* * *

© Издательство «Благовест» – текст, оформление, оригинал-макет, 2014

Предисловие

Архиепископ Лука (в миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) жил и работал в тяжелой период для нашей страны – в конце 19 и в первой половине 20 века, в годы духовного кризиса, отступления народа от веры, войн, революций, политических репрессий, гонений на Церковь. Это наш современник – выдающийся врач и ученый, гениальный хирург, спасший тысячи жизней, пастырь и проповедник, богослов, подвижник, восстанавливавший храмы Божии в немыслимое для этого время, прославленный Церковью исповедник, в земле Российской просиявший, совершающий чудеса доныне по молитвам с верою притекающих к нему. Узкий путь страдания за истину и служения людям, всегда против «удобного» течения, всегда верность Богу и любви к человеку – яркая и удивительная жизнь христианина во времена отступничества, страха и предательства. Святитель Лука прожил одиннадцать лет в тюрьмах, лагерях, ссылках. Своим духовным подвигом и самоотверженной работой хирурга и «мужицкого» врача он обрел всенародную любовь.

В 20-е годы в разгар гонений на Церковь и ее служителей он стал священником, принял постриг в монахи с именем Лука в честь апостола и евангелиста, и затем был тайно рукоположен в епископа Ташкентского и Туркестанского. Дальше были Красноярская и Тамбовская кафедры. В 1946 году архиепископа Луку перевели в Симферополь – последнее место службы.

Где бы он ни был, везде без страха и сомнения служил, проповедовал и лечил людей, защищал православную веру и Церковь делом, словом и писанием.

Умер святитель Лука 11 июня 1961 года в воскресенье, в день Всех святых, в земле Российской просиявших. Канонизирован Русской Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в 2000 г оду.

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, совершая пастырское посещение Украинской Православной Церкви, поклонился мощам святителя Луки, покоящимся в соборном храме Свято-Троицкого женского монастыря в г. Симферополе. В своем слове к пастве Святейший Владыка сказал:

«…С трепетом прикоснулся я к мощам святителя Луки, практически нашего современника. Мне не приходилось лично встречаться с ним, но довелось много слышать о нем от тех, кто служил с владыкой Лукой, кто его хорошо знал. Это действительно был дивный архипастырь, сочетавший служение Церкви и служение науке, сочетавший способность работать в светской системе в условиях атеистического государства и одновременно быть архипастырем Церкви.

Пример святителя Луки учит нас тому, как находить выход из, казалось бы, безнадежной жизненной ситуации, как, не идя на компромисс с совестью, быть мирным и спокойным и разумно устроять свое земное бытие.

Святитель Лука был таким человеком: казалось бы, внешние обстоятельства подавляли его, но он никогда не ломался от этого давления и сохранял свою внутреннюю силу, потому что сила эта была в вере православной. Он чувствовал присутствие Господа в своей жизни и поэтому ничего не боялся, ничего не страшился, ни от чего не уклонялся, но мужественно, с любовью к людям и в мире осуществлял свое архипастырское служение. Сегодня святитель Лука для многих из нас – великий и светлый пример». [16.]

Господь Иисус Христос всегда Тот же. Надо понять нам, суетящимся в современном «цивилизованном» обществе, вспомнить всей душой своей и всем сердцем, что все мы даны друг другу Господом для спасения. Очень важно именно сейчас, когда стираются границы между добром и злом, между истиной и ложью, еще и еще раз обратиться к жизни святителя Луки, чтобы научиться у него мужеству стояния в истине, молитвенно просить его помощи во всех делах.

Жизнь святителя Луки пусть будет для нас примером христианского пути в наше время, образом деятельной веры, бескорыстия и самоотвержения, труда любви к Церкви до последнего вздоха.

В этой книге собраны свидетельства о подвиге святителя Луки, архиепископа Симферопольского и Крымского – человека, врача, пастыря, святого.

Елена Круглова

Жизнеописание святителя Луки

Детство и юность

27 апреля 1877 года в городе Керчи у Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого и его жены Марии Дмитриевны (в девичестве Кудриной) родился третий сын – Валентин.

