Когда у подростка появляются собственные мысли и он вмешивается в разговор взрослых, они тут же готовы поставить его на место, тогда как им следовало бы дать ему возможность высказаться.
Основной фактор, который указывает на то, что переломный момент между детством и отрочеством наступил, – это способность отделять воображаемую жизнь от реальной, грезы от реальных отношений.
Так работают психотерапевты с брошенными детьми: «Поскольку ты не поддался смерти – с другими это произошло, – ты намного сильнее, чем другие. Ты преодолел растерянность своей матери, и ты дал наследника своему отцу, который и не знал, что хотел его».
Споры прекращаются к пятнадцати годам, замечает Жезелл. Это правда. С того момента, как у подростка появились настоящие эмоциональные или сексуальные отношения, братья и сестры перестают его интересовать.
Не оспаривать – не значит одобрять. В атмосфере взаимного доверия глобальное отрицание есть взаимное право. Не глобальное отрицание личности, нет, речь идет об отказе от общих установок, когда люди уславливаются о сосуществовании при явных разногласиях между собой и делают это при открытых дверях.
Франсуаза Дольто рассказывает взрослым о необходимости всегда говорить с ребенком о том, что он «держит в себе», не оставлять его жить с «невысказанными страданиями». Это важно в любой сложной ситуации, так как порог чувствительности у разных подростков различен: один посмеется, другой разозлится, а третий может воспринять ту же ситуацию как трагическую и безвыходную.