Паникуя, вытягиваю шею, чтобы увидеть, насколько далеко находится брат. Но массивная фигура Демьяна перекрывает весь обзор. И меня бесит, что я ничего не могу с этим поделать!

– Макс меня убьёт, – лихорадочно бормочу себе под нос, вставая на цыпочки и пытаясь выглянуть из-за широкого плеча. – Дай мне уйти! – вскидываю злой взгляд на парня.

А он лишь молча наблюдает. Всматривается в мое лицо, изучая и жутко смущая. Замираю и делаю глубокий вдох.

Хладнокровие Царёва действует отрезвляюще.

Замечаю, что мои пальцы мёртвой хваткой стискивают футболку на его груди. Быстро убираю руки и сглатываю, встречаясь с пронизывающим взглядом.

– Нравится ходить по краю, да, Мышка? – парень прищуривается, и его взгляд становится хищным.

– Н-нет, – мотаю головой.

Он склоняется ближе, заставляет вжаться в стену. Не касается меня, но я чувствую жар его тела. Между нами миллиметры.

– Тогда какого черта ищешь приключения на задницу? – срывается и бешено рычит в лицо.

Грубость Царёва действует подобно удару. Меня буквально сносит злостью и раздражением. Тону в холодной глубине его взгляда, а у самой глаза наливаются слезами.

– Дём… – жалобно всхлипываю.

Первый раз за вечер я обращаюсь к нему по имени, и от этого парень меняется в лице. Чуть отстраняется, переставая давить своей пугающей энергетикой. Его лицо снова приобретает непроницаемое выражение.

– …Пожалуйста, дай мне уйти… – прошу. – Здесь Макс, и если он узнает, что я…

– Он в курсе, что ты здесь, – перебивает равнодушно. – Это я его позвал.

Слёзы моментально высыхают. Из глубины души поднимается волна негодования.

– Зачем ты это сделал?! – взрываюсь, испытывая ярость. – Кто просил тебя лезть?!

– Ты сама напросилась. Вместо того, чтобы спокойно ехать домой, решила показать характер. Как всегда.

– У меня нормальный характер! И не тебе решать, что я должна делать! Иди! – в сердцах выкрикиваю. – Тебя там Инна уже заждалась!

Твёрдая линия рта изгибается в кривой усмешке. В холодных глазах вспыхивает дьявольский огонь, и Царёв припирает меня к стене всем телом.

– Ты права, – лениво тянет, склоняясь ближе, – мне пора. Но сначала… – отрывает одну руку от стены и тянется к моему лицу.

Парализовано застываю, когда шершавые пальцы Демьяна касаются моих губ. Грубая кожа контрастирует с моей нежной, и я с ног до головы покрываюсь мурашками. Меня начинает трясти.

Не сразу понимаю, что он делает. Но потом доходит, что Царёв стирает с моих губ помаду. Медленно и осторожно смазывает с кожи красный оттенок, при этом взгляд у него темнеет. Зрачки расширяются, я вижу в них голодный блеск.

– Тебе не идёт, – сообщает хрипло и смотрит в глаза.

А я в ответ не могу выдавить из себя ни слова. Настолько поражена происходящим.

От недавних прикосновений губы покалывает, и я машинально облизываю их, что не остаётся без внимания парня. Его желваки дёргаются, тело резко напрягается.

Пара секунд и Демьян полностью отстраняется от меня, отступая на шаг. Отворачивается и резко уходит, а я смотрю в его удаляющуюся спину, не в силах двинуться с места.

Наблюдаю, как он добирается до вип-зон, где его радостно встречает Инна.

Больше ничего не успеваю увидеть, потому что передо мной возникает рослая фигура брата и закрывает обзор.

– Макс, я всё объясню… – выдавливаю обречённо.

– Надеюсь на это, – зло рычит. – Быстро в машину.

Хватает меня под локоть, тащит к выходу. Еле перебираю ногами и оглядываюсь назад, убеждаясь, что Демьян даже не смотрит в мою сторону. Он полностью занят Инной. Обнимает её, затем берёт за руку и тянет за собой.

Последнее, что вижу, когда покидаю клуб – это как Дёма и моя одногруппница скрываются за дверью приватной комнаты.

Глава 3

В ту ночь Макс закатил грандиозный скандал, обвиняя родителей в безответственности и наплевательском отношении к собственной дочери.

