Глава 8

Изнанка

– Нет, как вернулась, больше никуда не выходила. Спала, читала, даже ужинала в постели.

– И посетителей к ней не было?

– Никак нет, госпожа. Никого, – прошелестел в ответ краб.

– Спасибо, это всё. Ты можешь быть свободен.

– Всегда готов помочь Вам, госпожа директор.

Мелюзина встала из глубокого резного кресла и пошла к окну. Закат окрасил море в золотой и фиолетовый. «День будет завтра тёплый», – мысленно отметила она. Её работа отнимала много времени и сил. На то, чтоб любоваться морем или небом их у неё совсем не оставалось. Мадам не просто была директрисой школы, она была её сердцем, её мозгом, её двигателем и компьютером. Без Мелюзины школа встала бы. Здесь перестал бы зажигаться свет, здесь неоткуда было бы взяться воздуху в тоннелях. На кухне перестали бы гореть дрова, да и дрова, конечно, перестали бы являться в поленнице как по волшебству. Ведь волшебство, которое творила Мелюзина, кроме неё и совершить-то было бы некому.

– Я старая, никчёмная ведьма, никому ненужная, никого не воспитавшая так, чтобы он захотел разделить со мной эту ношу, – подвела она итог своим раздумьям.

В дверь постучали. Это Лори, близкая подруга, не слуга. И всё-таки она стучится, никогда не входит просто так. Мадам открыла дверь. Лариса принесла с собой аптечку. Пора было заняться травмами, полученными в этом неудачном выходе из Выбора. Без Мелюзины девочка, конечно, умерла бы, скорее всего даже до земли не долетев.

– Как себя чувствуешь сегодня?

– Лучше.

Они невесело взглянули друг на друга и засмеялись.

– Тебе нужно в отпуск Мели. Ты совсем себя замучила. – Лариса расставляла на столе пузырьки со снадобьями. Ей не первый раз приходилось залечивать раны подруги, но сейчас это были не следы, оставленные копьями и стрелами, а что-то более глубокое, личное, словно Мелюзина ранила себя сама, причём глубоко ранила, в самое сердце.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу себе это позволить. И давай не будем начинать сначала, я не передам никому часть своих полномочий, пока не буду видеть в кандидате своего преемника, – фейри снова обменялись взглядами.

– Тебе не обязательно давать кому-то полномочия. Достаточно вменить в обязанности делать ту или иную работу за тебя.

– Нет, – Мелюзина поморщилась, – ты делаешь мне больно, Лори.

– Извини, повязка слиплась. Если бы ты согласилась полежать денёк другой, то твои раны затянулись бы быстрее.

– Лори, как там эта девочка? Ты даёшь ей микстуру.

– Та девочка меня беспокоит гораздо меньше этой. У берегини всё в порядке. Завтра я отправлю её в класс.

– Нет, завтра утром у меня с ней будет ещё раз урок. Если не получится её раскрыть, тогда пусть идёт. Но если честно, у неё большой потенциал.

Лариса закончила разматывать бинты, сжимающие рёбра Мелюзины. Кровоподтёки и порезы на спине уже не ужасали своим видом, но до полного выздоровления было ещё довольно далеко. Врачевательница поджала губы и принялась обрабатывать спину подруги мазью, предварительно надев защитные перчатки. Снадобье из крови дракона впитывалось в кожу с лёгким шипением. В комнате запахло палёным. Глаза Мелюзины засветились. Зрачки сузились до узеньких щёлочек.

– Может тебе обернуться? Твой иммунитет взбодрится, и ты быстрей пойдёшь на поправку, – предложила Лори.

– Нет, мне нужен ясный ум и холодный рассудок. Я сейчас не могу поддаться чувствам и эмоциям. А полёт наверняка меня толкнёт в водоворот страстей.

– И что такого ты нашла в этой девчонке? Что ты носишься с ней?

– Она сама вошла и вышла. Ты же знаешь, что это такое.

Лариса наложила новую тугую повязку, сняла перчатки и, молча, принялась убирать со стола. Мелюзина встала, накинула шаль.

– Ты хочешь сделать её преемницей.

– Нет. Это невозможно. Она не потянет. Она только берегиня. Лори, не ищи в моих поступках то, чего нет. Просто, просто мне интересно узнать, зачем она это сделала, – Мелюзина обернулась к подруге. – Хочешь чаю? Давай попьём с тобой чайку, как раньше. Посидим, поболтаем.

