Отзывы на книгу «Писатели свободы. Как 150 трудных подростков и учительница бросили вызов стереотипам»

В 1994 году молодая учительница Эрин Груэлл начала свою карьеру, ей сразу же дали класс трудных подростков то ли в качестве проверки для новичка, то ли от того, что им никто не хотел заниматься.

Но к удивлению школьной администрации (в последующем и всего мира) Эрин Груэлл удалось не просто справиться с этим классом, но и создать вместе со своими учениками уникальное движение "Писателей свободы".

История не является художественным вымыслом и полностью подлинна. Книга состоит из дневниковых записей учеников Эрин Груэлл и ее самой. Есть одноименная экранизация 2006 года с Хилари Суэнк в главной роли, при просмотре которой я выплакала запас слез на полгода вперед.

Власть имущие легко отметают бедные слои населения вместе с их проблемами в сторону. Это прекрасно видно на примере одной школы, где всех неугодных учеников сбросили в один класс, на котором фактически поставлен крест и учебный процесс представляет собой формальность. Что вполне ясно как учителям, так и ученикам.

Детям, которые в своих домах наблюдают нищету и отсутствие каких-либо возможностей для лучшей жизни, а на улице уворачиваются от пуль, отказали даже в надежде на нормальное будущее и какую-то иную реальность. В их сознании никакой другой жизни попросту не существует, а "компетентные" взрослые не желают предоставить им альтернативу.

Эрин Груэлл - показательный пример того, как даже одна смелая личность способна подарить надежду и силы множеству людей. Немаловажен и тот факт, что она учитель, это напоминает о важной социальной роли этой профессии.

Учитель - это не только тот, кто учит теоремам, формулам и грамматике, но и проводник в большой мир. Учитель может быть в некотором смысле третьим родителем, независимым звеном в воспитании ребенка и ориентиром в его поиске собственного пути.⠀

Сейчас немало разговоров о том, что профессия учителя вскоре умрет. Но именно ввиду важной социальной функции, которую может исполнять учитель, подобный сценарий кажется мне бессмысленным шагом назад. "Писатели свободы" еще сильнее укрепили меня в этом мнении.

«Писатели свободы» являет собой лучшее доказательство тому, что один увлечённый учитель способен изменить жизнь к лучшему более сотни детей. Все учащиеся класса, в котором преподавала молоденькая учительница Эрин Груэлл, считались малоспособными и немотивированными. По факту, остальные педагоги давно поставили крест на этих детях. Однако миссис Груэлл не просто продержалась в школе более одного месяца (хотя ставки делались именно на этот срок), но и реализовывала, по сути дела, долгосрочный образовательный проект, позволивший ученикам из неблагополучных семей поступить в колледж, найти своё призвание.

Завладев рисунком, я вскипела:
— Вот как раз к такой пропаганде и прибегали нацисты во время холокоста! — выкрикнула я. И была потрясена, когда кто-то из учеников робко спросил:
— А что такое холокост?
Я задала вопрос:
— Кто из вас слышал о холокосте?
Руку не поднял никто. Тогда я задала другой вопрос:
— В кого из вас стреляли?
Руки подняли почти все.

Читая книгу «Писатели свободы», представляется, будто у Э. Груэлл получалось всё само собой: препятствия со стороны администрации и сопротивление учеников разрешались сами собой. Однако за всей кажущейся лёгкостью в действительности стоял тяжёлый труд учительницы, которая (по неопытности ли / молодости ли) решила вдохновлять детей через реальные истории подростков, на чьём жизненном пути встала война. Для начала Эрин Груэлл познакомила своих учеников с историями Анны Франк и Златы Филипович. Ежедневно участвуя в «необъявленной войне Америки», класс миссис Груэлл соотнёс переживания авторов-подростков книг с собственными чувствами.

Кто бы мог подумать, что ребята из «группы риска» так далеко пойдут? А мы сумели, хоть система образования всеми силами и тормозами тормозила нас. Она навесила на нас ярлыки ещё в раннем возрасте и почти смогла навсегда испортить нам аттестат.

В книге собраны дневниковые записи 150 учеников Эрин Груэлл. Сказать, что они трогательные — не сказать ничего. И если первые записи — это несмелые попытки осмыслить окружающую действительность, найти выход из сложившейся трудной ситуации, то последние — зафиксированные на бумаге принципы и ценности, прочно связанные с желанием быть счастливыми и делать добро.