Особенно сильно они схлестнулись с папой – у этих двоих конфликт длиною в жизнь, а я в этот раз просто была очередным поводом для выяснения отношений.

Всё из-за того, что мы с братом родные только по маме. Папы у нас разные. Это всегда было камнем преткновения между Максом и моим отцом. И причиной, почему брат уже давно живёт отдельно.

Не желая слушать их ругань, я всегда убегаю в свою комнату и запираюсь там. Потому что это невыносимо, когда близкие и любимые тобой люди находятся в постоянном конфликте. Так было и в ту чёртову ночь после клуба. Слушая, как отец ругается с Максом, я лежала на кровати, смотрела в потолок и… злилась на Царёва, который был виновником всего происходящего в моей семье. И не только в семье, но и в моём сердце.

Ведь он разбил его.

До сих пор ныло в груди, стоило вспомнить, как Демьян уходит с Инной в приватную комнату. Понимаю, зачем они пошли туда, и ком в горле встаёт, не давая вздохнуть.

Нет. Мне больше нельзя думать о нём. Иначе сойду с ума. Надо принять реальность, где Демьян Царёв больше не мой Дёма из розовых грёз, а Демон. Жёсткий, агрессивный, испорченный. Нам с ним не суждено быть вместе. Ведь такие, как он, живут только ради своих удовольствий. Используют людей, а потом отшвыривают, как смятый фантик от конфетки.

Сложность в том, что очень трудно вырвать из души привязанность родом из детства. Тем более после того, как я столкнулась с уже повзрослевшим Демьяном, от которого за версту фонит тестостероном. Мужчиной. Взрослым и опытным, несмотря на его молодой возраст.

Тот момент, когда Царёв прижимался ко мне у стены клуба, я запомню на всю жизнь. Воспоминания о его пальцах на моих губах до сих пор вызывают жар под кожей. Всё это так незнакомо, странно и… порочно…

Но это больше никогда не повторится, потому что мы с Дёмой вряд ли ещё увидимся.

Та встреча в клубе была случайностью, вряд ли что-то подобное произойдёт вновь.

Так я думаю в утро понедельника, когда выхожу из квартиры, отправляясь в университет.

Отвернувшись к двери, ковыряюсь ключом в замке, который периодически заклинивает, как вдруг…

– Что у тебя там, Мышка? Помочь?

Застываю от низкого мужского голоса и, зажмурившись, мотаю головой.

Открываю глаза и боюсь обернуться. Кажется, я схожу с ума…

В то же время рядом оказывается массивная фигура, а в нос ударяет запах, который я жадно втягиваю. Тёплые руки касаются моих, вмиг оледеневших, и вытягивают ключи.

– Капец тут система, – слышу недовольное бурчание. – Китайское барахло.

Заставляю себя посмотреть на говорящего и впиваюсь шокированным взглядом в Царёва.

– Что. Ты. Здесь. Делаешь? – с трудом выдавливаю слова.

– Живу, – кидает на меня хмурый взгляд и смотрит так, будто я спрашиваю очевидные вещи.

– В смысле живу?! Где?!

– Мышка, не тупи, – раздражается. – В той же квартире, что и раньше. Напротив вашей.

Напротив нашей?! Это что… шутка такая?

Столичный мажор Демьян Царёв решил окунуться в атмосферу жизни среднего класса? Что за бред?!

– Разве вы не продали квартиру? – стараюсь не выдать свои эмоции.

– Нет.

И никаких пояснений за этим не следует. Парень закрывает замок и протягивает мне ключи.

Смотрю на его руку, осознавая услышанное:

Дёма снова мой сосед! Эта новость переворачивает мой мир с ног на голову.

– Ты вернулся один? – забираю связку. – Или родители то…

– Один, – перебивает.

– А ты…

– Какая разница? – грубит, не давая договорить.

– Что?

– Зачем эти вопросы? – агрессирует. – Какое тебе дело?!

Возмущённо хмурюсь, встречаясь с прищуренным взглядом, наполненным арктическим холодом.

– Я пытаюсь быть вежливой! – сообщаю, воинственно насупившись. – И это, между прочим, после того, как ты сдал меня Максу!

– Не напрягайся, – высокомерно цедит, глядя на меня сверху вниз. – Мне нафиг не сдалась твоя вежливость.