Фейри расстелили под окном толстый плед, бросили на него подушки и одеяла. Мелюзина вскипятила воду и заварила чай. По комнате растёкся запах жасмина и мяты. Орешки в сахаре, рахат-лукум и прочие сласти заняли своё место между двух пиал. За окном зажглись зимние далёкие звёзды. Светлые и темные кудри волшебниц переплелись на их фоне словно спутанные облака.

– Жаль, что ты больше не летаешь, – промолвила Лори.

– Я летала два дня назад.

– Это не в счёт. Этот полёт был падением.

– Этот полёт был спасением.

– Вот это меня и беспокоит. До сих пор ты никого не спасала, Мели.

Майя сидела, склонившись над листком с заданием, внимательно вчитываясь в каждую строчку. Ей нужно запомнить всё точно. Ничего не перепутать. Ничего не забыть. Мелюзина с каждым разом усложняла задания всё больше и больше. Эти индивидуальные уроки отнимали у Майи все силы. После второго занятия, директриса разрешила вернуться берегине к основной программе, но каждый вечер они ещё час занимались отдельно.

Возвращаясь к себе, Майя падала без сил в постель, позволяла подружкам расплести свои косы, отвечала тусклым голосом на все их причитания, что так надо и почти сразу засыпала. Иногда, если на уроке не приходилось применять магию крови, Майе хватало сил поболтать с подружками. Но сегодня будет явно не этот случай.

В заклинании задействовано столько новых предметов. Ну, откуда знать берегине из тёмного леса, что такое губка-лира³³ и как выглядит краб-йети³⁴.

– Майорика, быстрей, – силуэт Мелюзины на фоне окна выделялся чернильным пятном. – Вы готовитесь слишком долго.

– Я не справлюсь с этим заклинанием. Его проще написать кровью от начала до конца. Но я не выдержу. – Майя, развела руками. – Я не знаю, как быть.

– Учить лучше теорию. Что ты не можешь тут себе представить? Какие ментальные проекции у тебя под сомненьем?

– Проще сказать, что не вызывает сомнений, – девушка взяла карандаш, подчеркнула в задании пару слов и отдала Мелюзине. Мадам мельком глянула и вновь уставилась в окно.

– Хочешь научиться всему, что я знаю? – наконец задала она Майе вопрос.

Берегиня молчала. Фейри повернулась к ней и взяла её за руки. Мелюзина перебирала пальцы девушки. Исколотые, тонкие, холодные как льдинки на речке весной, они вызывали жалость и сострадание подруг, но у наставницы в душе породили лишь бурю негодования.

– Ты не стараешься, Майорика, ты не слушаешь, что я говорю. Отдавать себя целиком в ворожбе нельзя. Нужно минимализировать свои затраты. Иначе ты просто сгоришь. Ты можешь стать очень крутой волшебницей. Самой сильной из всех берегинь, что я знаю. Но для этого надо учиться. Долго учиться. Увидеть и познать суть всех вещей, что когда-нибудь могут быть использованы нами. Я могу научить тебя всему, но хочешь ли ты знать, что я знаю?

Берегиня склонила голову. Из глаз её заструились слёзы. Солёные капли падали на юбку и на стол, обжигали руки, стиснувшие бланк задания.

– А если я использую слёзы? Слёзы, а не кровь? Ведь есть много преданий об их чудодейственной силе, – Майя выпрямилась, с надеждой глядя на наставницу.

Мелюзина удивлённо подняла бровь.

– Это может наверно помочь, но чтоб собрать их нужно много стараний. Кто наплачет тебе столько, какая царевна Несмеяна? И ты не ответила на мой главный вопрос.

– Я хочу домой, Мадам, – вновь поникла головой Майя. – Я хочу сдать экзамен и вернуться домой.

– Ну, тогда наш урок завершён. Отправляйся к себе, ты готова к экзамену. Через пять дней полнолуние и твой выпускной бал.

– Вы уверены? Вы, правда, думаете, что я справлюсь? – щёки Майи разгорелись, глаза сияли.

– Справишься, конечно. Что там может быть сложного для тебя, не знаю.

– Ах, тётушка, – только и могла вымолвить Майя.

– Не благодари. Может, ты ещё пожалеешь, что я это тебе сказала. Может, станешь думать, что лучше б я силком тебя здесь держать стала, но насильно мил не будешь. Отправляйся к тому, что выбрало твоё сердце. Только помни, что любая магия тебе по плечу. И если ты захочешь, то всегда сможешь сделать Выбор.

Фейри подвела Майю к выходу и открыла дверь. Серая муть шкафчика последний раз выплюнула берегиню в пустую учительскую, и она словно майский ветерок побежала, полетела по тёмным коридорам школы к себе.

