ПРО THE BEATLES И АРМЯН

– А вот интересно, что слушает Буйнов в своем вызывающем зависть у всех внедорожнике?

– Наверное, как все артисты, в машине слушаю новости, чтобы быть в курсе событий. Живу я за городом. И пробовал выписывать раньше журналы и газеты. Это был один год: повторялось это безобразие, когда мне их приносили раз в неделю сразу все. Потому что почта далеко. И все были недовольны: почтальоны, что нужно куда-то идти и в дождь, и в пургу и нести кучу эту.

Ну, отказался от этого.

Поэтому радио для меня это новости.

Да в общем-то как и телевидение, новостные передачи. Обязательно, чтобы быть в курсе событий. И любое радио, которое на вкус, ну, исключая какие-то произведения.

Но это всем будет скучно опять, это в основном «Битлз» конечно. «Битлз», конечно, я слушаю редко, ну, не может набить оскомину, ну, никак не может, ребята.

Сколько я не сопротивлялся, мне говорят: ну, вы сейчас скажете, как Макаревич, наверное, скучно, ну, что вы – битломан, там все.

И я перестал это говорить.

– Я же помню, у тебя какая-то награда была за исполнение Black Bird с «Белого альбома», такая очень недооцененная вещь, где-то я сейчас не помню, ты не помнишь где?

– Я помню Ереван, по-моему.

– Да, Ереван-81.

– Песня была выбрана случайно. И тогда в группе «Веселые ребята», так сказать, мы не играли голимую попсу.

Мы старались что-то такое делать. Там те же Led Zeppelin, что-то еще.

Или аранжировки, сделанные под это дело, что ценилось всегда музыкантами.

И на сейшенах – так называемых концертных площадках, где собирались разные и рок, кстати, группы, и не рок, и все – мы были очень объединены, потому что музыканты так приходили сквозь «Веселые ребята» в группу «Аракс», из «Аракса» – в «Воскресенье», из «Воскресенья» – через какую-то группу опять в «Веселые ребята».

Все это вот так вот помешалось.

И тогда я взял в виде стебовой шутки песню Black Bird. (Поет) Вот, напомнил специально, как она звучит в оригинале у Маккартни. И мы сделали из нее рок-н-ролл. Ну, это не то, чтобы успех, это было вообще. От того, что это был Ереван. Армения – самая поющая, самая…

– Оппа! Ну грузины то сейчас вздрогнули, «самая поющая – Армения».

– Грузины – самые интеллигентные ребята у нас. Никого не трогают. Но в Армении все-равно были самые джазовые продвинутые поющие композиторы и певцы.

Я даже объявлял эту песню, сейчас вспомню:

«Для тех, кто знает „Битлз“, эта шуточная песня звучит».

Ну, сказать, имело успех – это ничего не сказать.

В основном армяне – это был белый верх, черный низ. Белые рубашки, весь стадион такой.

Естественно, все живьем.

МАКЕДОНЕЦ ВЕРОЯТНО

– Слушай, здесь же читаю интересную вещь, что первоначальное ударение в фамилии было на первый слог, то есть БУйнов? То есть ты в школе БУйнов был?

– Нет, у нас все равно называли не ИвАнов, а ИванОв, правильно. Поэтому и Буйнов получился не БУйнов, а БуйнОв. Мне, когда только появился Интернет, было письмо из Болгарии.

«Меня зовут Афанасий БУйнов – с ударением на первый слог – я наверное с вами, это у нас редкая македонская фамилия».

То есть он расписал как чего. Ей, фамилии больше 500 лет. То есть парень интересовался происхождением фамилии.

Поэтому мы могли потеряться в истории, как бы откуда что-то. Может быть что-то идет. Потому что она явно какого-то славянского происхождения.

Я знаю, что есть еще одна версия. Нет, не по фамилии. Отец мне говорил, что вообще БУйнов, потому что все были кузнецы. Мой прадед с Кавказской войны 1860, если не ошибаюсь, Ермоловской кампании привез черкешенку в город Ефремов. И улица стала называться Черкесской.

Тоже это такая небольшая легенда, непроверенная, это мне было сказано бабушкой там как-то чего-то.

А я не интересовался – правда ли, как, что это все.

Надо будет попробовать подключить к этому ФСБ и узнать свои корни в конце концов.

