Часть первая

Глава первая

Синяк был великолепен. Лилового цвета такой, с синюшными пятнами. На пол-лица. Разглядывая себя в зеркале и пытаясь хоть как-то открыть опухший глаз, Борис думал, как же объяснить маме, что он ни с кем не дрался. Все вышло совершенно случайно. Он вчера целый день был у своего друга Зорика Баганяна и помогал мыть машину. Отец Зорика приобрел новый оранжевый «ушастый» ЗАЗ-966^[1] и разрешил Зорику и Борису посидеть в салоне и «порулить».

Зорик и Борис по очереди сидели за рулем, бибикали и фыркали так громко, изображая работающий двигатель, что буквально заплевали все стекла. Машину пришлось мыть. Они делали это с удовольствием. И вот когда Борис заканчивал вытирать снаружи стекло на двери, он заметил небольшие пятна на нем с внутренней стороны. Резко открыл дверь и оранжевым скругленным уголком заехал себе в глаз.

Конечно, мама Зорика прикладывала к лицу холодные металлические предметы, пытаясь облегчить последствия удара, но утром Борис посмотрел на себя в зеркало и ужаснулся. Завтра 1 сентября, а он с такой рожей заявится в школу! Но это было не так страшно. То, что Борис хулиган и в любой драке он самый первый, знали все. Борису вдруг стало стыдно перед мамой. Вот она сейчас придет домой после ночной смены, уставшая, с тяжелыми сумками, а он опять с синяком. Не так обидно было бы, если бы он действительно подрался.

– О, Боже! – всплеснула руками мама, увидев сына.

– Ма, это случайно! – быстро заговорил Борис, помогая ей нести сетку с картошкой в кладовую. – Чес-сно слово! Можешь у тети Карины спросить!

– Как же ты завтра в школу пойдешь?

– Да ладно! Заживет!

Утром он надел выглаженную мамой школьную форму и снова посмотрел на себя в зеркало. Поворачивая голову из стороны в сторону, Борис проговорил полюбившуюся фразу из фильма «Джентльмены удачи», который они с Зориком посмотрели пять раз:

– Какая отвратительная рожа!

Взял свой поцарапанный портфель и пошел на первый звонок. То, что у него коротковатые брюки и рукава на пиджаке, мама заметила только тогда, когда Борис вышел на улицу. Вырос за лето, подумала она. Что ж, пусть уже в седьмом классе доносит эту форму, а на следующий год новую придется все-таки покупать. Тяжело одной поднимать сына, но деньги нужно будет отложить – не должен же он оборванцем ходить.

Зорик ждал Бориса на улице.

– М-да! – сказал он, рассматривая синяк. – Какая отвратительная рожа!

– Да ладно, заживет! – махнул рукой Борис.

Он подцепил носком ботинка консервную банку и дал пас Зорику, приглашая его пофутболить. Зорик отказался.

– Я в новых ботинках и чистых брюках. – небольшой армянский акцент у него все-таки был. – Надо в школу красивым прийти!

– Тоже мне жених! – крикнул Борис и побежал вперед.

Зорик его догнал и огрел портфелем по голове.

– Ага! Вот тебе! Получи!

– И я тебе! На, получай!

Зорик тут же забыл и о новых ботинках, и о чистых брюках. Они с большим озорством прыгали через лужицы, играли в футбол консервной банкой, при этом не забывая лупить друг друга портфелями. Уже возле самой школы Зорик «забил гол» – консервная банка влетела Борису в другой глаз.

На первый звонок они не попали. Два урока Борис просидел в медпункте. Зорик тоже не пошел в класс и прождал Бориса возле двери. Классный руководитель Светлана Сергеевна хваталась за сердце и возмущенно говорила:

– Что же за наказание этот Михеенко! Дня не было, чтобы с ним что-нибудь не случилось. Зорий Баганян! А от тебя я такого никак не ожидала. Завтра в школу с родителями!

Домой шли молча. Борису аккуратно зашили рассеченную бровь и наложили повязку. Дороги он практически не видел. Зорик шел рядом и потихоньку дергал друга за рукав, когда нужно было обойти лужу или кочку.

– Борь, я ж не специально. – виновато пробормотал он, когда подвел Бориса к калитке дома.

– Да знаю я! – сказал Борис. – Мама сейчас расстроится…

– А мне отец уши надерет. – вздохнул Зорик.

– А тебе за что?

– Чтобы головой думал.

– Ладно. Давай «пять»! – Борис протянул другу руку. – Неделю поваляюсь дома. Заживет.

Мама, конечно, расстроилась.

– И в кого же ты такой непутевый! – причитала она. – Когда же ты перестанешь драться и поумнеешь?

– Ма! Я не дрался! Это случайно! – пытался успокоить ее Борис.

Но мама его не слушала и продолжала ругать. Неожиданно в дверь постучали. Это были Зорик с отцом. В руках у них были сумки.

– Мне Зорий все рассказал. – сказал дядя Ваграм с сильным армянским акцентом. – Все честно. Он виноват, конечно. Но как мужчина поступил – сам все рассказал.

– Да я на него не обижаюсь. – сказал Борис. – Я сам нарвался. Да ладно, заживет!

