«Теперь две России взглянут друг другу в глаза - та, что сидела, и та, что сажала»
(Анна Ахматова - после публикации "Одного дня Ивана Денисовича" Солженицына)
«Документы нашего прошлого уничтожены, караульные вышки спилены, бараки сровнены с землей, ржавая колючая проволока смотана и унесена куда-то в другое место. На развалинах Серпантинки процвел иван-чай — цветок пожара, забвения, враг архивов и человеческой памяти.
Были ли мы?
Отвечаю: “были” — со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчетливостью документа».
(Варлам Шаламов)
«— Вам не было жалко Вавилова? Ведь ему грозил расстрел. Так, по-человечески, не было жалко?
Я ждала ответа, почти уверенная, что вот сейчас Хват скажет: «Да, было жалко, но, знаете, время было такое…»... Я же ждала от него жалости к человеку, у которого отняли жизнь. Ах, как же я была еще наивна!
Хват рассмеялся (рассмеялся!):
— Что значит жалко? — Так и сказал. — Ну что он, один, что ли?..»
(Рассказ Евгении Альбац о встрече (в конце 1980-х) с Александром Хватом, следователем, ведшим в 1940-1941 гг. "дело" Николая Вавилова).
...Внук узницы ГУЛАГа, два бывших политзаключенных дня сегодняшнего, фигуранты "Болотного дела", и ветеран сегодняшнего же УФСИН на презентации сборника, в котором слово дано как жертвам, так и их палачам, - по-моему, готовый сюжет как минимум для небольшой пьесы, если не для повести.
На днях внук одной из героинь книги (ее портрет вынесен на обложку), двое бывших политзаключенных - фигурантов "Болотного дела" и я неожиданно встретились на книжной ярмарке NonFiction, на презентации книги Елены Рачевой и Анны Артемьевой "58-я. Неизъятое".
Журналистки "Новой газеты" Елена Рачева и Анна Артемьева составляли эту книгу в течение последних нескольких лет, встречаясь и беседуя с бывшими узниками сталинских лагерей, - с Сусанной Печуро, Виталием Лазарянцем, Григорием Померанцем и многими другими. Конечно, учитывая возраст респондентов (от 80+ до 101 года), понятно, что многие не дожили до выхода книги.
Замечательная книга и, безусловно, очень своевременная - когда в стране вновь появились политзаключенные, когда вновь в ходу оказываются немыслимые сроки (дело Геннадия Кравцова, дело Сенцова-Афанасьева-Кольченко), когда вновь практикуются - пусть и "точечно" - похищения людей и пытки (Сенцов, Развозжаев, Савченко), когда примерно 97% общества живут так, как будто нет никаких политзеков, никакой оккупации Крыма, никакой "военной операции" в Сирии, - очень важно в эти дни помнить, что "если боишься- не выживешь... выжить можно, когда пропадает страх за собственную жизнь: что будет - то будет" (Сусанна Печуро).
Одно только вызывает сильнейшее недоумение: добрая половина книги - свидетельства совсем не жертв, а, наоборот, бывших вертухаев. И идут эти свидетельства (процентов на 80 состоящие из вранья) прямо вперемешку со свидетельствами узников.
Вот, например, бывший вертухай Иван Гайдук (http://www.novayagazeta.ru/apps/gulag/70925.html), с гордостью: "Я ЛЮБЛЮ СЛУЖИТЬ. Я, как говорится, служака. Вот на вышке: туда посмотришь, сюда… Надоедает. А тут разнообразная работа. Надо соображать, сортировать людей, мысли их читать. Быть активным, передовым, в хвосте не волочиться.Вот сопроводили заключенных на лесоповал, запретную зону выставили. «Расходись на работу!» Постою немножко, потом собаку оставляю, оружие сдаю солдату и иду без оружия. Прихожу, замечаю, кто не работает... С понтом говорю, чтобы он работал, трудился. Смотрю, начинает работать. Думает: ну раз тебя уже заметили — бежать бесполезно..."
и с нулевой рефлексией и с невероятным чувством собственной значимости ("Меня звали «гражданин начальник» или «гражданин командир», вежливо относились, хорошо. На меня невежливо нельзя, а то попадешь в изолятор.").
Прожита длинная (очень длинная - 1925 г.р.) жизнь - а человек даже не понял, ЧЕМ он был и В ЧЁМ участвовал... Вот Гайдук рассказывает про одного из своих "подопечных": "...ну, сказал лишние слова, что не так нужно управлять страной, а вот так. И сел как нарушитель партии и правительства, 58 пункт 1, 10 лет. Конечно, оно несправедливо, по сути дела. НАДО БЫЛО ЕМУ ДАТЬ 58-10, тогда бы он по пропуску ходил. А так — под стражей, под винтовкой… Но все и под винтовкой ходили нормально, не сопротивлялись."
Пожалеть бы их сегодняшних, с их болячками да с маленькими пенсиями, "забытых" да "ненужных"... Но почему-то не очень жалеется, когда вспоминаешь, что эти милые бабушки и дедушки дожили до своих 85-90, увидели внуков и правнуков, тогда как однокашники Сусанны Печуро Борис Слуцкий, Владлен Фурман и Женя Гуревич не увидели не то что внуков - не увидели жизни вообще: в их 20 с копейками их расстреляли за создание якобы "террористического" "союза борьбы за дело революции" и "за планирование убийства Маленкова" (!).
Неужели когда-нибудь воспоминания нынешних политзаключенных тоже будут издаваться вперемешку с воспоминаниями их тюремщиков?