Я никогда и нигде не умру. Дневник 1941-1943 гг.

Я не увидел здесь Холокоста, если честно, хотя формально он присутствует даже в подробностях. На первые три четверти это интимный дневник посторонней женщины, ее повесть о каких-то совершенно чуждых моему сознанию отношениях. Выделяются только несколько удачных фраз, редкие находки, такие, как «девочка, которая не могла стать на колени и которая училась этому на жесткой кокосовой подстилке в неубранной ванной комнате». Правда финал в значительной мере снимает неприятное чувство, созревшая и раскрывшаяся личность в литературном плане тоже становится более зрелой. Однако, пожалуй, именно ее религиозная зрелость придает осмысленность всему произведению. Хотя она старается скрупулезно описывать свои внутренние процессы, мне не показалось, что она сумела передать, как она к этому пришла. И те оригинальные и глубоко сознательные отношения, которые у нее установились с Богом, она сумела выразить в очень немногих словах, которые действительно трогают. Все остальное – более или менее серая равнина. По крайней мере, Бог кажется здесь реальным субъектом отношений, в отличие от того мужчины, о котором сказано намного больше, но возможно здесь сыграло роль читательское неприятие, так как женские интимные дневники чтение явно не для всех.

Ніколи не могла б подумати, що воєнна література може бути такою життєствердною. Доки не прочитала цей щоденник.

Це зовсім не те, що ви читали про Голокост раніше. Тут не знайдете шокуючих фактів ненависті. Тільки любов, прощення і безмежна віра в Людину. Неможливо описати враження від цієї книги. Просто процитую декілька рядків:

Небо внутри меня простирается точно так, как надо мной. Я верю в Бога, верю в людей, и осмеливаюсь говорить это без ложного стыда. Жизнь тяжела, но это не плохо. Нужно начать принимать себя всерьез, а остальное придет само. Настоящий мир сможет восстановиться только тогда, когда каждый индивидуум найдет его в себе, когда вырвет из себя с корнем, победит ненависть к окружающим, какой бы расы или народности они ни были, и превратит это во что-то, что не будет больше ненавистью, а со временем, может быть, сможет стать даже любовью. Я счастливый человек и восхваляю эту жизнь, да, именно так, в 1942 году господнем, на энном дне войны.