© Елена Фёдорова, 2017

ISBN 978-5-4483-8472-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Елена Ивановна Фёдорова – поэт, писатель, член Союза писателей России, член Интернационального союза писателей, драматургов, журналистов, член Международной гильдии писателей, Почетный работник Культуры города Лобня, автор около 200 песен для детей и взрослых, автор 33 книг на русском (9 из них детские) и трёх на английском языке. Жанр произведений разнообразен: фентези, городской роман, романтика и приключения, мистика, романы в стихах, баллады, притчи, сказки, рассказы, новеллы, сценарии.

Финалист премии «Писатель года 2014», включена в список 100 лучших писателей. Номинирована на Национальные литературные Премии «Поэт и Писатель года», «Наследие» 2015, 2016, 2017г., заняла второе место в конкурсе стихов о Великой Отечественной Войне.

Специальный приз V фестиваля русской словесности и культуры «Во славу Бориса и Глеба» и Интернационального Союза писателей «За крупный вклад в детскую литературу», медаль имени Мацуо Басё и Семёна Надсона, диплом Антуана Сент Экзюпери, сертификат участника Международной писательской конференции в Нью-Йорке. Стипендиат Губернатора Московской области в номинации «Выдающийся деятель искусств».

Проект песен для детей «Золотая страна» в соавторстве с композитором Вячеславом Гридуновым стал Лауреатом конкурса Губернатора Московской области «Наше Подмосковье» в номинации «Забота о детях».

Работала стюардессой международных линий Аэрофлота, тележурналистом ТРК «Лобня»

Авторский сайт: [битая ссылка] http://efedorova.ru

Утренняя звезда

Новелла должна вызывать шок.

Фирменный знак новеллы: у нее бывает

«второе дно» наличие некой загадки.

Какая-то зыбкая позиция рассказчика…

What is your message of? – Что вы хотели этим сказать?

Новелла должна застрять в памяти, как песчинка в сердечке моллюска. И этой песчинкой каждый ее умный владелец может дорожить

Людмила Петрушевская

Они медленно шли по промокшим улицам, тесно прижавшись друг к другу, не обращая внимания на дождь, который без устали барабанил по зонту, на то, как крупные капли разлетаются в разные стороны множеством сверкающих брызг.

Двое под зонтом не обращали никакого внимания на мелодию, которую разучивал дождь, переходя то в forte, то в piano. Казалось, дождь хочет получить подсказку у людей, настойчиво требуя к себе внимания. А они, далекие друг от друга, несмотря на кажущуюся близость, молча шли вперед, думая каждый о своем.

Сильный порыв ветра вывернул зонт наизнанку. Мужчина и женщина остановились, посмотрели друг на друга как случайно встретившиеся после долгой разлуки влюбленные. Обрадованный дождь грянул fortissimo!

– Что же мы стоим здесь под дождем? – воскликнул мужчина и, схватив женщину за руку, увлек в теплую темноту чужого подъезда.

– Как страшно сознавать, что стрелки на циферблате вечности безудержно крутятся, лишая нас всякой надежды, – подумала она.

– Нет, – проговорил мужчина, словно угадав ее мысли. – Не смей думать, что у нас нет надежды. Она есть всегда. Она не должна покидать нас, слышишь? Она не умрет, не умрет, я уверен, любимая.

Женщина уткнулась ему в грудь и простонала:

– Я больше не могу… У меня нет больше никаких сил… Что с нами будет, если она умрет?

– Она выживет, вот увидишь, – сказал он, коснувшись губами ее влажных, пахнущих осенней листвой волос. – Мы будем молиться за нее.

– Я не умею молиться, – всхлипнула женщина.

– Я научу тебя, – пообещал он, продолжая прикасаться губами к ее волосам. – Хочешь?

– Да.

– Господи, прости нас, – его голос окреп.

– Господи прости нас, – отозвалась она.

– За все, что мы делали не так…

– За все…

– Пощади нашу дочь…

– Пощади…

– Не отнимай ее у нас…

– Не отнимай, Господи…

– Мы сделаем все, что в наших силах…

– Все, все, все…

– Только спаси ее…

– Спаси ее, Господи…

– Верни нам Надежду…

– Господи, не отнимай у нас нашу Наденьку! – простонала женщина и разрыдалась, не в силах больше сдерживать душившие ее слёзы.