Смотрю в безразличное лицо, и сердце замирает от боли. Своей грубостью Демьян уничтожает меня. Рвёт душу.

– Ясно, – обижено отвожу взгляд. – Дай пройти.

Царёв отходит в сторону и молча наблюдает, как я спускаюсь по лестнице.

– Почему не на лифте, Мышка? – летит мне вслед.

– Не твоё дело, – кидаю зло. – И хватит называть меня мышью!

Вылетаю из подъезда, задыхаясь. Это там возле квартиры я была смелой и дерзкой. А сейчас меня настиг жёсткий откат.

Руки трясутся, глаза щиплет от слёз. Происходящее никак не укладывается в голове. Это капец!

Демьян, живущий в нескольких метрах от меня – это самое ужасное, что могло со мной случиться!

***

Всю дорогу до универа по привычке слушаю плеер, который достался мне ещё от Макса. Для меня эта вещь представляет особую ценность, ведь сборник песен там остался ещё с тех времён, когда Дёма жил через стенку от нас.

Слушаю композиции собранные братом, и моё настроение, каким бы гадким оно ни было, всегда поднимается. Мысли наполняются светлыми воспоминаниями, и я часто глупо улыбаюсь, возвращаясь в прошлое.

– Эй, Мышка, чего ревёшь? – в голове звучит мальчишеский голос.

– Колен-ки раз-била, – отвечаю, заикаясь, и размазываю слёзы по щекам. – Больно.

– Дай посмотрю, – темноволосый мальчик склоняется к кровоточащим ссадинам и недовольно цокает языком. – Сильно содрала. Домой идти надо, обработать.

– Нет! – сразу возражаю. – Дома Макс. Он опять меня кривоногой называть будет.

– Как тебя угораздило-то?

Мальчик недоуменно чешет затылок и, нахмурившись, снова рассматривает мои разбитые коленки.

– Пашка из шестого подъезда снова за мной гонялся. В этот раз у него жуки какие-то страшные были. Я от него убегала, и вот…

Показываю на ноги и снова начинаю реветь.

– Из шестого… – задумывается. – Это Мотыга, что ли?

Кивнув, начинаю шипеть от боли. Дую на царапины в надежде уменьшить свои страдания.

– Жди здесь, Мышка, сейчас вернусь, – и он убегает в наш подъезд.

Дёма тогда притащил из дома бутылёк с зелёнкой. Пытался обработать мои коленки самостоятельно. В итоге мы оба сильно испачкались, а когда разошлись по домам, получили нагоняй от родителей за испорченные вещи. Помню, я потом ещё несколько дней ходила вся зелёная. И Дёма был такого же цвета.

А чуть позже у Пашки из шестого появился фингал под глазом. Больше он меня не обижал…

– …Девушка, вы на следующей выходите? – слышу недовольный голос, пробивающийся сквозь музыку.

Вытаскиваю наушник, оглядываясь через плечо. Оттуда на меня с грозным видом смотрит какая-то женщина.

– Выхожу, – бросаю отстранённо.

И когда автобус останавливается, быстро покидаю салон. Убираю плеер в сумку и смотрю по сторонам. Ищу глазами Лену – свою лучшую подругу, с которой мы вместе ещё со школы художественной гимнастики.

Лена у меня серьёзная. Учёба и работа у неё всегда были на первом месте. Почему «были»? Усмехаюсь и качаю головой, найдя взглядом миниатюрную брюнетку возле главного здания института и здоровенного двухметрового качка, нависающего над ней.

Данис Вагнер… Чемпион мира по смешанным единоборствам, гордость нашего города и просто хороший парень по уши втрескался в мою подругу. А она ни в какую не поддаётся. Упрямая.

Между этими двумя искрит так, что глаза слепит, но Лена отказывается это признавать. Держит оборону. Только надолго ли её хватит?

Отвожу глаза от выясняющей отношения парочки. Не хочу мешать им своим появлением. И хотя мне очень хочется поделиться с Леной событиями, которые произошли со мной в выходные, понимаю, что подруге сейчас совсем не до меня.

Поэтому захожу в универ одна, погружаясь в безрадостные мысли о соседстве с Царёвым. С тем Царёвым, который для меня стал совершенно чужим человеком, который грубостью и безразличием уничтожает светлые воспоминания о нем, заменяя их другими. Тёмными, тяжёлыми, агрессивными.