Меня осенило. «Пассажиры свободы» боролись с нетерпимостью тем, что катались на автобусе и в условиях Юга отодвигали расовые границы. Тогда кто-то вдруг предложил, чтобы мы взяли себе название «Писатели свободы» — в честь «Пассажиров свободы». А что? Лучше не придумаешь! Но оправдать такое название непросто, нужно постараться.

На фотографии: Эрин Груэлл (посередине) с некоторыми из своих учеников, 1999 г.

Когда амбициозная цель по изданию книги «Писатели свободы» была достигнута, история не закончилась. В 2007 году по книге вышел художественный фильм, а в 2019 — документальный. Писатели свободы и поныне ездят по всему миру, вдохновляя и мотивируя подростков, учителей, родителей. Более того, создан и действует фонд писателей свободы, который снабжает педагогов реальными инструментами, позволяющими повторить опыт Э. Груэлл в своём классе. Часть собранных средств идёт в помощь американским детям, нуждающимся в продолжении образования.

Я верю, что подлинные чувства, вложенные в эти рассказы, говорят так же громко, как и слова.

Класс подростков – это минное поле колких фраз и конфликтных ситуаций. Что уж говорить о том, если подростки признаны «трудными», или вовсе «безнадёжными».

Таким был признан класс, который достался молодой учительнице мисс Груэлл. На ее месте любой бы неистово бегал от учительской к директору, обжигая паром из ноздрей всё живое в радиусе ста метров, тряс моралью и делал ататашки особо отличившимся.

Но мисс Груэлл сделала то, чего не смогли сделать даже некоторые их родители, - разглядела в каждом ребенке целый мир. Не такой удобный, как хотелось бы, не такой, не такой, не такой… Просто другой.

Их мир.

Мисс Груэлл знала, что во взрослой жизни нам не всегда пригождается то, чему нас пытались учить в школе. Зато точно пригодится умение обозначить границы, проработать свой опыт, извлечь из него уроки, знание своих внутренних источников и данных природой богатств. Когда в этом разбираться, если из-под количества никчемной домашки жизни не видно? Себя не видно со всех сторон?

Она смогла сделать интересными уроки для них, смогла заинтересовать литературой и сделать интересными письменные практики. Да что там, она вдохновила на это даже меня, проглотившую эти дневники за три вечера.

Потому что мысль написанная не равна мысли подуманной и даже сказанной. Она гораздо мощнее. Убедитесь на примере этих ребят, которые смогли разрушить стереотипы о себе и в первую очередь сами поверить в себя.

Выписанные на бумагу свои достоинства подсвечивает то, что человек – это не только его эмоции, тело, мысли или желания. Человек – это всё вместе, центр всего. Сила, которая даже в самые темные времена остается у тебя. Под слоем разрушительных эмоций, навязчивых мыслей, боли, несбывшихся желаний есть эта сила у каждого. Просто вспомните и достаньте поближе.

