Всё было плохо.

Нет, не просто плохо – отвратительно.

Она, Коралина Фисантэ, вот уже больше часа стоит в одном из прекраснейших дворцов мира, в красивом платье, окружённая сливками общества и – подпирает собой стену!

Она? Подпирает стену?!

Да у Каролины никогда меньше трёх кавалеров про запас не было. Парни готовы были глотки друг другу рвать за честь побыть в её обществе пару лишних минут. Она ни секунды не сомневалась в том, что с успехом завершит свой первый сезон в столице, составив блестящую партию. А в действительности оказалось, что даже банального партнёра по танцам сыскать не удалось. Позор, да и только.

Вне себя от досады девушка обмахивалась веером.

– Прекрати, дорогая. Испортишь причёску, – резонно заметила её мать, Фиона Фисантэ.

– Ну и пусть. Никому нет дела до причёсок какой-то там провинциалки, – обиженно фыркнула Каролина.

– Не стоит расстраиваться. Это же только первый полонез, – резонно заметила Силена, сестра-близнец, сестра-тень.

Большую частью любимая, но иногда, вот как сейчас, ужасно раздражающая.

Пара следовала за парой, фигура в танце сменялась следующей, танцующие переходили из одной залы в другую. От красивых кавалеров в глазах рябило. Было так много, лиц, что они сливались в одно сплошное невыразительное пятно.

Каролина почему-то не думала о том, что она может для потенциальных женихов утонуть в море кисеи, бутоньерок, сияющих диадем и дежурных улыбок. Превратиться в невидимку, потерявшись в море лиц.

Она была убеждена, что её заметить можно всегда и везде. То, что этого не происходило немедленно, прямо сейчас, воспринималось ею как личное оскорбление от госпожи Судьбы.

– У меня спустился чулок, – шепнула Каролина матери. – Пойду в дамскую комнату, поправлю.

Фиона проводила её встревоженным взглядом. Будто здесь могла угрожать какая-то опасность?

Что может стрястись в ярко освещённой комнате, полной людей? Да ещё самых родовитых и благовоспитанных во всём королевстве?

Оставшись одна, Каролина решила воспользоваться случаем и попробовать шампанского.

Людей в зале было много. Все заняты – кто беседой, кто танцем, кто игрой. Все в лёгком подпитии. Можно, переходя от группы к группе, беспрепятственно подслушивать и подсматривать.

Завернув за колонны, увитые искусственным плюющем и розами, Каролина свернула в боковой ход, заполненный столиками. Их отделяли друг от друга пышные портьеры. В зале играли в карты. Судя по сосредоточенным лицам, по-крупному.

Заметив отца, с озабоченным видом озирающегося по сторонам, Каролина, не имеющая ни малейшего желания отыскиваться раньше времени, юркнула за пышную гардину. Выглянув через секунду с облегчением убедилась, что он ушёл. Она уже собралась продолжить разведывательный поход по дебрям дворца, как голоса, принадлежавшие молодым и, как она надеялась, симпатичным людям, привлекли её внимание.

Говорили тихо. Чудя по тону, намечалась ссора.

– Какая приятная неожиданность увидеть тебя, Питер! Маршал отпустил на сегодняшний вечер? Или он сам пришёл, снизойдя до общества?

– Милорд не пришёл.

– Что так?

– Очень занят. У него важная встреча, –скучающе прозвучало в ответ с нескрываемым презрением.

Каролина навострила ушки. Если молодые люди начнут ссориться и дальше, ей будет что рассказать подружкам. Подумать только? Настоящая дуэль! Если, конечно, повезёт. Поединки – вещь интригующая. А уж если задета честь дамы… а чаще всего именно она и задета. Из-за чего же ещё драться порядочным джентльменам как не из-за ветреной юбки?

– Выпьем за важные встречи?

Судя по легкому стуку, молодые люди сблизили бокалы.

– Не всегда приходится делать то, что хочется. Иногда нужно выполнять долг, – вкрадчиво зазвучал голос первого. – Наш славный маршал, известное дело, служит короне, – добавил он с глумливым смешком, – своим прославленным мечом.

