«Нужно быть последней дурой, чтобы утверждать: лучше смерть, чем изнасилование. По мне, лучше уж изнасилование — хоть сто раз»
Не могла и представить, что начну читать Элис Сиболд не с нашумевшего романа "Милые кости", который в вишлисте лет пять, а с известной в куда более узких кругах автобиографической и чрезвычайно смелой истории. Тяжелая книга, тяжелая и самая откровенная из тех, которые написаны об изнасилованиях в принципе. Чувствуется, что она очень настоящая и не выдуманная. Здесь есть такие физические и физиологические подробности, которые надо пережить, чтобы знать о них. Этим юношеская история писательницы выигрывает перед остальными лучшими детективами на тему — более честного повествования от лица жертвы я не читала.
«В моем понимании, тогда, в тоннеле, насильник меня убил»
Не знаю почему, но меня влекла обложка этого издания. До тех пор, пока не начала читать и не осознала, какой страшный момент изображен. Тот самый. Элис Сиболд прямо в лоб спрашивает читателя: какое право имеет окружение, чтобы судить, повезло человеку или нет, что с ним случилось так, а не иначе?.. Мало кто задумывается, что невзначай брошенная реплика: тебе еще повезло, счастливая, могло бы быть и хуже..., ставит перед собеседником немой вопрос, а может и душевный крик: откуда тебе знать?! Не нам судить. Большинство людей, легко бросающихся подобными выводами, говорят от большого ума, а не от опыта. Мало кто знает, каково с таким "счастьем" живется. Это борьба за дальнейшую жизнь, за то, чтобы склеить сломанную себя и за то, чтобы разрушить того, кто будет все время сниться в кошмарах; это стена, в секунды выросшая между тобой и всем остальным миром, а ты — счастливая. С какой бы искренностью ни было сказано — это неправда.
«Мой ум отказывался воспринимать такие категории, как несколько дней или неделя. Я жила только следующим мгновением, убеждая себя, что с каждой минутой мне будет легче, что мало-помалу вся эта история бесследно канет в прошлое.»
Дальше...
«Человека невозможно вытащить из-под завалов прошлого. Либо ты выкарабкиваешься самостоятельно, либо остаешься под обломками.»
Изнасилование, как факт, длится не так уж долго, истинная сложность не только в том, чтобы пережить эти минуты, но в том, как жить дальше, потому что все не закончилось, все только начиналось. Элис описывает, каково ей было в первые часы после, когда она, окровавленная пришла в общежитие; когда посыпались люди: кто на помощь, кто из любопытства; первый осмотр у врачей и первые показания в полиции. Это только впервые, а придется привыкать, и не просто вести диалог, а бороться за каждое неверное слово, бороться с нагрянувшими документальными формальностями, причем чисто интуитивно. Эмоциональная сторона не значит ничего. Самое главное не значит ничего, то, что рвется наружу, не значит ничего. Сухая последовательность произошедшего — факты и только.
Полиция и докторà — одна сторона и, как не крути, всё же временная, а есть еще повседневная жизнь, которая тоже не ждет. Мир закрутился немыслимо быстро, когда Элис было еще не до него. Девушке тут же предстояло выяснить, что все вокруг изменилось: никто, никогда ее не поймет, никто не знает, как себя вести с жертвами изнасилования, даже психиатр — Элис Сиболд осталась одна. Самое худшее, когда знаешь, что дома тоже особо не сыщешь поддержки и что лучше бы поберечь маму от переживаний. Так думают все подростки, но есть мамы, которые, зная естественную реакцию ребенка, незаметно сами заберут инициативу и хотя бы часть груза, которую можно забрать, а тут… Родители Элис ведут себя вроде и сопереживающе, но очень пассивно, четко очерчая грань разных жизней, вместо того, чтобы в горе сплотиться. Папа начинал расспрашивать какие-то подробности, спрашивая, почему дочь не убежала. Даже если насильник — не огромный амбал, то как в стрессовой ситуации уйти от него?! Это удается далеко не всем. Элис Сиболд не настолько повезло. Так и получилось, что жертва была сильнее всех вокруг и должна была водиночку бороться за себя. Окруженная сплетнями девушка больше всего хотела не умалчивать об изнасиловании, не придумывать — говорить честно, не сбегая от темы. Людям иногда кажется, что если человек сильный, то ему не нужна помощь, он справится сам. Если даже он справляется, не факт, что ему не нужно подставить плечо, чтобы он не свихнулся окончательно от того, что вынужден находить в себе силы. Жизнь после надругательства — очень тонкая дорога, с которой можно свернуть на самые разнообразные развилки, большинство из которых неблагополучны. Порой надо уметь даже навязать помощь человеку, который привык быть железным, чтобы он отпустил от себя хоть немножко то, что давит — печать насильника.
В толковых словарях надо бы исправить статью «насилие», чтобы приблизить ее к истине. Это ведь не просто «половое сношение с применением физического насилия»; изнасилование — это полное разрушение изнутри.»
Чтобы учавствовать в судебном разбирательстве и добиться результата, нужно быть очень сильным, умным, грамотным и подкованным человеком. Даже когда дело беспроигрышное и суд самый честный, всегда есть хороший адвокат, всегда есть человеческий фактор, что играет немалую роль в каждом процессе. Элис Сиболд приходится терпеть эту ярмарку актерской игры, юридических уловок; адвокатов, смакующих подробности того, что ты хочешь стереть; надо чувствовать лазейки, которые прокладывает человек вдвое тебя старше, защищающий насильника и защищающий на высшем уровне, психогические уловки, неточности, ехидненькая улыбка, неуместный ситуации веселый тон и другие формы психогического давления. Юристам не так тяжело, как жертве — это Элис стояла там, в суде, доказывая то, что так очевидно. Это против нее стоит весь мир, бросая подножки неграмотных или недосказанных свидетельств, как будто это ты виновата, как будто это твоя работа — правильно и досконально принять показания в только что изнасилованной девушки.
«Мы словно существовали в разных измерениях. Я продолжала выслушивать то, что было неоспоримой правдой, и отталкивалась от этого. А он использовал фразы вроде «где вы остановились», будто я действовала по своей воле, будто у меня был выбор.»
Суд, дрожащий от подробностей отец — изнасилованная девушка снова оказалась непримиримо сильнее. Будет ли приговор справедливым или нет — и на этом жизнь не заканчивается. Приговор — только цель, а дальше есть Элис Сиболд — девушка, пережившая изнасилование, осмотры, свидетельства, сплетни, жажду подробностей и наконец суд. Не многовато ли для девятнадцати лет? Огромной силы стоит написать такую книгу, рассказывая свою непростую историю. Не каждый этим делится. Обычно в книгах — это нафантазированные ужасы. А здесь… А здесь за много лет ты вдохновила маму. Уже после пережитого. А должно было быть наоброт — наполовину.
«Ты меня вдохновляешь, дочка! — писала она. — Раз уж ты сумела пройти через все и выкарабкаться, думаю, что и эта большая девочка тоже сможет!»
Прежде чем стать писательницей, Элис Сиболд, а не жертвой, Элис скатилась вниз по наклонной, ведь так устала справляться. Хоть ей было уже восемнадцать, но от этого не легче. Очень сложно быть самой сильной и слышать пустозвонный толкования о счастье, которого "счастливая" не смогла оценить.