Род Войно-Ясенецких известен с ХVI столетия, и его представители служили при дворе польских и литовских королей. Но постепенно род обеднел, и уже дед Валентина Феликсовича жил в Могилевской губернии в курной избе, ходил в лаптях, но, правда, имел мельницу.

«Три предшествующих колена потомственных дворян влачило довольно жалкое существование, пока Феликс Станиславович не разорвал этой вековой череды вечно нуждающегося, почти нищего дворянства: получил провизорское образование, вырвался из деревенской глуши и по селился в г. Керчи», – пишет В. А. Лисичкин, внучатый племянник будущего архиепископа Луки. [9, с. 21.]

Аптека, владельцем которой Феликс Станиславович был в течение двух лет, больших доходов не приносила. Он перешел на государственную службу и до самой смерти оставался служащим транспортного общества.

Феликс Станиславович был тихим, добрым и спокойным человеком. Он исповедовал, как и его предки, католическую веру, но своих взглядов детям не навязывал. В автобиографии святитель Лука вспоминает о нем с любовью: «Мой отец был католиком, весьма набожным, он всегда ходил в костел и подолгу молился дома. Отец был человеком удивительно чистой души, ни в ком не видел ничего дурного, всем доверял, хотя по своей должности был окружен нечестными людьми. В нашей православной семье он, как католик, был несколько отчужден». [1, с. 9.]

Тон в семейной жизни задавала волевая Мария Дмитриевна. Она была воспитана в православных традициях, и вера ее была деятельной. «Мария Дмитриевна регулярно передавала домашнюю сдобу для арестованных в тюрьму, устраивала возможность заработать арестантам, посылая им, к примеру, для перетяжки матрацы. Когда началась первая мировая война, в доме постоянно кипятилось молоко, которое отправлялось раненым воинам. Но живое религиозное чувство Марии Дмитриевны было жестоко травмировано одним неприятным случаем. Справляя поминки по умершей дочери, она принесла в храм блюдо с кутьей и после панихиды случайно оказалась свидетельницей дележа ее приношения. После этого она более никогда не переступала порога церкви». [10, с. 8.]

Всего в семье Войно-Ясенецких было пятеро детей: Павел, Ольга, Валентин, Владимир и Виктория. Святитель Лука вспоминал о своих близких: «Два брата мои – юристы – не проявляли признаков религиозности. Однако они всегда ходили к выносу Плащаницы и целовали ее, и всегда бывали на Пасхальной утрени. Старшая сестра – курсистка, потрясенная ужасом катастрофы на Ходынском поле, психически заболела и выбросилась из окна третьего этажа, получив тяжелые переломы бедра и плечевой кости и разрывы почек; от этого впоследствии образовались почечные камни, от которых она умерла, прожив только двадцать пять лет. Младшая сестра, доселе здравствующая, прекрасная и очень благочестивая женщина». [1, с. 9, 10.]

Дети росли в атмосфере христианской любви и послушания. Валентин был активным, очень наблюдательным и любознательным ребенком. С колыбели он видел, как благоговейно молились отец и мать с большим числом поклонов много раз в день; с трех лет и Валентин присоединялся к ним. Как пишет В. А. Лисичкин: «Гимназист Валентин находился под строгим контролем и дома, и в гимназии. Строгое домашнее религиозное и гимназическое воспитание привило Валентину с детства глубокое чувство ответственности перед Богом за все свои поступки и деяния. От матери мальчик приобрел сильную волю и властный характер, от отца благочестивость… Семья жила очень дружно, все помогали и любили друг друга». [9, с. 22.] В своих мемуарах святитель Лука также упоминает, что, не получив как такового религиозного воспитания, он унаследовал религиозность, «главным образом, от своего очень набожного отца». [1, с. 10.]

В 1889 году Войно-Ясенецкие переехали в Киев и обосновались в центре города, на Крещатике. Валентин поступил во Вторую Киевскую гимназию. Правила поведения здесь были так же строги, как и в предыдущей гимназии. Учился Валентин очень хорошо, с увлечением. Особенно любил уроки истории и рисования. Родители серьезно отнеслись к дару мальчика. Поэтому, когда ему исполнилось 13 лет, его отдали в Киевскую художественную школу.