Снова за портьерой раздался непристойный гогот.

Каролина захотелось уйти, но любопытство оказалось сильнее. Она и сама не знала, что надеялась услышать, какую байку или сплетню? Просто подслушивала – и всё. Была у неё с детства такая дурная привычка.

– О чём ты? – спросил тот, кого называли Питером.

– Известно, о чём. Все знают, что у твоего господина два меча. Одним он служит королю, другим – королеве. Но никто не оспорит факта, что оба служат короне.

Что-то зазвенело, ударилось, покатилось. Судя по звуку, посуда. Потом глухой удар, сдавленный хрип. События принимали интересный оборот, но тут Каролина ощутила железную хватку на предплечье и, порывисто обернувшись, встретилась с ледяными глазами матери.

Фиона вытащила её из закутка где начиналась драка и толкнула в другой, более тихий и уединённый.

– Потрудитесь объясниться, дочь, что вы тут делаете? Если память мне не изменяет, вы сейчас должны находиться в туалетной комнате, поправляя сползшие чулки?

– У меня закружилась голова, – оправдывалась Каролина. – Я хотела минуточку побыть одной. Что тут такого? – капризным голосом оскорблённой невинности добавила она.

Даже захлопала ресницами, демонстрируя, до какой степени не понимает, за что получает нагоняй.

– Не начинай, – строго оборвала мать, знающая всевозможные увёртки своего чада. – Я же видела – ты подслушивала.

– Все иногда подслушивают, – не стала отпираться Каролина.

– Ладно, закрою глаза на твоё поведение, но с условием, чтобы до конца вечера больше не было ни одной подобной выходки.

Каролина тяжело вздохнула. Как будто был выбор?

Фиона Фисантэ на её памяти ни разу ни на кого не повысила голос. Но на памяти Каролины так же не было случая, чтобы кто-то осмелился перечить желаниям матери.

– Идём, дорогая, – голос Фионы привычно смягчился и потеплел. – Тебя ждёт кавалер.

Кавалером оказался приятель старшего брата Джорджа, находящегося сейчас на зимних квартирах. Его полк был расквартирован где-то на западе. О точном местоположении брата Каролина догадывалась смутно. Закончив пансион она так и не успела подружиться с географией.

Увидев перед собой приятного молодого человека в военной форме, она заулыбалась светло и радостно, по опыту зная, какое впечатление производит её улыбка на мужчин:

– Бертучо! – протянула она ему хорошенькие ручки, затянутые в кружевные перчатки. – Рада вас видеть!

Молодой гвардеец, не удержавшись, засмеялся в ответ. Очень уж жизнерадостно и заразительно звучал смех девушки.

– Вы так повзрослели, Каролина, – бросая на неё восхищённые взгляды, проговорил он. – Когда мы виделись в последний раз, вы, помнится, клялись никогда не выходить замуж, собираясь сбежать к пиратам чтобы плавать под чёрным флагом до скончания дней.

– После этого я мечтала о карьере певицы в варьете, танцовщицы на уличных подмостках. И даже, к стыду, к моему, подумывала, а не уйти ли мне в монастырь, чтобы со временем стать святой.

– Какое счастье, что не все детские мечты осуществляются. Если бы вы ушли в монастырь, я бы не смог сейчас пригласить вас на менуэт.

Остаток вечера прошёл прекрасно – музыка, цветы, танцы.

– Очаровательна! – выносили вердикт кавалеры один за другим, норовя поцеловать кончики белых, музыкальных пальцев Каролины.

Она лишь улыбалась в ответ, чувствуя головокружительный прилив сил от осознания собственной красоты, молодости и привлекательности.

Танцевала Каролина превосходно. Тонкий, подвижный стан, шевелящийся под обнимающей его рукой был прелестен. Невозможно было не залюбоваться радостным блеском её улыбок и глаз, её грациозностью и живостью.

