© Элли Флорес, 2016

© Василий Дмитриевич Поленов, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В Калинке, что на реке Пясть, этим летом кипит работа: археологи на кургане копают. Кто-то говорит – клад там зарыт. А Ярику и его друзьям не до кладов – они просто радуются лету, солнцу и реке. Кот Филофей тоже доволен жизнью – нашел себе молодого переводчика, который сможет наконец разъяснить людям, как нужно обращаться с котами! А остриженный хвост – это мелочи. И все бы ладно… Вот только где клады – там и беды…

Глава 1

– Нехороший ты человек, Лопаткин, – тяжело вздохнула мама. – И скажи, что мне с тобой делать?

Ярик вздохнул ещё тяжелее и опустил повинную головушку так, что рыжеватый чуб повис и рассыпался.

– Нет, ты в глаза мне смотри, – мама повысила голос. – Вот зачем, скажи ты мне, недогадливой, надо было стричь хвост коту тёти Новеллы, а?

– Скучно, – честно признался Ярик, поднимая на неё тёмно-серые большие глаза. В них были карие крапинки, словно кисточкой мазнули впопыхах. Потом он шмыгнул носом и спросил: – Мам, а мам. А сколько мы тут еще будем – в Калинке?

Мама, уже в джинсовых шортах и майке с любимым семейным героем – мультяшкой Пеппи-Лоттой, поправила полосатую бандану и оценивающе оглядела себя в зеркале:

– Сколько надо, Ярослав. Летний археологический лагерь – не шуточки. Культура раннего железного века – особенно второго тысячелетия до нашей эры – у нас пока мало изучена. А в здешнем городище полвека тому назад чего только не находили. Ну, вот и решили снова здесь покопать.

– Мам. – У него сразу возник миллион вопросов, но озвучил Ярик только один, самый важный: – Слушай, а там не клад нашли полвека назад?

Мама прищурилась в зеркало и подмигнула то ли своему отражению, то ли Ярику:

– Клад. А что, интересуешься, сын?

– Ну в общем… – замялся Ярик, прикидывая, сказать ли правду и тащиться в жару на раскоп к сумасшедшим студентам и преподавателям, или соврать и остаться дома, у Новеллы, а потом сгонять с местными пацанами на речку Пясть и поудить башмаков – рыбы все равно было мало.

– Ага, – утвердительно отозвалась мама, которая Ярика знала, что ни говори, давно и очень хорошо. – Так и запишем. Идём на Малый курган вместе, клад копаем вместе. Хотя там уже… ну ладно. Быстро переодевайся в шорты и майку, намажься лосьоном и не забудь бейсболку надеть. Мне жареный сын в доме не нужен.

Ярик мученически возвёл глаза к потолку и вздохнул так, что свисавший с люстры стеклянный колокольчик звякнул два раза. Но делать было нечего – лосьон так лосьон, раскоп так раскоп. И потом, подумал он, отправляясь в ванную, ну разве там может быть хуже, чем в схватке с котом Филофеем?

Через три часа запылённый и вспотевший Ярослав Лопаткин признал, что да – Филофей, хоть и со скверным характером, лучше раскопа в Калинкинском городище. Подумаешь, восемнадцать царапин на руках. Их зелёнкой намазал – и порядок, иди гуляй сколько хочешь. И с Филофеем, если умеючи и ласково, всегда можно договориться. Мудрый он кот.

А тут полное безобразие: студенты ползают вдоль разделённых веревочками на квадраты участков земли, преподаватели – и мама тоже – то и дело уходят куда-то за натянутый между столбов брезент, где на длинных столах лежат всякие интересные разности того самого железного века. И жарища. И пылища. И мухи подлые – садятся прямо на шею.

– Эй! Мальчик! – замахал ему рукой какой-то парень с грустными глазами и короткой стрижкой, с виска почему-то свисала заплетённая косичка. – Давай сюда, поможешь.

Ярик уныло побрёл к нему, стараясь не наступить ни на валявшиеся кирки и совковые лопаты, ни на отвалы земли – они сразу начинали осыпаться, а студенты при этом ругались, и порой совсем нехорошо.