Первая проба пера «Писателей свободы» состоялась в уже далеком 1994 году, а публикация их дневниковых записей пережила уже целых две круглые даты: десять и двадцать лет. Но истории 150 американских подростков из неблагополучного района все еще должны быть прочитаны и узнаны как можно большим количеством людей, детей и взрослых, чтобы светлые и мирные идеалы стали реальностью. В этой связи парадоксально главным образом две вещи. Авторы этих дневников не смогли бы прочитать свои же сочинения из-за пометки «18+» на обложке не только из-за специфичной лексики, но и жестоких сцен, которые они сами и пережили – это первое. Второе – сложно осознаваемая реальность истории, где один человек действительно многое смог изменить.
Осенью 1994 года Эрин Груэлл в возрасте двадцати пяти лет начала свой официальный стаж в роли учителя английского языка. Как новенькую ее сразу бросили на амбразуру к самым трудным подросткам, среди которых она ярко выделялась белым цветом кожи и опрятным внешним видом. При таких исходных данных все ставки, особенно от коллег по цеху, были против нее. Но единственный прозвучавший в классе вопрос в один момент изменил все: «Что такое холокост?» С этого все и началось. Молодая учительница не только разрешила задавать своим ученикам вопросы, чтобы вести более продуктивные беседы. Она дала им свободу слова, чтобы каждый мог поделиться по-настоящему своим мнением и, что гораздо важнее, своей историей. А этим детям есть что рассказать: участие в разборках районных группировок, наркотики, подростковая беременность, физическое насилие со стороны родителей, бытовой расизм, отсутствие денег и жилья и т.д. – но, главное, они точно не хотят, чтобы кто-то повторил их историю…
Сколько детей – столько и дневников! Целое пестрое одеяло с разнообразными узорами, в которых прослеживается единство: никто из них не выбирал, где жить и в какой семье родиться, но почему-то именно эти случайные условия «игры» вдруг сразу ограничили их в возможностях и правах, даже не позволив проявить и толику своих умений. С этой точки зрения сама Эрин Груэлл не слишком сильно ушла от своих учеников: образ белой образованной дамочки из благополучного района точно не добавил ей очков авторитета на первом уроке. Именно ее дневников здесь не хватает больше всего, хотя каждая часть книги предваряется заметками. Но они достаточно общие, больше касаются классной активности и других совместных с учениками проектов, а вот ее собственная история только в набросках и появляется. А ведь нет никаких сомнений в том, что и она переживала какие-то кризисы, профессиональные в том числе, но с таким же успехом и находила вдохновение и источник силы. Ну, и интересно было бы узнать какие-то приемчики по владению вниманием аудитории, соблюдению субординации с коллегами, которые были чуть ли не хуже отъявленных школьных хулиганов. Здесь Груэлл лукавит в отличие от собственных учеников. Под страхом быть раскрытыми и униженными они признаются в самом сокровенном, опускаясь в изучение глубин собственной личности. Это ли не прекрасно, что произведения литературы, удаленные во времени и географии, могут влиять на людей, оказавшихся в подобных ситуациях?! Конечно, может, и Толстой в российской школьной программе может чему-то научить, но точно не с подходом «лобушком к полушку перед великим и ужасным». Неудивительно, что уроки литературы отбивают у многих людей желание взаимодействовать с художественной литературой.
Особенную ценность несут в себе более поздние издания дневников, которые при первой публикации, конечно, произвели эффект разорвавшейся бомбы от своего содержимого, не инфантильных будней, а реальных проблем, с которыми дети сталкиваются ежедневно, но еще не успели отстояться. Написанные к юбилеям первой публикации дополнения показывают дальнейшее развитие анонимных героев: учительница сумела привить им идеалы мира, уважения и равенства, но окружающие реалии каждый раз подвергают их испытанию и проверке на стойкость и следованию этим идеям. Получив мощный позитивный толчок в своем небольшом сообществе единомышленников, каждый из них пустился в самостоятельное плавание, и путь многих оказался тернист. Открытие своих новых возможностей принесло с радостью свободы выбора новые проблемы и новые вопросы, которые требуют ответственности и решения. Но в отличие от самих себя десяти- и двадцатилетней давности теперь каждый из них точно знал, что он не одинок и есть люди, которые обязательно помогут и примут тебя независимо ни от каких обстоятельств благодаря заложенному в них единому культурному коду, часто более сильному и важному нежели код генетический.
9/10
Рекомендуется: будущим и действующим работникам сферы образования.
Опасно: для соревнования с героями книги в глубине детских травм.

Первую часть книги, где шли именно дневники подростков, читала взахлеб, параллельно что-то отмечая для себя. Но дневники 10 лет спустя и 20 уже начинали утомлять. Нет, они очень интересные, высокую оценку книга получает вполне заслуженно, но под конец уже ждешь, когда же уже всё.

А вообще очень вдохновил подход к чтению, практика написания дневников, их игры в классе, чтобы сломать предубеждения, создать из кучки агрессивных подростков семью. Интересна сама форма работы с классом через чтение, дневники... Но иногда читаешь и спрашиваешь себя: а так ли всё было? Какая-то утопия. Может это потому, что прошло больше двадцати лет и всё изменилось? Или просто другая культура? Да, были сложности, не все выросли в докторов наук, не все мгновенно исправили свою жизнь, но как-то не до конца веришь. Наверное, это чисто мое впечатление, ну не могу я поверить, что подростки из неблагополучного района сидели и изливали душу тетрадке, когда им жить-то было негде, и тетрадку эту мог прочитать чуть ли не кто угодно. Возможно, это впечатление из-за последующей редакции дневников, они же сами пишут, как редактировали записи друг друга. Кто-то из трудных подростков выкладывал самое сокровенное, чтобы другой такой же мог прочитать и что-то добавить и исправить, и они проникались взаимной симпатией... Ну да, ну да. А сейчас вспомним, как в детском коллективе могу затравить человека и за меньшее, когда ищут, к чему прикопаться, унижают и целенаправленно уничтожают