Земля обетованная

Сравнить с "Тени в раю" не могу, потому что читал еще в школе. "Земля обетованная" в подобной форме существует именно для тех, кто уже читал всего Ремарка. Как, впрочем, и все незаконченные произведения. Объективно оценить тоже невозможно из-за того, что с автором слишком многое связано. Ремарк не имеет аналогов в мировой литературе, ибо подобным скромным, тихим и дружелюбным людям не удается прожить настолько активную жизнь. Определенным образом распорядились судьба и время, но, как мне кажется, во многом и заслуга самого автора. Хотя бы потому, потому что главные герои его не производят впечатления людей робких и замкнутых. Они научились обращаться с этой жизнью и видимо это им далось нелегко. Не утеряли своей сущности, потому что и не могли этого сделать. Реализм и идеализм, мне сразу помнится Достоевский.

Пересекаются герои, ситуации, фамилии - в этом часто обвиняют Ремарка. Да так ли это все важно, если каждое произведение целостное и несет в себе свою, обособленную идею. "Земля обетованная" есть у каждого, у каждого, кто, подобно Ремарку, прошел через все круги ада, кто привык жить одним днем, сохранив лишь надежду на будущее. Но, получив это свое пристанище, практически никто не смог изложить это в такой форме, чтобы поколение за поколением продолжали наслаждаться его трудами, отпечатанными навеки в времени. Спасибо автору за то, что он был, есть и будет.

Это "Тени в раю", но расширеннее, обнажённее и горше. Казалось бы, куда уж горше, и так при прослушивании того романа сердце в клочья. Но "Земля обетованная" циничнее, и это выстраданная циничность искалеченных людей, за спиной у которых гонения, концлагеря и лагеря для интернированных и страшные игры в прятки с гестапо и жандармериями других стран. И отчаянные попытки всеми правдами и неправдами продвигаться по "страстному пути", ведущему на свободу. В Бельгию и во Францию, в Португалию и в Испанию, по поддельным документам, нелегально переходя границы, теряя родных и близких, подвергаясь издевательствам и пыткам, с вечным страхом быть схваченными, с вечной надеждой на ещё один день, на удачу, на везение, на случай.

Эмигрант, "страстной путь" которого превратил его в эксперта-искусствоведа. Искусный хирург, работавший подпольно во Франции и теперь вынужденный заново подтверждать своё право на практику. Эмигрант, которого и в концлагерях, и на протяжении всего "страстного пути" от смерти спасал – нет, не талант – но ремесленное мастерство художника-портретиста. А свой портрет заполучить хотели многие: комендант, охранники и все их семьи, местные жители, прятавшие беглеца, таможенники на французской границе, экипаж грузового судна, плывшего в "землю обетованную". И вот она – Америка, которая вовсе не встречает беглецов с распростёртыми объятиями, а требует документов, поручительств, гарантий, денег. А за океаном уже бушует война. И грустит торговец картинами, что из оккупированной Франции не достать бесценные полотна, а промышленник грустит, что недоступен лионский шёлк. И для кого-то освобождение будет означать хлынувшие на открытый рынок работы Моне и Balenciaga, а для кого-то – осуществление идеи отмщения, которая одна помогала держаться все эти годы.

"Пока ты жив, ничто не потеряно до конца", говорили они друг другу когда-то. Поддерживали ли эти слова или означали всего лишь продление страданий? Вот уже десять с лишним лет жизнь день за днём даёт им разные ответы. Слишком много страшного повидали они на своём веку, слишком много горя хлебнули, чтобы смысл этой фразы был прост и универсален.

Мы живы, Зигфрид. Возможно, это и есть грандиозное утешение, а быть может, и нет. Как бы там ни было, мы тут, вот они мы, а могли сто раз истлеть в массовой могиле или вылететь в трубу крематория.

Пока ты жив, ничто не потеряно до конца.

Не знаю, как перестать восторгаться слогом, языком, юмором и атмосферой, которые создает Ремарк. Наверно, никак. В наши тревожные времена его творчество обретает еще больше оттенков и смыслов. Хочется неторопливо читать и перечитывать, находя для себя те строчки, что отдаются то болью, то грустью в сердце, то вызывают улыбку на лице.

«Земля обетованная» — это роман про эмигрантов в Америке, том самом раю, куда бежали евреи и немцы до и во время Второй мировой войны. Людвиг Зоммер – главный герой романа, воспользовавшись паспортом умершего друга, смог получить визу и оказаться в Нью-Йорке. Здесь он встречает старых и новых людей, каждый из которых так или иначе попал под удары войны и нацистов. Все они – вечные скитальцы, без дома, без родины, их нигде, и никто не ждет.

Как нет ответа для нас, граждан мира, и на многие другие. Мы и не там, и не здесь. И в покинутую отчизну нам нельзя, и новая страна нас не принимает. И генералы, которые нам не верят, пожалуй, даже правы.

И кто бы стал винить их в этом? Они не развязывали войны, не участвовали в ней, но на них легло клеймо позора и вины.

Уже не в первый раз меня оскорбляли из-за моей национальности. Во Франции это случалось сплошь и рядом. Война и вправду золотое время для простых обобщений.

Мы попали в это положение, но не мы его создали. Здесь все решено до нас. И большинство с этим положением смирилось.

Они спаслись, но в их душе все еще война и страх. Они не могут найти себя, свой место в этой свободной, безмятежной стране. Они потеряли не только дом, свою жизнь, они потеряли самое себя, смысл своей жизни. Что им остается? Пустота или жажда мщения убийцам? Или тишина наедине с призраками прошлого?

- К сожалению, все хорошее мы осознаем только с опозданием. Живем в тоске по прошлому и в страхе перед будущим. Где угодно, только не в настоящем. Еще один кофе, пожалуйста!

Единственным минусом романа можно считать его незавершенность. Судя по заметкам автора, предоставленным в конце книге, финал должен быть весьма драматичным. Как, наверно, и все финалы в романах Ремарка. После прочтения остается ощущение незавершенности, недосказанности и пустоты. Читатель, как и герои романа, остается в подвешенном состоянии.

Память подделывает воспоминания. Это сито, которое пропускает и предает забвению все ужасное, превращая прошлое в сплошное приключение.
В воспоминаниях-то каждый герой. О войне имеют право рассказывать только павшие - они прошли ее до конца. Но их-то как раз заставили умолкнуть навеки.