– Тише, тише, – проговорил он, крепче прижимая к себе ее вздрагивающее тело. – Все будет хорошо, вот увидишь…

– Все будет хорошо, – сказал он жене с изрядной бравадой. – Не стоит создавать трагедию из-за какой-то ерунды. Истерики устраивать ни к чему. Ты просто должна выслушать мои объяснения. Причем будет лучше, если ты выслушаешь их спокойно.

– Спокойно? – она задохнулась от гнева. – Как ты смеешь говорить мне о спокойствии? Если бы ты оказался на моем месте, то…

– Я бы просто тебя убил, если бы узнал что-то подобное, – улыбнулся он.

– А я, значит, должна быть спокойной? – она глянула на него с такой ненавистью, что он подумал:

– Лучше бы она меня ударила.

А вслух сказал:

– Дашка, ну прости меня. Прости. Повинную голову меч не сечет…

– Перестань мне говорить о повинной голове, Илья, – резко оборвала его Даша. – Ты собирался меня и дальше обманывать. И, если бы я не нашла это письмо, то…

– Я вовсе тебя не обманывал, – проговорил Илья.

– А что же ты делал? – Даша смерила мужа укоризненным взглядом.

– Я просто перенесся в другую реальность, где встретил тебя в облике другой женщины, и не смог устоять, вот и все, – пояснил он.

– Замечательно! – воскликнула Даша. – Значит, я тоже могу перенестись в другую реальность и встретить там тебя в облике другого мужчины и упасть с ним в любовь. Так?

– Нет, не так, – строго сказал Илья. – Дашенька, ты не посмеешь так со мной поступить…

– Еще как посмею, – проговорила она сквозь зубы.

– Не пос-ме-ешь, – проговорил по слогам Илья. – И знаешь почему?

– Почему?

– Да потому, что ты у меня Дарья одиннадцатая, то есть дважды единственная и неповторимая. И еще ты самая, самая, самая любимая.

– Именно поэтому, ты изменяешь мне с другой женщиной? – спросила она и часто-часто заморгала.

– Дашка, не смей реветь, а то я тоже заплачу, – Илья вытянул вперед губы, загудел: – У-у-у-у…

– Кто тут ревет? – воскликнула маленькая Наденька, вбежав в комнату.

– Да вот мамуле в глаз попала соринка, и она собиралась зареветь, как маленькая, а я решил ее развеселить, – подхватив дочку на руки, сказал нараспев Илья.

– Мамулечка, не плачь, – погрозила ей пальчиком Наденька. – Я куплю тебе вкусненькую конфетку.

– Хорошо, милая, я не стану плакать, – Даша вытерла слезы.

– Вот видишь, папуля, как надо утешать женщин, – назидательным тоном проговорила Наденька.

– Вижу, – ответил Илья. – Ты будешь моим представителем по улаживанию международных конфликтов. Идет?

– Идет! – обрадовалась Наденька. – Только для этого нам надо запастись конфетами.

– Верно, – включился в игру Илья. – Бежим за покупками.

– А ты, мамуля, досчитай до десяти и беги за нами, – приказала Наденька. – Ты же знаешь, что я тоже безумно люблю конфеты и могу случайно их по дороге скушать.

– Хорошо, милая, я сделаю все, как ты сказала, – поцеловав дочку, пообещала Даша и принялась считать: – Один, два, три…

Дверь за Ильей и Наденькой закрылась, а Даша все не прекращала счет, мысленно прослеживая путь, по которому сейчас идут два самых дорогих ей человека: крепкий высокий Илья, похожий на былинного богатыря и маленькая золотоволосая девочка, похожая на Дюймовочку рядом с великаном.

Даше показалось, что она видит, как ветерок играет Наденькиными золотыми кудряшками, и слышит, как дочка поет веселую песенку:

 
Маленькая Надя скачет по дорожке.
Ветерок проказник бросит ей под ножки
Разноцветных листьев красочный ковер,
Чтобы было лучше слушать птичий хор.
Но не станет Наденька на ковре лежать,
Ей ведь очень хочется прыгать и скакать…
 

Даша досчитала до десяти, улыбнулась и вышла из дома. Прямая, как стрела дорога, упиралась в железнодорожное полотно, которое перегораживал полосатый красно-белый шлагбаум. Илья и Наденька стояли возле него и беззаботно смеялись. Даше захотелось поскорее оказаться рядом с ними. Она побежала вперед, но через секунду замерла на месте, не сразу поняв, что все происходящее – реальность.