– Что-то нашёл?

– А то, – парень вдруг расплылся в широченной улыбке, и сразу Ярику понравился. – Ещё одну кузню нашёл, о как! Смотри сюда…

Ярик осторожно присел рядом на корточки и заглянул студенту через плечо.

– Ну, железяки какие-то… – неуверенно сказал он и ткнул пальцем: – А вон та – что за фиговина такая? По голове врагов бить в бою?

Парень длинно свистнул и засмеялся – но не обидно.

– Эх, ты. Тиглебоец.

– Чего-о?

– Того. Эта, как ты говоришь, «фиговина» – на самом деле тигель. Древние люди, наши предки, плавили в нём руду и получали железо.

– А-а-а… А вон то – что?

Новый знакомый кивнул и стал рассказывать, тыкая в каждую вещь:

– Представь себе, жил здесь когда-то молодой умелец-кузнец, и звали его… ну, пусть как тебя.

– Ярославом?

– Да. Кстати, меня Владимиром зовут, будем знакомы. Ну вот – жил этот Ярослав тем, что лил и ковал металлы. Вот это – его инструменты лежат. Видно, он их спрятал, когда враги напали на родное селище. Клещи, коса-горбуша и втулка. И вот ещё кольца железные. А рядом – гляди, красота какая – всякие бронзовые женские украшения: подвески, бляхи, браслеты. Тебе какие больше нравятся? Взял бы маме что-то в подарок?

– Ага. – Ярик с уважением рассматривал затейливые вещицы – очищенные от земли, наскоро протёртые мягкой тряпочкой, они не блестели, но выглядели здорово. – Вот такие бусы взял бы. Они из металла разве?

– Не-а, – отмахнулся Владимир и бережно собрал все бусинки, а потом ссыпал их в специальный мешочек. – Глина. Видно, твой тёзка их слепил, обжёг в печи и раскрасил. Наверное, в подарок своей будущей жене.

– Ух ты. – Мысли в голове Ярика закрутились, как мыши в колесе школьного кабинета биологии. – А я бы так смог?

– А что ж не смочь, – пожал студент плечами. – Я вон в училище сам научился горшки лепить и обжигать. Могу показать, что к чему.

– Ага! А вон то – что такое непонятное? – Ярик прилепился к боку Владимира и дышал ему в ухо с увлечением.

– Нож с горбатой спинкой. Шило. Цепь. Колокольчик. Гляди-ка – тут ещё и оберег-кабаний клык завалялся! Молодчага этот кузнец Ярослав был.

– А то, – согласился Ярик. Он уже чувствовал, что неведомый мастер стал ему почти что роднёй. – Наверное, враги были сильные и злые. Вот он и припрятал всё самое дорогое. Интересно, а выжил он тогда?

– А знаешь, – задумчиво протянул Владимир, встал и отряхнул руки. Ярик тоже встал, чтобы ноги размять. – Мне кажется, что да. Потому что кузнецы – они всегда были сильные, умные и ловкие люди.

– Так и запишем, – довольно повторил Ярик любимую мамину фразу.

– Пойдём водички попьем.

– Пойдём, – кивнул Ярик и ловко запрыгал по раскопу. А за ним, шагая как журавль, направился Владимир.

Работали до позднего вечера. Мокрый Ярик, выслушав от Володи инструкцию по обращению с инструментами, разошёлся так, что земля и камушки с шумом летели из-под его лопаты. Было и желание услышать похвалы взрослых, но важнее всего – азарт. А вдруг? Вдруг то самое, веками лежавшее внизу сокровище откроется его взгляду?

Совсем измотавшись, он вылез из уже довольно глубокой ямы, нашёл полупустую бутылку минералки и с наслаждением долго пил, прислушиваясь к тому, как булькает и всхлипывает в желудке.

Ярик вытер рукой рот и внезапно вздрогнул: показалось?

Да нет. Кричат. Громко, яростно.

Он вскочил, побежал на звук.

Мама стояла над ямой, с которой только что сняли защитный брезент, и кричала на местного, Константина Сергеевича Приходько, главу сельского поселения Калинки. Глава, хмурый и подобравшийся, напоминал застигнутого у хозяйского окорока Филофея.