PS

На его юбилейном концерте со своими песнями выступили Стас Михайлов, Александр Маршал, Надежда Бабкина, Лолита, Валерий Меладзе, балет Аллы Духовой «Тодес».

Позже в Твиттере участник мероприятия, продюсер «Русского радио» Роман Емельянов написал:

«На празднике у Саши Буйнова. Очень круто! Особенно импровизационный блюз от певицы, которая как бы не поет».

Речь шла об Алле Пугачевой, которая уже готовится предстать перед публикой в другом имидже.

ЮРИЙ АНТОНОВ, ПОНИМАЮЩИЙ ЯЗЫК КУРИЦ

Прославленный хит-мейкер Юрий АНТОНОВ пришел в студию «ПРАВДЫ-24» чтобы пропиарить свой юбилейный концерт, но крайне удачно пропиарил приютскую кошку Боню, которая осваивала тем вечером территорию канала «Москва 24».

GORKY PARK?

– Добрый вечер, Юрий. Вы уже познакомились с кошкой Боней. Мы ее постараемся пристроить.

ИЗ ИНТЕРВЬЮ «МУЗЫКАЛЬНОЙ ПРАВДЕ» (1997):

«У меня теперь есть домашний очаг. Я ведь большую часть жизни прожил в малогабаритных квартирках. В то время выделяли 13 метров на душу, и то я не мог купить. Теперь большой дом имею, деревья около него понасажал… целая свора собачек! Причем в основном дворняжки и только один дог. С собачками-то я кое-как разобрался. Теперь Соня окотилась. Не знаю, куда деток девать. Может, кому из журналистов подарить?»

– Ну, Боня – чисто мужское имя. Как она у вас оказалась?

– Ммм, принесли сердобольные… Мужская кличка? Ну, почему? И Beatles была песенка My Bonnie. Там что-то такое, любовное признание. Это у вас кобель.

– У меня собака Боня, да. Мне его перебросили через забор. Я приезжаю с концерта, ночь это была. Захожу на свой участок, смотрю, стоит собака. Думаю, что такое? Откуда взялась? Поводок. Все дела.

– А с поводком прямо перебросили? Денег не предложили на корм? Я знаю, что у вас же, в усадьбе там какие-то чудо-павлины, какие-то необыкновенные птицы.

– Ну, это, есть, да. Понимаете, они украшают какую-то мою такую жизнь. А когда я после общения с огромном количеством людей (я имею в виду концерты) приезжаю домой, мне очень комфортно. Тишина, животные. Класс вообще.

И поэтому я получаю огромное удовольствие от общения вот с животными. Это как-то успокаивает. Потому что концерт это, это как бы вам сказать, нервная достаточно атмосфера.

Я после концерта очень устаю. Не знаю, кто от кого подзаряжаются. Но, во всяком случае, они влияют очень положительно на меня. У меня сразу хорошее настроение бывает, знаете.

– Нет, но от собак-то я могу понять. А от куриц, как можно подзаряжаться…

– Откуда вы знаете про куриц?

– Ну знаю, знаю вот. Курицы, петушки.

– Знаете, вот мы воспринимаем куриц, как что? Как уже такой материал для обеда. А я рассматриваю их немножко по-другому. И у меня есть некоторые образцы чрезвычайно редкие.

В магазинах не продается. Есть такие определенные люди, их откуда-то привозят, не знаю.

Ну, конечно, экзотика. Они очень смешные. И чрезвычайно интересные. И я воспринимаю их не как куриц, а как животных, которые доставляют мне радость. Они вообще разговаривают со мной, знаете. Они бегают за мной. Я говорю там, ну, в общем, Галочка есть такая и Любочка. Они понимают язык. Я говорю: «Галочка», она бежит ко мне.

– А сколько они живут? Какая продолжительность жизни?

– Они у меня уже так года полтора. Поэтому сказать, сколько они живут, мне очень трудно.

– А вы же все время в разъездах постоянно.

– Да, очень много концертов. И очень много я как бы живу в самолете. Причем летаем по всему миру. Очень часто в Италии. Очень часто в Америке.