Вынырнувшая из-за поворота электричка, превратилась в огнедышащего дракона, который огромной, черной лапой наступил на маленькую Наденьку, отбросил в сторону Илью, и спокойно удалился…

Даша оглохла, онемела и окаменела, глядя на черный след дракона, из-под которого вытекал тонкий алый ручеек. Из стоящих у шлагбаума машин выскочили люди. Они подхватили драконий след, и Даша увидела маленькую девочку, распластавшуюся на земле с раскинутыми в стороны руками.

– Нет, это не девочка. Это огромная бабочка, которая села отдохнуть и сейчас продолжит свой полет, – подумала Даша и рванулась вперед, чтобы самой увидеть, как бабочка взлетает в небеса.

– Вам не стоит на это смотреть, – услышала она чей-то голос и увидела перед собой высоченную стену.

– Пустите ее, – приказал другой голос, и стена исчезла.

Даша сделала несколько шагов и поняла, что вовсе не спит, что в лужице алой крови лежит ее маленькая Надежда, милый ангелочек со сломанными крылышками.

– Не-е-е-ет, – закричала Даша. – Нет, нет, нет, только не это. За что?..

– Дашка, тише, – тронул ее за руку Илья.

– Не смей прикасаться ко мне, убийца, – она отдернула руку. – Из-за тебя произошла эта беда. Из-за тебя…

– Даша, я здесь совершенно ни при чем, – сказал Илья. – Это злой рок… Стечение обстоятельств, но не моя вина… не моя…

– Не хочу ничего слышать, – Даша зажала уши руками. – Не желаю тебя видеть, предатель и убийца.

– Дашенька, у тебя шок, успокойся, – Илья протянул к ней руки. Даша со всей сил ударила по этим протянутым рукам и почувствовала, что теряет точку опоры.

Земля качнулась, словно карусель, и закружилась, набирая обороты. Лица, шпалы, рельсы, шлагбаум, дорога, деревья, белые бабочки, красные кресты машины скорой помощи, голоса, звуки и небо слились в яркий слепящий свет. Не выдержав этого сияния, Даша закрыла глаза. Сразу стало темно и спокойно. Сон укутал ее мягким покрывалом, спрятав от посторонних глаз…

– Если я сплю и никого не вижу, значит, и меня никто не видит, – любила повторять маленькая Наденька.

– Какая же умница у меня дочка, – прошептала Даша. – Если я никого не вижу, то и меня не видит никто. Я – человек-невидимка, имеющий возможность быть везде, где захочется. Я даже могу заглянуть в прошлое или переместиться в будущее.

 
Прошлое закрыто серебряною дверью.
Нет туда дороги, потеряны ключи.
Не стучи в ту дверь ты, вряд ли кто услышит,
И о том, что было, лучше промолчи.
Задержись у двери и о том подумай,
Что к реке широкой ручеек течет.
В жизни все проходит, был и чет и нечет,
И не стоит прошлому воздавать почет.
 

– Но как, как заставить себя не думать о прошлом, когда там осталось все самое-самое лучшее? – воскликнула Даша. – Там осталась первая любовь, первый поцелуй, первые признания…

– Первые обиды, первые слезы, первая боль, первое предательство, – продолжил перечисления строгий голос, который показался Даше знакомым.

– Но мне не хочется думать о плохом, – сказала Даша. – Я вспоминаю только хорошие минуты прожитой жизни. Мне порой кажется, что плохого вовсе не было.

– Плохое было и не стоит обманывать себя. Не надо идеализировать и приукрашивать то, что окрашено в черный цвет. Черный поглощает весь световой спектр, не оставляя ни одного яркого оттенка.

– Пусть так, – настырно проговорила Даша. – Но я могу смотреть на прошлое так, как мне этого хочется. Как мне…

– Зачем? Чтобы еще раз обмануться?

– Чтобы еще раз понять, что по-другому поступить было невозможно, а, значит, выбранный путь оказался самым верным, – пояснила Даша.

– Ты ошибаешься, – в голосе собеседника прозвучали нотки досады. – Поддавшись собственному безрассудству, мы очень часто идем дорогой заблуждения и считаем, что выбрали правильный путь. Но он, к сожалению, нас никуда не ведет. Конечной цели у нашего маршрута нет.

