© Елена Наумова, 2018

ISBN 978-5-4485-8957-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая

Проснувшись раньше, чем обычно, Ник долго валялся в постели. Будильник неприятно звенел, означая зов трудовых будней. Из – за ночных выходок его друга, он страшно, просто до невозмутимости не выспался. Джон, снова напился в каком – то дешевом пабе из – за подозрений жены в неверности, и вновь завел пластинку о тех СМС, что прочитал в ее телефоне и странных звонках посреди ночи. Джон Малкович хороший образованный парень, и Нику его действительно жаль. Жаль, потому что он позволяет жене проявлять такое неуважение к себе, а чувства? В них Ник сам давно не верит, поэтому старается не ссылаться на них в разговорах. Особенно с пьяным Джоном. Да и как сказать другу о том, что любимая его ни во что не ставит? Пару лет назад, когда он впервые наведался к Нику, последний так и сказал, а потом всеми силами пытался вынуть из рук Джона нож, когда тот хотел покончить с собой. С того момента Ник выступал лишь в роли слушателя. Каждый раз, убеждаясь, какими иногда глупыми бывают женатые люди, прося совета у того, у кого и семьи то нет. В итоге они с Джоном просидели у него на кухне почти до 3 – х ночи, выкурив пару пачек сигарет. А после всего Ник немного приободрил его несколькими «шаблонными» советами, посадил в такси и отправил домой, к женушке, которой наверняка тогда не оказалось дома. Он только успел посмотреть на часы, которые показывали 3:42.

Встав с постели, он шел по узкому коридору, ведущему в кухню, и включил чайник. Первые лучи солнца откидывали тени на стены, обрамляя небольшие окна. Проходя мимо гостиной Николас заметил это свечение, которое заставило его вспомнить о том, о чем он не хотел ни думать, ни вспоминать. Квартира ему досталась от родителей, находившаяся в спокойном районе Уинчестера, хотя, в этом по нынешним меркам небольшом городке Англии безопасным принято считать каждый район. Приняв душ и одевшись в чистое, он приступил к самому приятному, что только может быть по утрам – кофе. Аромат растворенного кофе был приятным, но его не сравнишь с тем, что подают в кафе за углом. Он сел на стул, что стоял напротив окна и наблюдал за просыпающимся Уинчестером. Зрелище, надо признать, довольно однообразное. Хозяйка с собакой, разносчик газет, школьники, и снова хозяйка с собакой. Утро уже взяло бразды правления в свои руки. Солнце уже поднялось над горизонтом, свежесть его лучей наполнило колоритную улочку, все предвещало новый день. Николас любил это состояние. «Ощущение простого одиночества. Его плюс в том, что оно всегда разное. Нет того гнетущего состояния, что было бы если бы я жил не один. Ведь именно сейчас я свободен. Свободен от людей, принципов, стереотипов. Мне не нужно надевать маску и разноцветный карнавальный костюм, сейчас я тот, кем являюсь на самом деле». Кофе остывал. Пить его холодным уже вошло у Ника в привычку. Иногда задумавшись, он не замечал, как звонит его телефон, что уж о кофе говорить. Портреты отца и матери Николаса висели на одной стене, рядом друг с другом. В детстве он часто слышал их крики, скандалы, и после их смерти решил, что они больше не будут ругаться. И действительно, он больше не слышал их криков. Надо признать, что у него квартире иногда тихо играл альтернативный рок, чего Макс действительно не понимал…

– Как рок может играть тихо?! – возмущался Макс, когда они очередной раз вчетвером собрались у Ника.

– Обычно, Макс – развалившись в мягком клетчатом кресле у окна, и продолжая медленно цедить пиво из кружки, невозмутимо отвечал Николас.

– Но ведь рок нельзя слушать тихо! Он должен раскрывать сердца, освобождать души! – не переставая громыхал Макс, что его светлые волосы летали из стороны в сторону.

– Послушай парень, кто – то перепил, и прошу тебя, слезь со стула, иначе завтра на своем рабочем месте я раскрою твое сердце и душу – Джон и Ричард невольно издали смешок и продолжили свою дискуссию по поводу жены Малковича. Тем временем Макс слез со стула пролив немного пива на пол, и поняв, что хозяин вечеринки этого не заметил, быстро вытер пятно ногой, а ногу вытер об ковер.

