Дебор обожал старомодный, обшарпанный, пыльный Париж. Для него он был все равно что собрание редких книг с замусоленными страницами, которые продолжают находить верных читателей. Дебор великолепно знал античное искусство и французскую живопись. Он с легкостью извлекал имена художников из памяти и пускался в длинные иносказания. Его влекло прошлое и обычаи ушедших поколений. При этом он оставался прогрессивным мыслителем-экспериментатором с навязчивым желанием «все переделать», как он сам признается в фильме «Мы кружим в ночи, и нас пожирает пламя». В этой картине, законченной в 1978 году, через год после выхода монографии Луи Шевалье, монотонный голос за кадром произносит: «Речь не идет о выборе между переменами и сохранением прошлого. Мы сами люди перемен, мы живем в эпоху перемен. Власти предержащие вынуждены ради самозащиты изменить то, что идет наперекор нашим принципам». [113]