– Все люди идут вперед, не зная конечной цели, – разгорячилась Даша.

– Нет не все, – возразил знакомый голос. – Есть люди, которые очень хорошо знают цель, видят свое предназначение.

– Я к ним не принадлежу…

– Именно поэтому на тебя обрушиваются несчастия.

– Как ты смеешь говорить мне про несчастия? – воскликнула Даша. – Кто ты вообще такая?

– Я – Истина, – услышала она в ответ и открыла глаза.

Небольшая белая комната была уставлена серебряными приборами, от которых шли пластмассовые трубочки, наполненные разноцветными жидкостями. Проследив направление трубочек, Даша уперлась взглядом в полупрозрачное тельце девочки с золотыми волосами. Глаза малышки были закрыты, губки сомкнуты, волосы рассыпались по подушке, словно солнечные лучики.

– Наденька?! – прошептала Даша, моментально вспомнив все, что произошло.

– Мы сделали все возможное и невозможное, – услышала Даша мужской голос и, лишь потом увидела усталое лицо врача. – Остается надеяться на чудо, уповать на Божью милость.

– Доктор, она выживет? – шепотом спросила Даша.

– Если вы будете верить в чудо, да, – ответил врач. – У матери с ребенком очень сильная психологическая связь до восьми, а порой, и до десяти лет. Ваши положительные биоритмы передаются ей, а ее биоритмы – вам. Думайте о хорошем. Разговаривайте с девочкой. Читайте ей сказки, пойте песенки, но только не плачьте и не грустите. Слезы погубят малышку. А я рассчитываю на благополучный исход. Я в него искренне верю.

– Правда, доктор?

– Правда, – он улыбнулся. – Только я должен вас предупредить, чтобы вы запаслись терпением и не требовали от девочки ничего. Она находится в глубокой коме, поэтому отвечать вам не сможет. В подобных случаях, я советую матери представить, что ребенок еще не родился, что она еще только вынашиваете его, терпеливо ожидая появления его на свет, то есть пробуждения. Представили? – Даша кивнула, хотя было странно представлять пятилетнюю Наденьку еще не родившимся младенцем.

– Я понимаю, что это трудно, – сказал доктор. – Но это самый лучший способ, потому что никто не может назвать точной даты выхода из комы. Иногда приходиться ждать месяцы, а иногда несколько дней или часов. Все зависит от иммунитета, от выносливости организма и от своевременной помощи. Помощь мы оказали. Организм молодой, сильный, поэтому надежду на скорое выздоровление терять не стоит.

– Спасибо, доктор, – Даша улыбнулась. – Можно мне остаться здесь?

– Это ни к чему, – сказал он строго. – Девочке вы сейчас не нужны. А вот с мужем постарайтесь быть поласковей. – Даша удивленно взглянула на врача. – Он хоть и отделался синяками, ушибами, ссадинами и легким сотрясением, но испытал сильнейший стресс и находится в полушоковом состоянии. Поэтому будет лучше, если вы не станете устраивать истерики, а просто помолчите вдвоем. Порой молчание – наилучшая терапия. Поверьте моему житейскому опыту, – он подтолкнул Дашу к выходу. – Не волнуйтесь за девочку. Медсестра подежурит возле нее.

– А завтра мне можно прийти? – спросила Даша.

– Завтра можно, – устало улыбнулся врач. – А сейчас ступайте к мужу. Он ждет вас в приемном покое.

Даша спускалась по лестнице, удивляясь, почему она не помнит, как сюда попала. Попыталась восстановить в памяти события, но вспомнила лишь огнедышащего дракона, поднимающего громадную лапу, чтобы раздавить маленькую пеструю бабочку, присевшую отдохнуть у дороги. Еще она вспомнила стену, которая преградила ей путь, и голос Ильи, приказавший стене убраться.

– Я должна найти Илью, – решила Даша, оглядывая людей, сидевших в приемном покое.

Высокий мужчина с исцарапанным одутловатым лицом поднялся ей навстречу и что-то сказал. Она отвернулась от него, продолжая отыскивать мужа среди молчаливо сидящих людей.

– Даша, – голос Ильи раздался совсем рядом.

Даша повернула голову и только тут поняла, что мужчина с одутловатым лицом, испещренным ссадинами, и есть ее муж. Она вскрикнула и отшатнулась, прижав обе ладони к губам.