– Ну, так что, друзья мои, вы закончили спорить о громкости музыки, которую один из вас не слушает, а другой не понимает? – Ричард решил остановить этот хаос и вмешаться. Он повернулся к Максу и тот увидел его самодовольное выражение лица. Самодовольное и пьяное. Ричард подошел к Нику и похлопал его по плечу, так что тот ощутил запах его дорогого парфюма и почувствовал боль на ключице от объятий огромных наручных часов Рича.

– Оу, а вы мистер «Благодетель» приложили все свои усилия, чтобы помочь? Хватило ли у вас смелости и УМА, дабы грамотно разобраться в несчастной любви Джона? – улыбаясь, съязвил пьяный Ник, оттаскивая галстук от шаловливых рук Рича.

– Но ребята…

– Я хочу помочь ему Ник!

– Не заводись ты, знаешь сам, что все это шутки. Мы все это понимаем. В который раз.

– Когда же ты научишься процеживать слова через сито в своей патологоанатомовской головке? Ему же плохо, а ты смеешь издеваться! Как тебе не стыдно?!

– А ты считаешь, что сможешь ему помочь? И это ты указываешь мне на стыд?! И у тебя нет такого права. Считаешь раз у тебя в жизни и жена и любовницы, значит, ты во всем разбираешься и можешь влезать в души людей и рыться в них? Копаться, как бомж копается в мусорном баке у меня за домом?! Ты всегда лишь делаешь видимость, что помогаешь, а на самом деле от тебя нет толку, к тому же потом об этих разговорах узнает одна из твоих подружек.

– Ребята послушайте..

– Ты явно пьян Ник, ты просто невразумительно пьян! Несешь чушь! У меня нет желания…

– Остановитесь вы, наконец! – Вскричал Джон, громко поставив кружку с пивом на стойку. Он подошел к Ричарду и Николасу стоявших рядом, даже не смотрящих друг на друга. – Сначала один напоминает мне о несчастной любви и сравнивает мою душу с мусорным баком, а второй считает, что у меня есть проблемы и он обязан их решать!

Ник и Ричард стояли, повернувшись к Джону лицом в полном недоумении.

– Но постой, разве не ты ПОСТОЯННО говоришь о Кларисии? Нытик ты чертов! Мы слушаем тебя, но за три года можно было бы и решить все проблемы, разве я не прав парни? – Взбешенный Макс повернулся к ребятам, стоящих уже пьяно опираясь друг на друга. Они ничего не ответили. А Джон явно не ожидал такой реакции от Макса. Минута тишины. Каждый успокаивался, приходил в себя. Естественно никто и не вспомнит про этот разговор завтра, не посмеет, ну или просто не сможет из – за выпитого алкоголя (что более вероятно). Вот уже Ричард и Ник сели за барную стойку, Макс к ним присоединился. А потом пришел и поникший Джон. Ей Богу, ну, что еще взять с пьяных мужчин?

***

Взглянув на портреты родителей в молодости, что висели рядом на стене, он снова насладился тишиной. Допив свой холодный кофе, он схватил легкий пиджак светло – серого цвета, еще раз поправил темные волосы, свисающие прядями на лицо, и выбежал навстречу последнему летнему дню.

«В детстве мы точно знаем, кем хотим стать в будущем, но как только то самое будущее наступает, большинство людей уже утратили и самих себя»

Глава вторая

Больница, в которой работает Николас, является единственной в Уинчестере. Длинное здание высотой в 6 этажей, лифтом и собственной столовой, где в обед собираются юные санитарочки в поисках опытного хирурга или не женатого терапевта. Подходя к входу в больницу, он увидел пару молодых ребят, что – то нервно обсуждающих и курящих без перерыва. Хм..

– О, мистер Макензи! Доброе утро!

Хорошенькая миловидная девушка, поправив очки, выглянула из – за своей стойки регистрации и, светясь, посмотрела на только что вошедшего в двери больницы Ника.

