Глава 5. Возвращение

Москва, подземелья Сколково

22 февраля 2635 года, 02:47

Грузовой терминал Внуково-Карго встретил их предрассветным холодом и запахом машинного масла. Ирина выбралась из контейнера, разминая затёкшие мышцы, и на мгновение остановилась, вдыхая московский воздух. Четыре дня в дороге. Четыре дня в тесноте, темноте, страхе. Но они добрались.

Москва выглядела одновременно знакомой и чужой. Небоскрёбы Новой Москвы поднимались к звёздам, их вершины терялись в низких облаках. Вертикальные фермы светились изумрудным – ночной цикл фотосинтеза. Транспортные артерии мерцали огнями проносящихся капсул. Город-гигант, город-организм, никогда не спящий.

Но для Ирины это был дом. Место, где она родилась, выросла, стала тем, кем стала. Место, где умерла её мать. И место, где могли быть ответы.

– Нужно двигаться, – прошептал Гек, выбираясь следом. – Призрак знает, что мы здесь. У нас мало времени.

Ирина кивнула. Они быстро пересекли территорию терминала, держась в тени грузовых контейнеров, избегая зон видимости камер. Гек изучил схему безопасности ещё в дороге, запомнил слепые зоны, маршруты патрулей.

Выход был на восточной стороне, через служебные ворота. Биометрический замок, но Гек подключил взломщик – маленькое устройство размером с монету, которое перебирало варианты со скоростью тысячи в секунду. Через минуту замок щёлкнул. Зелёный свет.

Они вышли на улицу. Район Внуково-4, окраина Новой Москвы. Здесь жили мигранты, рабочие, те, кто не мог позволить себе центральные кластеры. Старые панельные дома перемежались с новыми, дешёвыми постройками из модульных блоков. На улицах было пустынно – три часа ночи, большинство спало.

– Куда теперь? – спросил Гек.

– Сколково, – ответила Ирина. – Старая часть. Там были лаборатории первого поколения, построенные в начале века. Большинство заброшены, когда Институт переехал в новое здание. Но оборудование могло остаться.

– Как доберёмся? Общественный транспорт требует регистрации.

– Пешком. – Ирина достала коммуникатор, вызвала карту. – Двадцать километров. Четыре часа ходьбы. До рассвета успеем.

Гек не спорил. Они пошли, держась тихих улиц, избегая главных магистралей. Ночная Москва была странной – одновременно живой и мёртвой. Город никогда не спал полностью, но ночью просыпалась другая его часть. Люди ночной смены. Уличные торговцы. Проститутки. Наркоманы. Бездомные, хотя официально их не существовало – система социального обеспечения должна была охватывать всех.

Ирина шла быстро, почти не чувствуя усталости. Трансформация делала её выносливее. Мышцы работали эффективнее, меньше уставали. Дыхание было глубоким, ровным. Она замечала детали, которые раньше пропускала – запахи, звуки, движения в периферийном зрении.

Рядом Гек двигался с нервной энергией. Светящиеся глаза постоянно сканировали окрестности. Он видел в темноте лучше, чем обычный человек. Нейроимпланты усиливали доступный свет, превращая ночь в сумерки.

Они прошли через промышленный район. Старые заводы, большинство автоматизировано, работали круглосуточно. Роботы-грузчики перемещали контейнеры. Дроны летали над крышами, патрулируя периметр.

Потом – жилой сектор. Высотки, сто пятьдесят этажей каждая, окна тёмные. Люди спали, не зная, что внизу проходят беглецы, разыскиваемые половиной мира.

К пяти утра они достигли Сколково. Старая часть, построенная в начале двадцать первого века. Здания выглядели древними по современным меркам – всего двадцать-тридцать этажей, бетон и стекло, без вертикальных ферм и биотехнологических фасадов. Многие были заброшены, когда технопарк расширился и переместился в новую зону.

– Вот здесь, – Ирина остановилась перед четырёхэтажным зданием с выбитыми окнами. – Биотехнологический центр номер три. Закрыт десять лет назад. Мать работала здесь до перевода в главный Институт.

Они обошли здание, нашли служебный вход. Дверь была заперта, но Гек справился с замком за тридцать секунд.

Внутри пахло затхлостью, плесенью, разложением. Коридоры были тёмными, только слабый свет луны пробивался через грязные окна. Стены облупились, краска осыпалась. На полу валялся мусор – обломки мебели, старые бумаги, куски оборудования.

– Электричество отключено, – сказал Гек, проверяя выключатель. – Нужен генератор.

– Подвал, – ответила Ирина. – Там должен быть аварийный источник питания. Автономный, на топливных ячейках.

Они спустились по лестнице. Подвал был ещё темнее, воздух влажный и холодный. Ирина включила фонарик на коммуникаторе. Луч света выхватил из темноты трубы, провода, старое оборудование.

В дальнем углу – металлический шкаф с надписью "Аварийное питание". Гек открыл, изучил содержимое.

