, сестру и маленького брата убил сосед-башмачник. Кирпичом, зверски, опьянённый завистью и свободой. Убил и зарыл в выгребной яме, щедро поливая трупы нечистотами. И только маленького мальчика дворник потом выкопал и унёс на кладбище, чтобы зарыть на священной земле, потому что ему хоть и не жаль богатея зубного врача, а дитя есть дитя.
Юная, жадная до всего на свете Сашенька пишет донос на свою мать, потому что..да от детской ещё, а потому острой и болезненной обиды и ревности. Матери дают три года лагерей.
Некий заключённый-профессор рассуждает об искуплении, которое доступно не каждому. Раскаяние - может быть, а вот искупление - только тому, за кем правда. Вот только правда у каждого своя, поди отдели. Вот и мучается зря изъязвлённый немыслимыми болезнями башмачник, за которым стоит его правда - гнусная, вонючая, в трупных пятнах.
Все они так или иначе встретятся над разверстой могилой перед лицом мертвецов. Страшной стылой божьей ночью, полыхающей зарницами, под безумной зеленоватой луной, искупая каждый своё. Кто-то даже вымолит себе своё небольшое, но тёплое и живое счастье, а кто-то - всего несколько лет свободной жизни и работы - как знать, что кому больше зачлось.
Я не берусь всерьёз анализировать слова Горенштейна о любви, красоте, которая ужас, человеческой слабости, страхе и земном страдании, которое, достигнув предела, да и перешагнув его, очищает и возвышает. Не хочется говорить пафосно, не хочется об этом говорить вообще, пусть это останется моим личным домашним заданием, которое я буду ещё долго переваривать. Очень глубокие личные переживания вызывает "Искупление", самые разные - от тёмного ужаса до безвоздушного восторга, что, по сути, уже одно.
"Попутчики" уже не так сшибают с ног, то есть, сшибают, но не массивом текста, а некоторыми моментами. Голод, война, котлетки эти, ох. Это история жизни, которую рассказывает один попутчик другому. История существует, пока поезд не достигает конечной станции, а потом волшебство истончается и исчезает, обнажив рассказчика и слушателя. Ни тот, ни другой симпатии не вызывают, но они и не должны. Мы прожили изрядный кусок чужой нелёгкой, а подчас и ужасной, жизни под перестук колёс, испытали, понюхали, попробовали на вкус всё то же, что и рассказчик. А потом кивнули друг другу и разошлись по своим жизням. А как иначе.
"Дом с башенкой" - самый простой по композиции и сути, но от этого он не становится хуже. Он пронзает насквозь своей безыскусностью, прямотой, и правдивостью. Мальчик и его мать едут в эвакуацию, но в дороге мать умирает от сыпного тифа и её снимают с эшелона. Мальчик же продолжает путь, где-то в конце его ждёт дед. Незамысловатый сюжет, но насколько здорово написано, какие лица, морды, рожи, фигуры, узлы, портсигар с кислой капустой, пенсне, кусок хлеба, пирог.
Не жалость в тебе, а эмпатия.
И ты знаешь - он доедет. Не может не доехать.
Важная книга, необходимая. Настоящее открытие в уходящем году.