– Доброе утро, Софи. – Он на минуту решил остановиться возле стойки.

– Как прошли выходные? Я купила вам шоколадный пончик, мало ли вы проголодаетесь, ведь до обеда еще много времени и вы захотите перекусить.

Звенел тонкий голосок Софи.

– Благодарю за этот… милый жест. А, выходные? Выходные как всегда…

– Размерено и спокойно. – Продолжила она.

– Именно. – Улыбнулся Ник. – Сегодня есть… кто – нибудь для меня?

– Эм..да. Пожилая леди, 68 лет. Мужчина такого же возраста и..ребенок. – Протянула она.

– Родственники? – Нахмурившись, спросил Ник

– Нет. Очередное совпадение. Их досье уже на вашем столе, мистер Макензи.

– Спасибо, Софи. – Он откланялся и направился к лифту. В больнице уже было достаточно народа, что сидели в очередях. «Старики, дети, взрослые… и у каждого свои проблемы и каждый хочет рассказать о них. Хорошо, что я избавлен от таких мучений» – думал Николас, озираясь по сторонам.

– Мистер Макензи! Мистер Макензи! Вы забыли свой пончик!

Громко закричала ассистентка, выбежав к нему навстречу.

– О, благодарю, вас. Вы слишком заботитесь обо мне.

– Да я просто не…

– Не стоит, дорогая… – Опередил ее Ник и затем вошел в пустой, подъехавший лифт. Нажав кнопку с цифрой – 1 он открыл коробочку с пончиком, и запах свежей выпечки заполнил эту движущуюся железную коробку.

Когда лифт остановился, и двери открылись, Николас увидел свой родной этаж. Этаж, куда привозят тех несчастных, кто уже не сможет ощутить этот аромат, что исходит от свежей выпечки, погулять с собакой, или сходить в ресторан. Длинный коридор, ведущий вдаль, был освещен множеством ламп и замкнут десятком дверей в кабинеты врачей, занимающихся в основном тем же, чем и сам Ник. Он зашел в первую дверь слева.

– Просыпайся Дэни, я пришел! – Прокричал Ник, посильнее хлопнув дверью.

– О, Боже мой! Еще 5 минут. Я не спал всю ночь.

Отмахнувшись от Ника, молодой санитар перевернулся на другой бок.

– Ты в курсе, что тебе нельзя так со мной разговаривать, малец? В конце концов, мне завидно. Так что поднимайся.

– Ну что на сегодня?

– Шоколадный пончик

– Ммм, люблю шоколад. – Проговорил Дэни, нарочно облизав губы.

– Знаю, поэтому и взял.

Николас снял пиджак и повесил его в шкаф, а затем надел белый халат, на котором были бережно вышиты его инициалы нежными ручками Софи.

– А вас не напрягает, что она каждое утро что – нибудь приносит вам и опекает? Да и лебезит перед вами постоянно как… кстати как?

Спросил Дэни и, потянувшись, наконец – то встал с дивана и сонливо протер глаза.

– Как глупая влюбленная девушка.

– Почему бы вам не позвать ее на свидание? Или отплатить как – нибудь даже за этот вкусный пончик? Бедная. Это ж надо встать раньше на пол – часа, зайти в пекарню, выбрать, купить и по приходу на работу еще привести себя в порядок. И все ради вас, между прочим.

Дэниэл посмотрел на него в ожидании какой – либо реакции, но наткнулся лишь на невозмутимый взгляд Николаса.

– У меня создается ощущение, что я с девушкой говорю. Не неси чушь.

– Что??

– Может, сходим на свидание? Если ты не против, конечно. – Проговорил томным голосом Николас, а затем наклонил свое туловище над телом еще не проснувшегося санитара, что их носы почти коснулись друг друга.

– Мистер Макен..

– Ну, а что ты мне в голову суешь глупые мысли? Я, правда, ей благодарен, по – моему, – он выдержал паузу, – но делать это для меня не просил, поэтому ничем Софи не обязан. Это ее инициатива, к тому же я давно дал понять, что все напрасно. Я до сих пор удивлен, что ей не доложили, что все ее вкусные подарки съедаешь ты. Хотя, может, и доложили, но она продолжает это делать. Зачем? Вот вопрос. По глупости. Вот ответ.