– Топливные ячейки, – пробормотал он. – Старая модель, но должна работать. – Он начал возиться с проводами, подключая систему. – Даю питание… сейчас…

Щелчок. Гул пробуждающегося генератора. Потом – свет. Тусклый, мерцающий, но достаточный.

– Отлично, – Ирина направилась обратно к лестнице. – Лаборатории на втором этаже. Пошли.

Второй этаж был в лучшем состоянии, чем первый. Лаборатории были опечатаны, двери заперты. Но Гек открывал их одну за другой, пока они не нашли то, что искали.

Лаборатория генетических исследований. Помещение размером десять на двенадцать метров. Столы с оборудованием, покрытым пылью. Микроскопы, центрифуги, секвенаторы ДНК, синтезаторы – всё старое, устаревшее, но функциональное.

– Это сработает? – спросил Гек, изучая оборудование.

– Должно. – Ирина подошла к секвенатору, провела пальцем по корпусу. Пыль осталась на коже. – Технологии двадцать лет назад, но принципы те же. Я работала с такими в университете.

Она начала проверять оборудование, включая его, тестируя функции. Большинство работало. Некоторые модули были мертвы, но критически важные – секвенатор, анализатор эпигенома, синтезатор белков – функционировали.

– Нам повезло, – сказала она. – Кто-то законсервировал лабораторию правильно. Оборудование было выключено, но не демонтировано.

– Или кто-то планировал вернуться, – предположил Гек. – И не смог.

Возможно. Ирина не знала истории этого места. Знала только, что мать работала здесь двадцать лет назад, в самом начале своих исследований генетической памяти.

Может быть, именно здесь всё началось. Первые эксперименты. Первые открытия. Первые намёки на то, что некодирующая ДНК хранит тайну.

Ирина прошла к шкафу с реактивами. Открыла. Внутри – десятки пузырьков, пробирок, контейнеров. Многие пустые или высохшие. Но некоторые были запечатаны, законсервированы в вакууме. Они могли быть пригодными.

– Гек, помоги проверить реактивы. Нам нужны основные компоненты для синтеза активаторного комплекса.

Они провели следующий час, перебирая содержимое шкафов, проверяя срок годности, состояние веществ. Нашли примерно половину необходимого. Остальное придётся синтезировать из доступных прекурсоров.

– Времени понадобится часов двенадцать, – сказала Ирина, составляя список. – Может, больше. Оборудование старое, работает медленно.

– У нас есть время, – ответил Гек. – Пока Призрак думает, что мы на терминале. Когда он поймёт, что мы ускользнули, начнёт искать. Но это займёт несколько часов.

Ирина кивнула. Начала настраивать оборудование, готовить первый этап синтеза. Гек помогал, следуя её инструкциям, обучаясь на ходу.

Работа была медитативной. Точные движения. Отмеренные дозы. Контролируемые реакции. Наука в чистом виде. Ирина чувствовала, как напряжение последних недель начинает спадать. Здесь, в лаборатории, она была дома. Здесь она контролировала ситуацию.

К полудню первый этап был завершён. Промежуточные продукты в пробирках, готовые для следующей стадии.

– Перерыв, – объявил Гек, доставая пакет с синтетической едой. – Нужно поесть. Ты ничего не ела с вечера.

Ирина не чувствовала голода, но знала, что тело нуждается в энергии. Села, взяла батончик, начала жевать. Вкус был отвратительным, но калории – необходимыми.

Гек сидел напротив, изучая её лицо.

– Ты изменилась, – сказал он тихо.

– Знаю. – Ирина посмотрела на свои руки. Кожа была грубой, почти как кожа животного. Волоски жёсткие, тёмные. Ногти толще, прочнее. – Трансформация продолжается.

– Не только физически. – Гек наклонил голову. – Ты двигаешься иначе. Более… хищно. Инстинктивно. Как будто часть тебя уже не человек.

Ирина знала, о чём он говорит. Чувствовала это сама. Древние инстинкты просачивались в сознание. Охотничьи рефлексы. Территориальность. Агрессия, скрытая под поверхностью, готовая вырваться.

– Уровень два активирован полностью, – сказала она. – Ранние Homo sapiens. Их память влияет на моё поведение. Это нормально. Контролируемо.

– Пока, – добавил Гек. – Но что будет, когда активируешь глубже? Уровень три? Четыре? Пять?

– Не знаю. – Ирина допила воду из бутылки. – Именно поэтому я хочу провести ещё один эксперимент. Активировать уровень пять. Под контролем. Посмотреть, что произойдёт.

– Это опасно—

– Всё, что мы делаем, опасно, – перебила она. – Но нужно знать. Понимать процесс. Иначе трансформация будет неконтролируемой. Как у испытуемых "Гелиоса". Как у Кидда.

Гек колебался, потом кивнул.

– Хорошо. Но я буду мониторить. И если что-то пойдёт не так – остановлю. Любыми средствами.

– Согласна.

Они вернулись к работе. К вечеру активаторный комплекс был готов. Прозрачная жидкость в колбе, слегка опалесцирующая. Ирина держала её на свету, изучая.