– Все нормально, – улыбнулся Илья. – Шрамы мужчин украшают, придают им определенный шарм. Хотя, если вдуматься, смешное сочетание шарм и шрам.

– Смешное, – машинально повторила Даша, тронув лицо мужа кончиками пальцев. – Больно?

– Да нет, – проговорил Илья. – А ты как?

– Я? – Даша удивленно глянула на мужа. – А разве со мной что-то произошло?

– Нет, – улыбнулся Илья. – Пойдем домой, а то на нас подозрительно смотрят.

Они вышли из дверей клиники и остановились.

– Дождь, – проговорила Даша, вытянув вперед руку. – Откуда он взялся?

– С небес, – ответил Илья.

– Зачем с небес льется вода? – спросила Даша, разглядывая капли, падающие ей на ладонь.

– Чтобы я мог прижаться к тебе, – ответил Илья, раскрыв над Дашиной головой зонт.

– Зонт, – улыбнулась она. – Откуда ты его взял?

– Из твоей сумочки, – сказал он. – Неужели ты забыла, что я – самый известный карманник. Я похитил зонт из твоей сумочки, а ты даже не заметила.

– Не заметила, – повторила Даша, глядя, как вздрагивают пожелтевшие листья от прикосновения холодных капель.

Когда Илья обнял ее, она тоже вздрогнула и, словно оторвавшийся от ветки листочек, устремилась куда-то в ведомом лишь ей одной направлении.

Мужчина и женщина шли по промокшим улицам, тесно прижавшись друг к другу и думали каждый о своем. Он – о том, что она так некстати нашла письмо Ирины. Она – о том, что так некстати закончилось детство.

– Кто для меня Ирина? Солнечное затмение? Безумная страсть? Заблуждение или капкан? – размышлял Илья, живо представляя себе жгучую брюнетку с круглыми, как вишни глазами, обрамленными густым бархатом ресниц, и алым чувственным ртом, жаждущим поцелуев.

Объятия Ирины, страстные и жаркие, лишали его рассудка. Острые Иринины коготки неизменно стремились проникнуть под его рубашку, чтобы вонзившись в кожу, оставить там глубокие отметины.

Илья поежился, вспомнив, как трудно было первый раз соврать Даше, назвав эти отпечатки следами от елового веника, которым парил его в бане друг Митрич. Даша тогда смазала его спину какими-то индийскими маслами и ругала мистического Митрича за еловый веник. А Илья лежал, уткнув голову в подушку, и мысленно ругал себя за вранье, клялся, что больше никогда не встретится с Ириной. Больше никогда…

Но едва раздавалось в телефонной трубке ее неизменное «Алло, милый», он бросал все и мчался на зов плоти, чтобы снова и снова предаваться чувственным восторгам, сгорать в пламени страстей. С Ириной его связывало единение тел, а с Дашей – единение душ. В его отношениях с женой было что-то возвышенно-неземное, от которого Илья не желал отказываться ни за какие сокровища мира. Но побороть телесные наслаждения, которые дарила ему Ирина, никак не мог. Ему нужны были обе эти женщины, не похожие друг на друга, как белый и черный ангелы.

Илья метался между светом и тьмой, раздираемый внутренними противоречиями, и не мог найти выход, боялся принять какое-то решение, чтобы не причинить боль ни одной из них.

Спасение пришло неожиданно.

– Алло, милый, – ворвался в телефонную трубку Иринин голос. – Я отправила тебе письмо.

– Письмо? Что за шутки с утра? – воскликнул Илья.

– Это вовсе не шутки, – строго сказала Ирина. – Это все очень серьезно. Прощай. Не звони. Забудь мой номер телефона.

– Почему? – удивился Илья.

– Я тебе обо всем написала. Прощай.

Оказывается, у нее появился новый хранитель тела, в которого она вцепилась мертвой хваткой дикой пантеры.

– Почему я сразу не выбросил это сумбурное письмо? – запоздало подумал Илья. – Теперь, господин сентиментальный дурак, перед вами маячит перспектива остаться не только без любовницы, но и без жены.

Сильный порыв ветра вывернул наизнанку зонт. Дождь хлестнул Илью мокрой ладонью по исцарапанной щеке, заставив взглянуть в серые глаза Даши и понять простую вещь: дыхание прервется, закончится жизнь, если рядом не будет этой худенькой женщины, похожей на беззащитного птенчика, выпавшего из гнезда.