Захожу в аудиторию, полную студентов, и привычно занимаю одну из первых парт, которые всегда свободны.

На автомате готовлюсь к лекции, доставая из сумки всё необходимое. И в этот момент слышу с задних рядов голос Инны:

– …Это было обалденно! – эмоционально тараторит, стараясь говорить тихо, но её всё равно слышно. – Никогда у меня такого ещё не было! Ни с кем!..

Резко оборачиваюсь, врезаясь в брюнетку неприязненным взглядом. А та продолжает воодушевлённо делиться со своими подружками:

– …Теперь я понимаю, почему все по нему сохнут. Он просто бог в… кхм… этом деле.

– Пястолова, – окрикивает её одногруппник с другого конца аудитории. – Если чё, тебя офигенно слышно. Закройся уже. Никому не интересно знать, с кем и в каких позах ты провела выходные.

– Сам закройся, Красницкий! – шипит она в ответ. – Будешь вякать в мою сторону – расскажу всё Демону. Он тебя быстро заткнёт.

От её самоуверенного тона я не сдерживаюсь и презрительно хмыкаю.

– Смешно тебе, Старцева? – Инна переводит на меня прищуренный взгляд. – Мне тоже было смешно наблюдать, как ты пытаешься перетянуть на себя его внимание. Это выглядело жалко. Ведь он всё равно выбрал меня.

Её губы растягиваются в ехидной улыбке, а мне хочется вцепиться ей в волосы и выдрать пару клочков. Вот гадина!

С трудом сдерживаю эмоции. Хочу ответить этой стерве. Сказать что-нибудь обидное, но в горле скапливается тугой ком. Поэтому молча отворачиваюсь, сгребаю с парты вещи и выхожу из аудитории.

Обиды от унижения болезненны. Инна права – Царёв выбрал её. Не меня. И он никогда меня не выберет. Осталось принять это и смириться.

Я никогда не прогуливала пары, но сегодня решаю сделать это. Потому что не намерена весь день выслушивать восхищённые возгласы Инны о проведённой ночи с Царёвым и наблюдать, как она светится от счастья. Мерзко.

Спускаюсь в столовку, беру бутылку воды и сажусь за столик возле панорамного окна. Настроение на нуле, поэтому вытягиваю плеер из сумки, втыкаю наушники.

Плейлист брата в основном состоит из треков исполнителей девяностых годов и частично хитов нулевых. Щёлкаю композиции, которые уже знаю наизусть. Останавливаюсь на песне «Numb» группы Linkin Park, направляю отсутствующий взгляд в окно.

И меня снова относит в прошлое…

Мне тринадцать, а Макс отмечает своё восемнадцатилетие.

– Почему ты не берёшь меня с собой? – конючу, сидя на кровати брата и наблюдая, как он стоит у зеркала, примеряя косуху. – Я тоже хочу на дискотеку!

– Какая дискотека? – слышу сарказм в его голосе. – Туда не пускают мелочь.

– Я не мелочь тебе! – ощетиниваюсь. – Дёма, скажи ему!

Царёв сидит рядом, и я бросаю на него смущённый взгляд из-под ресниц. Парень в ответ улыбается мне и шутливо дёргает за косичку.

– Я согласен с Максом. Нечего тебе там делать, Мышка. Ты ещё маленькая.

– Вот будет мне восемнадцать, каждый день по дискотекам ходить буду! И никто мне ничего не скажет!

– Размечталась, – сурово бросает брат.

– Я тоже хочу танцевать!

Макс раздражённо закатывает глаза, а Дёма смеётся:

– Мы ходим туда не танцевать, Мышка.

– А для чего тогда? – искренне удивляюсь.

– Ну-у-у… – Царёв задумывается. – Мы…

– Дем, ей тринадцать. Заканчивай с подробностями. Пошли.

Парни направляются к выходу, а я смотрю им вслед и никак не могу понять, что можно делать на дискотеке, кроме как танцевать?

– Симпатичная девчонка растёт, – говорит Дёма, думая, что я их уже не слышу. – Глаз да глаз за ней нужен. Уродов всяких полно.

– Да капец. Чувствую, мелкая ещё потреплет мне нервы…

Я не слышу дальнейший разговор, но улыбаюсь. Демьян считает меня симпатичной! Я счастлива!

Возвращаюсь в реальность, отвлекаясь на происходящее за окном.