– Пусть заживает скорее. – сказал дядя Ваграм и открыл сумки. – Вот тебе витамины. Зорий, угощай друга.

Зорий из одной сумки достал полную сетку яблок и груш, а из другой – с десяток крупных персиков и два огромных граната.

– Выздоравливай и приходи в гости! – сказал Зорий.

Борис пожал обоим Баганянам руки.

Через неделю повязку сняли. Но в школе Борис не появлялся еще дней десять, пока не сошли оба синяка под глазами. Все это время он каждый вечер приходил к Зорику делать уроки. Но уроки Зорик, в основном, делал один – Борис сидел на полу и листал энциклопедию «Жизнь животных». Шестой том назывался «Млекопитающие, или звери». Борис завороженно рассматривал тигров, львов и прочих представителей семейства кошачьих. Ему совсем не интересны были беспозвоночные и позвоночные из других томов, и он листал только шестой. Борис не особенно любил читать, но эту книгу он знал наизусть.

В школе Борис появился уже в конце сентября. Первые два дня он старался вести себя хорошо и не носиться, как угорелый. Но на третий день ему стало скучно от самого себя, и он опять начал бегать с одноклассниками и играть в «догонялки». Догнал – лупанул портфелем по голове или по спине, его догнали – тоже огрели по голове. И так каждую перемену. Он успевал пробежаться по всем этажам и на уроке появлялся мокрый и запыхавшийся.

Как-то на большой перемене, когда Борис в очередной раз убегал от Сережки Буслаева, в коридоре на пути оказалась группа девочек-шестиклассниц. Борис мгновенно сориентировался: если растолкать девочек, они могут упасть, и он упадет вместе с ними. Тогда Сережка его догонит, и он проиграет. По инерции он продолжал мчаться и уже видел перед собой огромные синие глаза, в которых нарастал испуг. На уроке физкультуры Борис через «козла» прыгал лучше всех, и сейчас, оттолкнувшись ногами, высоко взлетел над головами, легонько тронув кого-то за плечи. Приземлился на обе ноги метрах в двух позади девочек и побежал дальше. Он не видел, как в синих глазах испуг сменился восторгом. Сережка резко затормозил и тоже восторженно посмотрел вслед Борису. А Борис успел промчаться по другому этажу и появился у Сережки за спиной.

– Не догнал, не догнал! – запрыгал он и стукнул друга по плечу.

Зазвенел звонок, и Борис с Сергеем пошли в класс. Борис оглянулся, чтобы убедиться, что никто не пострадал, и только сейчас заметил, что те синие глаза принадлежали белокурой девочке с пышным белым бантом на голове. Весь урок истории Борис ничего не видел и не слышал, а на следующей перемене побежал еще раз увидеть эту девочку. Ее не было. Другие девочки, заметив его, восхищенно зашептались.

– Это же Боря Михеенко!

– Это тот, который так высоко прыгает!

Борис пробежался туда-сюда по этажу и вернулся в класс.

Теперь все «догонялки» обязательно были мимо девочек, но повторить прыжок больше не удавалось. Иногда девочки тоже принимали участие в играх. Но они больше кричали, толкались, мешали друг другу и не так быстро бегали.

Борис узнал, что ту синеглазую девочку зовут Наташа, и все время пытался «научить ее правильно бегать». Ведь мало того, что нужно было догнать. Нужно было обязательно стукнуть портфелем по голове. И Борис сделал это с восторгом! Ощущая прилив озорства – вот сейчас она за ним побежит и не догонит – и какой-то радости от того, что он бегает вместе с ней, он бросился наутек. Но за ним никто не бежал. Он остановился возле лестницы, зацепившись за перила, и оглянулся. Наташа стояла вся в слезах, и у нее из носа текла кровь. У Бориса похолодело внутри. Такого чувства он еще не испытывал никогда! Он был готов разбить себе нос или выколоть глаз. Он даже не заметил, как к нему подошел учитель труда, взял за ухо и потащил к директору в кабинет.

Что ему говорил директор, Борис не слышал. Он стоял, опустив голову, и еле сдерживал слезы. Но последнюю фразу Борис понял: завтра в школу с родителями и будем оформлять протокол в детскую комнату милиции.

Домой он шел, еле передвигая ногами. Что он скажет маме? Она же не поверит, что он не хотел, что все опять получилось случайно. Зорик и Сережка шли вместе с ним. Зорик и Борис жили по соседству, а Сергей жил в дальнем микрорайоне, но все равно решил пойти вместе с другом.

– Да не переживай ты! – успокаивал он Бориса. – Заживет у нее все!

– А если нет? – с каким-то нарастающим ужасом внутри сказал Борис. – Меня, наверное, в тюрьму посадят!

Они зашли во двор. Борис швырнул портфель на крыльцо и уселся на ступеньках. Хорошо, что мама уже ушла на ночную смену – хоть на работе будет не в слезах. Друзья молча пожали Борису руку и пошли по домам. Зорий постоял еще немного возле Борисовой калитки, задумчиво почесал себе нос, покусал костяшки пальцев на правом кулаке и решительно зашагал домой. Во дворе отец ковырялся в «Запорожце».