– Сколько раз, – мама наконец выдохлась и снизила тон, но красивые серые с крапинками, как у Ярика, глаза, воинственно блестели, – сколько вам раз говорить – хватит всем плести небылицы о здешних кладах. Нет их здесь, и быть не может, поверьте слову историка с солидным стажем. Тот культурный слой, в котором золотые украшения брали, уж давно разведан. А это – несколько мусорных куч, в которых мы копаемся просто для того, чтобы совесть чиста была.

– Это я небылицы-то плету? Окститесь, гражданочка, – Приходько взвился ещё не дослушав. Крепенький, как гриб-боровик, мужичок лет шестидесяти, он вечно не ходил, а бегал, чуть не летал по селу, отчего соседи шутя прозвали его «Карлсоном». – Сами они приезжают, сами, хоть их вилами отсюда выпирай! Каждое лето уж сколько годов! Вот намедни к Руслановым двое парняг притащились, здоровые, лобастые, слова не добьешься, а сегодня их в сельмаге встретил – последние две бутылки водки брали. Спросил, что делать будут – позыркали, заплатили продавщице да ушли как ни в чём не бывало. Так иди пойми – не огород же они ехали копать руслановский? С такими мордами кирпичными, да один из них с наколками на пальцах – видел, знаю, что там за масть… А я что сделаю? В тюрьму садить – не моя, гражданочка, компетиция! И даже была б моя – сперва докажь!

Мама безнадёжно покачала головой, открыла рот, закрыла, заметила Ярика и поманила к себе.

Он подошёл, поймал жёсткую, загрубевшую руку и переплёл её и свои пальцы: это часто помогало.

Вроде бы и сейчас помогло. Мама просветлела, сдёрнула с его головы бейсболку и легонько провела пальцами по потному лбу. Подмигнула. Ярик подмигнул в ответ.

Обманула, значит, нет клада. Ну мама! Хитрая… Наверное, знала, что просто так на курган он не пойдёт…

А она тем временем сдвинула брови и шагнула к Приходько, да так, что он отступил на два шага.

– Завтра же собирайте людей и объявляйте: ученые официально заявили, что поиск кладов в Калинке не только противозаконен, но и бессмысленен, так как все имевшиеся ценности извлекли много лет назад.

– Как скажете, гражданочка Лопаткина. Самому уже поперёк горла это дело. А с руслановскими я наособь потолкую, что там и как.

Приходько уже рысцой нёсся в деревню, и пропеллер ему точно был не нужен, с такой скоростью.

– Ужинать идём?

Мамины глаза совсем Ярику не нравились. Он прижался к ней, потёрся, отвлекая, и ответил сразу же:

– Ага.

Они поплелись вниз, а за ними ещё кипел остатками дневной жары и разговорами археологов Малый курган.

Маруся сидела на пригорке и тщательно пересчитывала деньги, вынутые из разбитой тут же свиньи-копилки.

Сотня, вторая, третья, металлические десятки, ещё мелочь какая-то…

Одно огорчение прямо.

На такие деньги хорошую удочку не купишь.

А ей позарез, вот просто срочно нужна была удочка, чтобы ходить с ребятами рыбачить.

То есть ну их, ребят, особенно руслановских, которые до приезда Ярика её дразнили «белой глистой». Вот Ярик – он любит рыбачить, и ради него стоит пойти, обязательно.

На деньги, рассыпанные по траве, упала тень.

Она вскинула голову и прислонила ладошку ко лбу, козырьком, чтобы солнце не слепило. Высокий мужчина стоял и смотрел на неё. И то, как смотрел, Марусе не понравилось.

– Вам чего, дядь? – она на всякий случай сгребла сокровища и сунула в кармашки простого, выцветшего от стирок джинсового сарафанчика. Рукава жёлтой майки подвернулись, она их поправила.

– Мне-то? Да так, на тебя красивую посмотреть.

И гость засмеялся. Неприятным лающим смехом, от которого мурашки бежали по спине и становилось холодно в жаркий день.