Мужчины и любовались, пользуясь случаем.

– Вижу, тебе весело? – подмигнул Каролине отец, улучив момент.

– Как никогда в жизни!

Устав, запыхавшись, тяжело дыша, она хотела сделать передышку. Но следующему кавалеру просто не смогла отказать.

Молодой человек неожиданно запал в душу. Он был настолько изящен, что к его описанию вполне подошло бы слово «хрупок». С копной таких же светлых, как у Каролины, волос и меланхоличным, чуть высокомерным, лицом.

Черты его были столь тонкими, что вполне могли бы принадлежать переодетой девушке. Черный костюм простого кроя оживлялся лишь отложным воротником без кружев. На фоне блистательны нарядов это осмотрелось почти как бедность.

– Разрешите пригласить на вальс? – отвесил молодой человек требуемый этикетом поклон.

Каролина была заинтригована. Она узнала голос. Он принадлежал одному из ссорящихся за портьерой невидимок.

Чуть склонив голову к правому плечу, едва заметно покраснев, то ли от удовольствия, то ли от смущения, она вложила тоненькие пальчики в раскрытую ладонь.

Молодой человек обнял Каролину за талию прежде, чем Фиона успела воспрепятствовать нарушению приличий. Ведь по правилам высшего света невозможно ангажировать даму на танец, не будучи ей представленным.

Каролина и Питер были третьей парой, вошедшей в круг. Танцевал молодой человек неплохо, только двигался слишком напряжённо.

Каролина решила заговорить первой так как пауза слишком затянулась.

– Чудесный бал! – сказала она.

– Очаровательный.

Улыбка молодого человека была одновременно и смущённой, и похожей на усмешку. Он не столько улыбался, сколько кривил уголки губ.

– Я не имею чести знать вашего имени, – напомнила Каролина.

– О! Простите! – спохватился молодой человек. – Питер Рэдси, к вашим услугам.

– Рэдси?

Каролина, нахмурившись, обратилась к глубинам памяти, пытаясь припомнить историю названной фамилии.

– Ваша семья, кажется, владеет землями в Авенри за западными холмами?

– Моя семья владела Синими Холмами более пяти сотен лет. Перед вами последний наследник и глава дома Рэдси.

– Глава дома? – с сомнением, почти испуганно протянула Каролина.

Молодость юного Питера в её воображении плохо сочетались с озвученный им статусом.

– У вас высокое положение.

Питер тряхнул светлыми кудрями:

– На самом деле не очень. Моя семья в своё время поддерживала династию Роумэнов, входя в ближний круг низложенных королей. При новой власти нам этого, естественно, не простили. Так что и спустя почти два века мы не в особой чести при дворе. Но к чему я рассказываю вам и без того всем известные вещи? На балу следует веселиться, а не говорить о далёком прошлом.

Танец закончился и, вежливо поблагодарив юношу, Каролина вынуждена была отойти в сторону.

Второй раз они встретились в парке спустя неделю после бала.

В тот день выдалась отвратительная оттепель, превратившая твердый искристый снег в отвратительную кашу под ногами – почти непролазную топь.

Проклиная про себя аристократический обычай прогуливаться после обеда Каролина пробиралась к выходу, стараясь не слишком запачкать юбки.

– Мисс!

Услышав отклик, Каролина обернулась, но, увидев молодого человека, следовавшего за ней, ускорила шаг.

– Мисс! Мисс Фисантэ! Я… разве вы не узнали меня? Я – Питер Рэдси!

Каролина помедлила, в нерешительности глядя на то, как он приближается.

– Я знаю кто вы, но… но я одна.

Догнав её, Питер Рэдси улыбнулся:

– Моё почтение, мисс Фисантэ. И, с вашего позволения, вы уже не одна. Я же перед вами. Значит – вы со мной.

– Вот именно, –фыркнула Каролина, изображая недовольство.

– Да ладно вам? – весело рассмеялся Питер. – Какие нормы поведения в данной ситуации? Мы же с вами тут почти на острове… как, кстати, вы тут оказались?

