Редактор Алексей Алексенко

© Елизавета Епифанова, 2017

ISBN 978-5-4485-0634-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Притча о крысе

Один киборг так много раз смотрел фильм «Уиллоу», что наконец решил завести себе крысу. Вначале у него ничего не получалось: он так сильно сдавливал животных в пальцах, что они задыхались, не знал, когда вовремя накормить, мог случайно сесть на крысу. Большинство грызунов просто убегали.

Но потом нашлась одна крыса, которая привыкла жить с киборгом. Она научилась есть по расписанию, всегда прибегать на зов, тихо сидеть на плече или в кармане и не ползать по фотоэлементам и солнечным панелям.

Киборг тоже начал изучать крысу. Он стал различать тональность ее писка, повадки, движения тела и скоро научился понимать животное. Киборг мог легко подманивать других крыс и общаться с ними. Со временем он стал большим специалистом по крысам.

Из книги Михаила Шапиро «Бытие киборгов и зомби»

Часть первая
Одинокая злая радость

Глава первая

В начале боевого дня Макс первым открыл глаза. Впрочем, как и всегда: он пробуждался немного раньше остальных членов группы. Как обычно, взял нож и совершил формальный обход периметра лагеря, на ходу сделав несколько приседаний и махов руками, чтобы восстановить эластичность суставов и синхронизировать мыслительные процессы.

Макс уже и забыл те времена, когда им приходилось не спать по несколько суток подряд или отдыхать посменно, потому что опасность подстерегала в любую секунду. Они давно выработали оптимальный режим сна, эффективный и даже в чем-то приятный, потому что он был одинаковым для всех и сопровождался неизменным ритуалом пробуждения, усиливающим чувство общности группы.

«Опасности нет», – решил Макс, обойдя лагерь и направившись назад к дому. Под опасностью Макс понимал внезапные изменения погоды, лесные пожары, крупных агрессивных животных и зомби.

***

Лагерь располагался в небольшом бетонном здании, которое, очевидно, раньше было автозаправкой с магазином. В магазине они и жили. Удобство этого места заключалось в том, что вокруг не было других строений, а сама автозаправка, естественно, была построена рядом с большой крымской автострадой, почти не разрушившейся. Это увеличивало шансы встретить людей. Как известно, зомби все равно, где ходить, а люди предпочитают передвигаться по дорогам.

Это был не единственный лагерь отряда, а лишь один из десятков, разбросанных по территории, но все они были выбраны по одному принципу – одинокое прочное строение рядом с хорошо сохранившейся дорогой. Когда-то они останавливались в поселках и даже в городе Плавске, но быстро отказались от этой затеи. Довольно хлопотно охранять лагерь, когда постоянно приходится осматривать соседние дома на предмет затаившихся зомби. Одно время они пробовали не искать, а сразу сжигать дома вместе с зомби, но этот план себя не оправдал. Оказалось, что огонь трудно контролировать, а разрушения он может принести значительные. С тех пор огонь был признан одной из самых серьезных опасностей.

Когда Макс зашел в здание, остальные уже встали и собрались. Лиза проверяла заряд аккумуляторов и запасы воды, Али собирал оружие и снаряжение. Доктор расстелил на столе карту и готовился провести инструктаж по предстоящей операции.

У Доктора не было ни ученой, ни медицинской степени. На самом деле главного стратега в отряде звали Давид, или Давид Львович, если вдруг кому-то захочется величать его по отчеству. Но слова «доктор», «профессор», «босс» и «командир» были включены в список рекомендованных форм обращения к лидеру группы. Они попробовали их все и в итоге остановились на «докторе» как титуле, лишенном социальных коннотаций.

Давид Львович подал знак, после чего Алекс, Макс, Али и Лиза взяли стулья и придвинули их к столу с картой. И снова это был особый ритуал – каждый принимал привычную удобную позу, а закончив анализ, они снова отодвигали стулья от стола. Такова была выработанная годами практика совместного общения.

Поскольку их искусственный интеллект был оснащен беспроводным передатчиком, на близком расстоянии члены команды могли быстро обмениваться данными, не прибегая к вербальной коммуникации. В принципе и карта на столе была совершенно не нужна, так как геолокационные данные автоматически загружались в оперативную память.

Но зона общения была важной частью биоинженерного блока, пожалуй, наиболее ценной его частью, превращающий обычный компьютерный процессор в автономный самообучающийся кибермозг.

Ирония заключалась в том, что наибольшую трудность разговор вызывал у Алекса, обладателя самого мощного интеллекта с расширенным объемом памяти, включавшей, в частности, лексикон около трех тысяч земных языков и диалектов. Он мог анализировать тексты и аудиоданные почти на любом живом или мертвом языке и, теоретически, вести разностороннюю беседу на восьмидесяти наиболее распространенных в мире наречий. Но члены группы серьезно сомневались, что выражение «вести беседу» вообще применимо к Алексу.