Рядом была Киево-Печерская Лавра. Церковная жизнь, бившая здесь ключом, толпы богомольцев со всей России шли на поклонение киевским святыням – все это не могло не оставить след в жизни юного Валентина.

«На формирование мировоззрения Валентина в старших классах гимназии заметное влияние оказал старший брат Владимир – студент юридического факультета. В студенческой среде тех лет было сильное увлечение народническими идеями. Хождению в народ интеллигентов-народников способствовали и книги И. С. Тургенева, Л. Н. Толстого и др. Вместе с братьями Валентин разделили и увлечение этикой Льва Толстого» [9, с. 23.], – пишет В. А. Лисичкин. Увлечение было сильным, Валентин подражал Л. Н. Толстому во всем: «спал на полу на ковре, а летом, уезжая на дачу, косил траву и рожь вместе с крестьянами, не отставая от них». [1, с. 11.] Он написал 30 октября 1897 года письмо Л. Н. Толстому, в котором просил повлиять на свою суровую мать, не одобрявшую его планы стать толстовцем. Валентин просил разрешения у графа приехать в Ясную Поляну и жить под его присмотром. Письмо осталось без ответа. Ответ был дан Господом: в руки юноши попала книжка Л. Толстого «В чем моя вера?», изданная за границей, поскольку в России этот труд был запрещен. Но среди студентов эта книжка ходила по рукам и старшие братья принесли ее домой. Прочтя книгу, Валентин понял, что толстовство есть не что иное, как издевательство над Православием, а Толстой – еретик, безмерно далекий от истины. Духовный мир Валентина трудами родителей и учителей строился, как на прочном камне, на святом Православии.

Итак, Валентин успешно оканчивает гимназию, и при вручении аттестата зрелости директор дарит выпускнику Новый Завет. Многие места этой святой книги произвели неизгладимое впечатление на юношу. В мемуарах святитель Лука так вспоминает об этом: «Но ничто не могло сравниться по огромной силе впечатления с тем местом Евангелия, в котором Иисус, указывая ученикам на поля созревшей пшеницы, сказал им: Жатвы много, а делателей мало. Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Мф. 9: 37). У меня буквально дрогнуло сердце, я молча воскликнул: «О, Господи! Неужели у Тебя мало делателей?!» Позже, через много лет, когда Господь призвал меня делателем на ниву Свою, я был уверен, что этот евангельский текст был первым призывом Божиим на служение Ему». [1, с. 13.] В семье хранится эта книга с пометками Валентина, сделанными тогда красным карандашом.

Одновременно с гимназией он заканчивает и Киевскую художественную школу, «в которой проявил немалые художественные способности, участвовал в одной из передвижных выставок небольшой картинкой, изображавшей старика-нищего, стоящего с протянутой рукой». [1, с. 10.]

Увлечение живописью было очень серьезным, так что по окончании гимназии Валентин решил поступать в Петербургскую Академию Художеств.

Удивительное решение было принято молодым человеком, обдумывающим выбор своего жизненного пути:

«Недолгие колебания кончились решением, что я не вправе заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей. Из Академии я послал матери телеграмму о желании поступить на медицинский факультет, но все вакансии уже были заняты, и мне предложили поступить на естественный факультет с тем, чтобы после перейти на медицинский». [1, с. 10.]

Нелюбовь к естественным наукам изменила этот план. Валентин поступает на юридический факультет и в течение года увлеченно изучает историю и философию права, политическую экономию и римское право.

Любовь к живописи не отпускает, и через год он отправился в Мюнхен в частную художественную школу профессора Книрр. «Однако уже через три недели тоска по родине неудержимо повлекла меня домой, я уехал в Киев и еще год с группой товарищей усиленно занимался рисованием и живописью». [1, с. 11.]

Каждый день, а иногда и дважды в день ездил Валентин в Киево-Печерскую Лавру, часто бывал в киевских храмах и, возвращаясь оттуда, делал зарисовки сцен, что видел в Лавре и храмах. Множество талантливых зарисовок, набросков и эскизов молящихся людей, лаврских богомольцев было сделано за почти год усиленной работы.