– Думала прогуляться. Мне говорили, что это лучший парк в городе. Но пока я заметила лишь одну тенденцию – сверху всё серое, снизу всё грязное.

– Возможно, со временем, вы заметите больше? Даже в газетах пишут об этом знаменитом парке. Однако, полагаю, такая девушка как вы, предпочитает газетам романы?

– Судя по вашему тону, вы романов не одобряете? – ехидно сузила глаза Каролина.

– Романы? По-моему, это жалкая безвкусица, которую читают женщины. Что ещё добавит? – пожал она плечами.

– Вы правы. Ни к чему что-то добавлять.

Каролина развернулась и пошла по направлению к выходу.

– Хм-м? Кажется, мне следует извиниться? – повысил он голос, потому что она удалилась уже на достаточное расстояние. – Я ведь ни в коем случае не хотел вас обидеть, мисс.

– Вы меня ничем и не обидели, – засмеялась Каролина, помахав на прощание рукой.

Питер проводил её взглядом, больше не осмелившись сказать ни слова.

Питер Рэдси не был первым молодым человеком, с которым Каролина была знакома. Но он стал первым молодым человеком, запавшим ей в душу. Двух малозначительных встреч вдруг оказалось вполне достаточно, чтобы дать пищу нескончаемым девичьим мечтам.

Если бы кто-нибудь посмел сказать Каролине, что эти мечтания типичны для многих юных дев в её возрасте она бы смертельно оскорбилась. Ей собственные чувства представлялись исключительными и необыкновенными, ни в коем случае не наивными, какими они, в действительности, были.

В этих грёзах, естественно, Питер замечал необычную красоту Каролины. Она блистала красноречивым остроумием, поражала его исключительными музыкальными талантами и, конечно же, лучше всех танцевала на балу. Неважно, на каком – главное, что лучше всех!

Пока маленькие ножки порхали по паркету, в голове прокручивались картины, одна приятней другой –бальзам для женского самолюбия.

Самой полюбившейся фантазией стала мизансцена, в которой, встав на одно колено и глядя на неё прекрасными, глубокими, несчастными глазами Питер признавался в любви, предлагая ей руку и сердце.

Будучи по сути избалованным ребёнком, Каролина привыкла получать всё, что захочет и на этот раз ни секунды не сомневалась, что получит желаемое.

Раскрасневшаяся, запыхавшаяся, она садилась на утопающей в полумраке диван. Мысли уносились так далеко, что она не замечала привычных вещей: тяжёлого буфета, стола из красного дерева, массивного серебра и натёртого до блеска паркета. Подсвеченная радужными мыслями комната казалась необыкновенно уютной.

Вот она, прекрасная и гордая, идёт по ковровой дорожке, склоняясь в изящном реверансе перед Их Величествами.

Вот она, весёлая и оживлённая, кокетничает со всеми мужчинами напропалую, подряд. Конечно, это немного жестоко по отношению к юноше с белыми, похожими на золотой шлем, волосами. К юноше с отрешённым взглядом, в котором светилась пленительная для Каролины отрешённость и непонятная печаль. Но тем большая радость будет ждать его впереди, когда Питер узнает, что ей, вокруг которой все мужчины роятся, как пчёлы, на самом деле нужен только он – он один!

Они останутся наедине. Он признается в своей безнадёжной любви. Она откроется, поведав, чем так полно её девичье сердце.

В воображении Каролины раз за разом вставало лицо Питера, изумленное и счастливое в тот момент, когда она согласится стать его женой.

Конечно же, её родители могут не сразу одобрить этот брак (вариант, где брак легко одобрялся, лишал Каролину доброй сотни приключений и поэтому не был принят к рассмотрению). Им придётся бежать, чтобы венчаться тайно.

Финальная картина – они вдвоём, верхом на белых лошадях скачут навстречу закату по песчаной косе. Под копыта лошадям летят обрывки пены от наступающего прибоя. В небе взволнованно кричат, паря, чайки.