ИЗ ИНТЕРВЬЮ «МУЗЫКАЛЬНОЙ ПРАВДЕ» (1997):

«Меня узнают в определенных странах, где есть эмиграция. Иногда бывают смешные встречи. Вдруг на нас летит какой-то человек и кричит: «Юрий Антонов! Я вас люблю! Я учился в институте Патриса Лумумбы». А однажды в Бруклине зашли с другом в магазин купить ему зонтик за два доллара. Так там на нас накинулся какой-то индус, знавший русский. Просто чума!

– Это русскоязычная публика или не обязательно?

– В основном русскоязычная. Но которые проживают там, которые просто проводят свои мероприятия какие-то вдали от Родины. Чтобы, так сказать, недремлющий глаз не увидел, что происходит, и как происходит.

– Я почему спросил? Потому что ваши хиты, они ведь очень мелодичны. Очень напоминают итальянские песни. Вообще гармоничный рисунок русской музыки и итальянской очень схож. И поэтому, мне кажется, вас бы могли бы слушать в Италии местные тоже.

– Ну, вы понимаете, в чем дело? Это сложный вопрос. Вообще для русского артиста работать на Западе в коммерческом проекте – это очень сложно. Практически невозможно.

– Однако «Парк Горького» работал же в Америке.

– Но «Парк Горького» – это исключительная история. И где сейчас «Парк Горького»? Его и нету. И очень хорошо, что его там нету. Потому что «Парк Горького» – это замечательные музыканты. Мы так бы потеряли бы Сашу Маршала, который мне, действительно, чрезвычайно нравится.

– Он вам нравится, как музыкант или как человек?

– В нем соединились все положительные качества. Он – замечательный музыкант, певец прекрасный, просто с удивительным тембром. И, конечно, очень хороший человек. Мы с ним общаемся с радостью, можно сказать так. Чего не скажешь о других более молодых музыкантов, которые, мне кажется, ненавидят друг друга.

В моей среде, в моей возрастной категории, ну, может быть чуть помоложе, у нас такого нету. У нас как-то общение очень хорошее с Олежкой Газмановым, очень приятные отношения, с Игорем Николаевым.

– Вы ведь очень многим помогли. Вот я недавно беседовал с Женей Маргулисом, он рассказывал, что вы буквально в какой-то момент его спасли. У вас Укупник начинал на бас-гитаре, Володя Матецкий.

– Витя Зинчук еще. Я со всеми остался в очень хороших отношениях. Очень уважительно отношусь к ним. И я чувствую, что они ко мне очень уважительно относятся. И поэтому у нас у всех сложилась судьба положительно в музыкальном смысле. И Володя Матецкий прекрасно себя чувствует, хороший композитор. Аркаша Укупник прекрасный композитор. Да я бы назвал массу людей, моих друзей…

– Действительно очень крепкие сочинители. Но у них у всех суммарно не наберется столько шлягеров, сколько у Антонова.

– Вы знаете, но мы давайте не будем об этом говорить.

– Но это же определяется арифметически. Это же не то, что умозаключение каких-то музыкальных критиков. И к вопросу о молодых. Вам не приходило в голову сделать, может быть, с какими-то там, я не знаю, ди-джеями обработки ваших хитов для того чтобы новое поколение узнало эту музыку?

– В голову не приходило. Я должен вам сказать, что они это дело делают без моего ведома.

Время на себя не хватает. Это нереально сегодня. Просто нереально. Потому что, потому что у меня и так лежит очень много музыки…

– Новый материал?

– Но я бы не сказал, что это совсем новый. Но это для вас он новый; для меня это, может быть неновый. Вы его не слышали. Значит он и есть новый. Его нужно реализовать.

Наконец у меня заработала студия. Студия шикарная просто. Я бы сказал, такая супер профессиональная. Но она все время была, так сказать, в состоянии нулевой готовности. Наконец она заработала. Наконец там все заиграло. Звук хороший.

И вот сейчас, учитывая то, что у меня предстоят очень важные концерты в Кремле, это будут концерты, ну, как бы, ну, не скажу, что отчеты. Но посвящены моей работе на эстраде. 50 лет на эстраде.

Я вспоминаю, как я пришел в Минскую государственную филармонию, это был 1963 год. В конце года я пришел в эту филармонию. А в феврале месяце 1964 года я выехал на гастроли. А до этого уже работали там, где-то обкатывали, работали в Минске. Там, в область выезжали. По Белоруссии немножко проехались.