Екатерина Звонцова говорила о том, что эту книгу стоит читать в личные тёмные времена, и в глобальные тоже. Анна Петелина писала, что «Белая Королева» оказалась гораздо большим, чем просто ретеллинг.
Я не могу назвать себя той, кто любит ретеллинги (что интересно, к определению «кавер» у меня совершенно иное отношение). К уловимому стыду своего преданного не очень доброй сказочнице сердца, я продолжительные секунды разворачиваю «Белую Королеву» под разными углами, не сразу решившись ступить на зимнюю тропу, пройдя которую уже не буду прежней.
И всё же я позволяю надеть себе на шею хрустальную шестиконечную звезду на тонком серебряном шнурке и последовать за её мелодичным зовом, за безымянной, но носящей известное имя героиней и её не по-джентельменски мудрым наставником.
Лёгкая подвеска каких-то пару мгновений спустя преображается: это уже не звезда, а охлаждающее ледяными осколками колье цвета величественного севера, отражающее блики от коварного зимнего солнца… или от солёных дорожек, медленно стекающих по замерзшим от холода щекам.
Звуки музыки, что плавно выскальзывают из-под умелых пальцев молодой пианистки, набирают свою колдовскую силу очарования, и вот в моих глазах селятся отголоски царственного узорчатого инея. Я знаю, как играет сказочница, и всё же баллада о Белой Королеве достигает самых глубин того, что надрывается почти каждый раз, когда ещё один сказочный герой начинает свою мёртвую быль, в которой буквы становятся острыми наконечниками ледяного кинжала, беспощадно вспарывающего вены того глупца, кто желал получить могущество бесплатно.
Эта баллада не похожа ни на одну из знакомых мне ранее: ты сидишь в серебристом лесу в неглубоком сугробе, освещённый тусклым сиянием лунного блика, и слушаешь гулкий перезвон колокольчика, чьё эхо проникает сквозь блестящие ледяные стволы, каждый из которых делится своей собственной жестокой сказкой.
В твоих руках шлейф тончайшей работы платья цвета льдисто-голубого пламени, его лиф украшают мириады хрупких бриллиантов, а ты трепетно ждёшь вкрадчивого и немного опасного голоса по ту сторону холма. Ждёшь так же, как и боишься. Потому что знаешь: за всё приходится платить, а твоё выздоровление вымощено дорогой боли и погружения в самые потаённые и мрачные уголки твоей собственной души.
Позади тебя раздаётся тихий шорох, но ты не оборачиваешься, догадываясь, чья рука невесомо опустится на твоё плечо. Рука той, кто научит тебя равнодушной и холодной мудрости, рука того, кто откроет тебе все тайны колдовского мироздания, рука той, кто напомнит тебе про долг и честь воина, рука того, кто напоёт тебе про печальную струну, что обрывается тьмой…
Я боюсь дышать глубже, чтобы не спугнуть хрупкое откровение, изящным мостиком протянувшееся между мной и следующим рассказчиком, чья история посвящена не мне, но звучит в моём присутствии. Я напрягаюсь, когда отцовская чародейская ладонь тянется вперёд в слишком понятном, давно забытом и скрыто желанном жесте — и понимаю, почему безымянной героине было сложно сдержать слёзы. Понимаю, вероятно, лучше неё самой.
Я смотрю сквозь рассеивающие разноцветный свет оконные витражи нового королевского замка, историю которого я знаю… и которую мне ещё только предстоит узнать. Я переворачиваю следующую страницу книги, что пришла ко мне из мира Людей Холмов и что наверняка затребует плату за то, чтобы узнать очередной секрет. Плату поджатыми губами, холодком, пробежавшим по коже, знакомой влагой в помутневших глазах и пропущенным ударом хрупкого, но сильного сердца. Плату пониманием, что не всех чудовищ можно победить, и принятием, что «хороший конец» не равен «и жили они долго…».
Я очень быстро влюбляюсь в Белую Госпожу, господина Чародея и деву в алом. Я останавливаюсь на последней строчке, задерживаюсь на дате, что подчёркнута ниже, и ненадолго цепляюсь взглядом за… то, что, может быть, коснётся моего тела, если я вдруг решу посетить сказочное собрание в день весеннего равноденствия. Впрочем, я уже всё решила.
Спрашиваешь, советую ли я тебе «Белую Королеву»? Честно, я не знаю. Екатерина Звонцова говорила о том, что эту книгу стоит читать в личные тёмные времена, и в глобальные тоже. Но я не знаю, хватит ли тебе сил и смелости, чтобы пройти этот путь до конца. Анна Петелина писала, что «Белая Королева» оказалась гораздо большим, чем просто ретеллинг. И это неоспоримо.
Но помни — пройдя чародейскую тропу, твоя душа уже не будет прежней.
Вечная любовь. Бесконечная преданность. Легендарная Евгения Сафонова.