Нет, с ответами на конкретный вопрос никаких проблем не возникало – Алекс, можно сказать, жаждал вопросов, если только они не начинались со слов «Как ты думаешь?» Но уж если обдумывал самостоятельную фразу Алекс действительно долго, то еще дольше ее произносил. Иногда он не сразу понимал смысл разговора, с трудом присоединялся к беседе, а недостаточно быстрая реакция речевого центра могла привести к легкому заиканию.

Легче всего общение давалось Лизе. Таковая была особенность ее модели, склонной к коммуникации и эмпатии в большей мере, чем у остальных. Лиза активно использовала мимику и жесты, чаще всего она первая начинала беседу, что вызывало интерес у Макса. Однажды он даже спросил ее, как она понимает, в какой момент нужно начинать говорить. Лиза ответила, что просто реагирует таким образом на то, что происходит вокруг, и Макс подумал, что ему тоже нужно потренироваться.

Он не рассказывал остальным членам отряда, что во время утренних обходов часто разговаривал вслух сам с собой, возвещая, к примеру, что звезды красивые, день обещает быть солнечным, а один из столбов, поддерживающих навес над бывшей бензоколонкой, еще больше облупился.

Конечно, Лизина гиперчувствительность была одним из ключевых факторов эффективной работы группы. Вот и сейчас Доктор, отметив мост, на который лучше всего выманить зомби, посмотрел на Лизу, спрашивая ее мнения. Она покачала головой:

– У меня вызывает сомнение этот поселок. Он не огороженный, значит, зомби могут выйти из него любым способом. Даже если ветер не переменится, и зомби будут хорошо чувствовать приманку, неизвестно, с какой стороны они решат подойти к мосту и не найдут ли в пойме речки что-то поинтереснее.

Вот это и была ее самая сильная сторона. Лиза никогда не забывала, что у зомби тоже есть какая-никакая свобода воли, что и делало ее успешным охотником.

– Ветер не переменится, – сообщил Алекс.

Конечно, Доктор это знал, как и то, что давление падает, что хорошо для распространения запаха, но велика вероятность осадков. Он уже успел все рассчитать: время в пути, время на строительство ловушки и перекрытий. Он даже вычислил по средней скорости зомби время, необходимое большинству из них, чтобы дойти от близлежащих населенных пунктов до ловушки на мосту. Именно поэтому он и был стратегом. Хотя его объем памяти вмещал меньше информации, чем у Алекса, у него лучше всех была развита способность к анализу и выстраиванию сложных алгоритмов. Иногда ему не хватало каких-то данных, и тогда Доктор обращался к Алексу, но чаще всего ему требовалась способность Лизы предугадывать действия других субъектов. Вот и сейчас он внимательно посмотрел на нее, словно хотел по ее позе и выражению лица понять, как ей вообще пришло в голову, что зомби могут разбежаться, несмотря на то, что план идеален.

– А какие у тебя предложения? – спросил Доктор

– Надо выделить только один выход – сказала Лиза, – по грейдеру через Мещеринский переезд. С той стороны много домов, каких-то непонятных строений, тропинок, река. Нужно создать ситуацию, чтобы они выбрали самый привлекательный вариант.

– Есть еще мост через реку. В самом Мещерино, – заметил Алекс.

Доктор тоже это заметил. Мост на деревенской дороге был не идеален, потому что его было сложнее блокировать, но он действительно был привлекательнее для мещеринской нежити, чем дальний Урусовский мост, со всех сторон заросший кустарником и березняком.

– Так какой план, док? – спросил Али. Давид задумался.

– Алекс, какова вероятность закрыть ловушку на грейдере?

– В конусе запаха пять населенных пунктов, общая площадь покрытия 9,3 квадратных километра, эффективность поражения 78—85%.

– Мы можем поставить плотину на реке Плавице, чтобы устроить разлив. Так мы изолируем Третье Ивановское и Губаревку от Первого Ивановского, Второго Ивановского и Васильевского. У них останется один выход – через Мещеринский мост, – предложил Макс.

– В этих Второсидоровских давно никого нет, – поняв, что он запутался в однообразной местной топонимике, Алекс вдогонку послал по блютусу спутниковое фото пепелищ, которые на самом деле имел в виду. – Мы же их тогда сожгли случайно.

– Неважно, рисковать нельзя, – буркнула Лиза. По способности к вытеснению неприятных воспоминаний ее модель тоже сильно опережала остальные.

Доктор продумал предложение и еще несколько уточняющих деталей. Он уже понял, что новый вариант более надежен, но все-таки принять решение надо было по правилам.

– Проголосуем? – предложил Доктор. – Кто за план А? – и сам же остался сидеть с опущенной рукой. – Кто за план Б? Единогласно. Есть только одна проблема.

– Какая? – спросила Лиза

– Мы испортим дорогу.

Дорога – это важно. По дорогам ходят люди.

– Ничего, станет теплее – дорога просохнет, – отмахнулся Али.