Университетский дворик во время пар почти пуст. Поэтому когда со стороны дороги появляется крутой гоночный мотоцикл, я сразу цепляю его взглядом, замечая, что он направляется к парадному входу института.

Осуждающе качаю головой, не наблюдая на голове байкера защитного шлема, лишь тёмные солнцезащитные очки.

Очередной безмозглый выпендрёжник, живущий одним днём, – успевает пронестись в голове, пока мотоциклист подъезжает ближе, и я узнаю в нём Царёва. К слову, в этот момент я делала щедрый глоток воды, который теперь встаёт поперёк горла.

Пока борюсь с приступом кашля, Демьян тормозит у лестницы и достаёт телефон. Прирастаю взглядом к мощной фигуре парня, не в силах заставить себя отвернуться. Если сейчас к нему выйдет Инна, то у меня случится сердечный приступ. Тахикардия уже началась.

Проходит немного времени, когда на ступеньках появляется человек, и это, к счастью, не девушка.

Данис Вагнер подходит к мотоциклу, парни пожимают руки. Общаются. Мне, естественно, не слышно, о чём разговор, но он недолгий. Буквально несколько минут.

Провожу параллели, вспоминая слова Инны про то, что Дёма занимается спортом, вроде как боец. Интересно, где он тренируется?

Надеюсь, не в том же спорткомплексе, где мы с Леной ведём тренировки. Потому что если да, то это капец. Я ещё не отошла от новости, что мы с Царёвым снова соседи.

Пока размышляю, Вагнер уходит обратно в здание универа, а Демьян снимает очки и проходится скучающим взглядом по окнам. В какой-то момент натыкается на меня, и несколько секунд мы смотрит друг на друга, не мигая.

Какой же он всё-таки… особенный. Притягательный. Красивый. Не могу разорвать зрительный контакт. Не хватает силы воли.

Зато у парня с этим проблем нет. С полным равнодушия лицом он нацепляет солнечные очки, заводит байк и со свистом срывает его с места.

Глава 4

– Ты что-то рано сегодня, – встречает меня мама, когда захожу в квартиру. – Пары отменили?

– Нет, я ушла с них, – бросаю безразлично и скидываю обувь.

Мама принимает мой ответ за шутку. Смеётся. Не верит, что её примерная дочь, умница и отличница, может прогулять занятия.

– А у меня сегодня праздник, – делится с сияющим видом. – Борисыч на время своего отпуска поставил меня замом. Прохоренко и Васичев теперь локти кусают.

– Поздравляю, – выдавливаю из себя улыбку, но она получается неискренней.

Мама у меня врач психиатрического отделения в горбольнице, а ещё она неисправимая карьеристка. Постоянные подработки, дежурства, повышение квалификации… Как специалист она добилась многого, семья же у неё всегда была на втором месте. Как, впрочем, и у моего отца. Поэтому я не люблю обсуждать с родителями их работу. Ревную, наверное. Хотя… уже плевать.

– У меня сегодня ночное. Папа укатил на неделю в командировку, – сообщает мама, перед зеркалом поправляя аккуратно уложенные светлые волосы. – Вечером не задерживайся. Сразу домой. И, кстати, про танцульки свои забудь. Не хочу снова выслушивать от Максима, какая я плохая мать.

– Ладно, – соглашаюсь, зная, что этот запрет временный, как и все остальные до него.

– В секции как дела? Всё нормально?

– Дети хорошие, родители адекватные. Мне нравится.

– Довольствуешься малым, да? – снисходительно улыбается. – А могла бы сейчас тренировать в Москве. Под крылом у Ирины Алексеевны…

– Ма-ам… – закатываю глаза, узнавая старую песню.

– …Как она меня тогда просила! – мама входит во вкус. – Лариса, привезите ко мне свою девочку. Я сделаю из неё чемпионку. Потом останется в Москве. Будет девчонок из сборной тренировать…

– Хватит! – психую.

– …А нашей девочке тогда по барабану было. У неё переходный возраст. Ей не до тренировок…

Не могу больше это слушать! Отворачиваюсь и ухожу к себе, громко хлопнув дверью.

Отшвырнув от себя сумку, падаю на кровать, слыша, как мама продолжает причитать:

– …Вроде умный ребёнок, но всё себе перечеркнула. Всё! Избаловали мы тебя, Маша. Упустили…