Николас уже сидел на стуле и пил кофе, скрестив ноги, что уже переодеты в рабочие эспадрильи.

– Да вы правы.

– В чем именно?

– В том, что она глупа. Тратить свои лучшие годы на такого как вы, бесчувственного, упрямого и жестокого эгоиста. Человека, у которого нет желания просто сделать приятное кому – то кроме себя, улыбнуться в ответ, даже этого вы не можете, когда с вами говоришь, ощущаешь дикое желание, исходящее от вас – поскорее избавиться от собеседника. Да, это действительно глупо. Прошу прощения, мне пора домой.

– Тогда сам позови ее на свидание. – Произнес Ник, даже не глядя на собеседника, и, поставив опустошенную кофейную чашку на стол, встал со стула, добавив: – И кстати, я сегодня ей улыбнулся.

– Рад за вас, сэр.

И тяжелая дверь захлопнулась за Дэниэлом.

«Так, у этого парня получилось выбить меня из колеи на 10 минут, должен заметить, он определенно прогрессирует. А теперь за работу» – Думал Ник, направляясь в свой личный кабинет, что был в самом конце коридора. Его кабинет был выполнен в стиле минимализма. Он не терпел загроможденности на рабочем столе, поэтому у него всегда лежала на нем пара папок с делами его «клиентов». Так же у стены находился архив с документами за текущий год, из – за чего к нему часто заходили Лили и Сэм из соседнего кабинета. Они могли часами сидеть у него, и говорить о составе картона не замечая, Ника. В общем, экстраординарная парочка. Сегодня же на его столе лежали всего три папки.

– Хм, с кого начать? Маленьким надо уступать, и женщинам тоже, так что простите… Мистер… Ламон, вы у нас последний. Начнем.

Николас вышел в коридор и вошел в тяжелую дверь напротив. Это и было основное место работы. Несколько трупов лежащих на кушетках. При свете ярких ламп их тела отдавали ужасным зеленым цветом. Ждущих, когда придет врач и обследует их уже бездыханные тела. Он взял первую папку в руки.

– Так, значит вы у нас Саймон Андерсен, 13 лет. Избиение дома. Приятно познакомиться. Меня Ник зовут. Давайте посмотрим на вас, дорогой друг. У вас красивые черты лица. Глаза, какие… о, карие. Кровоподтек под нижней челюстью справа, многочисленные ушибы, расположенные на спине, слева от печени образовалась гематома. Хм. Ко всему прочему открытая черепно – мозговая травма, что и является причиной смерти. Боже мой. Кто же с тобой такое сотворил? Тебя били родители? А может ты сам это сделал с собой? Тринадцатилетний подросток – самое время для несчастной любви. И если этот так, то нет в тебе романтики, малец, ибо проломить себе голову не совсем эстетично. Нужно было повеситься у нее перед домом, со слезливой запиской в руках в стиле «Я тебя люблю. Это ты виновата…» Эх, как жаль, что мне не рассказывают ваши истории дорогие друзья. Как жаль! А, нет, все – таки родители, что находятся в данный момент на допросе, если верить моим часам и достоверности записей в документах. Так с вами все ясно. Сейчас я приду к вам… Миссис Брэштон, готовьтесь!

Николас сел за деревянный стол, что стоял в углу этого большого помещения и, заполняя карту мальчика с подробным описанием ранений и анализом его состояния, вспоминал слова Дэни, когда тот упрекнул его в цинизме: «Но как не стать циничным, когда каждый день видишь трупы? Когда единственное развлечение, что тебе позволено так это разговоры с ними? Цинизм всего лишь защитная реакция. Разве нормальный человек стал бы советовать трупу тринадцатилетнего мальчика, как правильно сводить счеты с жизнью? Я уже привык к таким фразам и выражениям, обращенным в свой адрес. Обвиняя в этом, выбранную профессию, я на самом деле получаю странное удовольствие от того, что причиняю им боль… и я не о трупах»