Цитаты из книги «Игрок»

с крашеными бакенами и усищами (он прежде служил в кирасирах),

и с самолюбием и чванством в таких размерах

при случае он умел говорить удачно, важно и с претензиею на некоторый эффект

Стоит только хоть раз в жизни быть расчетливым и терпеливым, и – вот и все! Стоит только хоть раз выдержать характер, и я в один час могу всю судьбу изменить! Главное – характер.

Впрочем… впрочем, все это покамест не то: все это слова, слова и слова, а надо дела!

Да, несчастный человек, она любила вас, и я могу вам это открыть, потому что вы – погибший человек! Мало того, если я даже скажу вам, что она до сих пор вас любит, то ведь вы все равно здесь останетесь! Да, вы погубили себя.

Но это ничего, что открылись: все-таки подавайте ей теперь прежнего Де-Грие, – вот чего ей надо! И чем больше ненавидит она теперешнего Де-Грие, тем больше тоскует о прежнем, хоть прежний и существовал только в ее воображении.

Де-Грие, явясь в какой-нибудь роли, явясь замаскированным, может завоевать ее сердце с необыкновенною легкостью; у него есть изящная форма, мистер Астлей, и барышня принимает эту форму за его собственную душу, за натуральную форму его души и сердца, а не за одежду, доставшуюся ему по наследству. К величайшей вашей неприятности я должен вам признаться, что англичане большею частью, – угловаты и неизящны, а русские довольно чутко умеют различать красоту и на нее падки. Но, чтобы различать красоту души и оригинальность личности, для этого нужно несравненно более самостоятельности и свободы, чем у наших женщин, тем более барышень, – и уж во всяком случае больше опыта.

Национальная форма француза, то есть парижанина, стала слагаться в изящную форму, когда еще мы были медведями. Революция наследовала дворянству. Теперь самый пошлейший французишка может иметь манеры, приемы, выражения и даже мысли вполне изящной формы, не участвуя в этой форме ни своею инициативою, ни душою, ни сердцем; все это досталось ему по наследству. Сами собою они могут быть пустее пустейшего и подлее подлейшего.

– Вы дорого даете, – проговорила она усмехаясь, – любовница Де-Грие не стоит пятидесяти тысяч франков.