– Она сказала, я готова к экзамену! – задохнувшись от волнения, Майя замерла в дверях спальни. Ника с Владой разбирали жемчуг в коробке с рукоделием.

– Слышите! Она сказала, что я сдам экзамен! – Майя закружилась по комнате, запрокинув голову и закрыв глаза.

– Готова и сдашь, не одно и тоже, – спустила её с небес на землю Влада.

– Да, ты права. Надо будет почитать ещё перед этим. Я столько всего не знаю. Я сегодня вообще сделать ничего не смогла, – берегиня схватила истрёпанный учебник и принялась отыскивать в нём описание морского паука.

Ника потянула у неё из рук книжку.

– Хватит на сегодня. Хватит. Убирайте всё. Никаких уроков и домашних заданий сегодня больше не будет.

– А что будет? – Влада завязала нитку жемчуга и закрыла коробку.

– Сказки. Сегодня будут сказки. Как у нас дома. Помните, когда бабушка собирала всех нас, малявок, и пряла, она всегда сказки сказывала.

– Думаешь, она гадала?

– Нет, предсказывала. Я не знаю, что и как она там делала, но сегодня очень хочу придумать сказку, – Ника сбросила на пол подушки с кроватей, расстелила теплый плащ. Один. На него другой, третий. – Милости прошу, сестрицы, занимайте место в экспрессе «Мечта».

Девчонки выключили свет и зажгли свечи. Побросав одежду, как попало, они остались только в тоненьких сорочках. Длинные распущенные волосы укрывали их руки и плечи. Берегини затянули песню. Грустную, протяжную, ту, что сотни раз пели на берегу Чернушки.

Ой, уж я бывала девицей,

Ой, я не слыла невестою.

Берегла свою я красоту.

Для одного добра молодца

Ой, не опустила красоты,

Уж во листья, во зеленые;

Ох, не затоптала красоты,

Уж во грязи я, во черныя;

Ох, не опустила красоты,

Уж во речки я, во быстрые.³⁵

– Знаете, чего я не пойму, – вдруг оборвала причет Влада, – Ну, ладно муж, от Мелюзины отказался. Но дети-то её не отыскали почему?

– А вдруг они искали, искали, а найти не смогли. Может она и не хотела, чтобы её нашли, – Ника положила голову на руки и уставилась на свечку. – Так ведь тоже может быть. Они были слабыми волшебниками, они же родились от человека. Вот и не смогли её найти.

– Или узнать.

– Точно. Когда она меняла облик и прилетала к стенам замка, они могли и не узнать её. А скорее всего просто побоялись. Сильные личности всегда вызывают страх у слабых.

– Нет, это она боялась, что её узнают, и детей гонениям подвергнут, потому что время такое было в Европе, страшное. Инквизиция могла, кого угодно за связи с Навью сжечь. Вот тогда она и подалась сюда. Подальше от родных. Обезопасить их хотела. – Влада перевернулась на спину и заложила руки за голову. – Я видела, так птицы делают. Когда гнездо хищник находит, змея или куница. Они от кладки их уводят за собой. Прикидываются подранками и манят в сторону.

– Никого она не отвлекала от гнезда. Да и они не прятались, – Майя нехотя включилась в разговор. – Они даже гордились родством с драконом. На щитах её изображали.

– Точно. Мы ж тогда читали. Она, к ним на помощь прилетала, только ты откуда это знаешь? Ты ж тогда с урока с ней ушла, не дослушала. Она что тебе сама рассказывала?

– Ну, так, немножко. Я особо не расспрашивала, но мне, кажется, всё дело там в самой Мадам было. Она сама так решила. Сама свою судьбу выбрала.

– А вот интересно, если бы она случайно сейчас с кем-то из потомков своих встретилась, то узнали бы они друг друга или нет?

– Нет, конечно, – глупости всё это. – Как можно узнать кого-то, если не видел никогда.

– А может, и можно. Зов крови, чутьё, интуиция…

– Хватит вам уже! – Майя рассердилась. – Сказки собирались слушать, а не сплетни собирать. Начинай Ника.

– В некотором царстве, в некотором государстве, жил-был царь, и были у него три сына, – Ника, пристально вгляделась в пламя свечи, словно отыскивая там подходящие слова. И слова нашлись, зажурчали, заструились ручейком, унося берегинь далеко-далеко от пещер подводных Кара-дагских, где, кольцами свив своё чешуйчатое тело, дремал древний крылатый змей, где дыханием его раздувались свечи и камины, где тоска его и одиночество обрели новую форму и превратили лабиринты подземных галерей в школу благородных девиц водного происхождения.