– Концентрация в три раза выше, чем для уровня два, – сказала она. – Это должно активировать более глубокие слои памяти. Уровень пять – ранние позвоночные. Триста миллионов лет назад.

– Ты уверена, что хочешь это делать?

Ирина посмотрела на Гека. Светящиеся глаза смотрели в ответ, беспокойно.

– Да. Мне нужно знать. Понять, как далеко может зайти трансформация. Что ждёт в глубинах памяти.

– Тогда готовься. – Гек начал подключать датчики к медицинскому креслу, которое они нашли в соседней комнате. – Я буду отслеживать все показатели. Пульс, давление, мозговая активность. Если начнутся осложнения – введу ингибитор. Я синтезировал базовую версию из формулы "Гелиоса". Не идеальную, но должна сработать.

Ирина легла в кресло, позволяя ему прикрепить электроды. К груди. К вискам. К запястьям. Холодные датчики на коже.

– Готова?

– Готова.

Гек взял шприц с активаторным комплексом. Нашёл вену на её руке, ввёл иглу. Глаза встретились. На мгновение Ирина увидела страх в его взгляде. Страх потерять её. Страх того, что она не вернётся.

– Всё будет хорошо, – прошептала она.

– Надеюсь.

Он нажал на поршень.

Активаторный комплекс потёк в кровоток. Холодный. Тяжёлый. Ирина чувствовала, как он распространяется по телу, достигает мозга, начинает работу.

Секунда. Две. Пять.

Тепло. Сначала лёгкое, потом более интенсивное. Кровь закипала. Клетки пробуждались. Древние гены активировались.

Десять секунд. Пятнадцать.

Боль. Не такая острая, как в первый раз, но глубокая. Пульсирующая. Как будто каждая клетка тела перестраивалась одновременно.

Двадцать секунд.

Мир начал искажаться. Лаборатория плыла, стены таяли, потолок исчезал.

И потом—

–она упала.

Вниз.

Сквозь слои времени.

Сквозь миллионы лет.

Уровень три: Неандертальцы.

Холод. Пещера. Огонь. Запах мяса и дыма. Она сидит у костра, разделывая тушу. Руки сильные, покрытые шрамами. Вокруг – клан. Они говорят примитивным языком, звуками и жестами.

Ночь. Звёзды. Они смотрят в небо и чувствуют что-то. Не понимают что. Тоску. Память о чём-то забытом. Что-то в генах шепчет: "Вы не отсюда".

Память ускоряется.

Уровень четыре: Ранние гоминиды.

Саванна. Жара. Она бежит на двух ногах. За ней – львица. Страх пульсирует в каждой клетке. Бежать. Выжить. Добраться до деревьев.

Забирается. Безопасность. Львица внизу, рычит, но не может достать.

Она смотрит на свои руки. Длинные пальцы. Способные хватать ветки. Способные держать камни. Способные создавать инструменты.

Первые проблески разума. Первое понимание: мир можно изменить.

Память ускоряется.

Уровень пять: Ранние позвоночные.

Вода. Тёплая, мутная вода древнего океана. Она плывёт – примитивное существо, длиной в ладонь. Тело покрыто чешуёй. Жабры фильтруют кислород. Хвост извивается, толкая вперёд.

Страх везде. Хищники больше, быстрее, опаснее. Выживание – единственная цель. Есть. Размножаться. Не быть съеденной.

Но есть и нечто другое. Инстинкт, закодированный глубже инстинкта выживания. Программа. Ждущая.

Программа шепчет: "Эволюционируй. Становись сложнее. Выходи на сушу. Развивайся. Станови��ь разумным. И тогда ты вспомнишь".

Память начинает углубляться дальше. К первым многоклеточным. К бактериям. К самому началу.

Но потом—

—разрыв.

Нечто блокирует. Стена. Барьер, который нельзя пройти без более глубокой активации.

Уровни шесть и семь закрыты. Пока.

Но память уровня пять продолжает разворачиваться. Триста миллионов лет жизни в океане. Охота. Страх. Инстинкты, отточенные выживанием.

И что-то ещё. Чувства. Обострённые, усиленные. Она ощущает каждую вибрацию воды. Каждый запах. Каждое движение вокруг.

Хищник. Она хищник. Пусть и маленький. Пусть и слабый. Но хищник.

И эти инстинкты начинают просачиваться в её человеческое сознание. Сливаться. Изменять.

Ирина вернулась в реальность с криком.

Она сидела в кресле, тело покрыто потом, мышцы напряжены до судорог. Дыхание рваное, сердце колотится.

Гек склонился над ней, держа шприц с ингибитором наготове.

– Ирина! Ты меня слышишь?

Она смотрела на него, но не видела. Видела только воду. Древний океан. Хищников, плавающих в темноте.

Потом мир снова сфокусировался. Лаборатория. Гек. Датчики, подключённые к её телу.

– Я… я здесь, – прохрипела она.

– Ты была без сознания двадцать минут. – Голос Гека дрожал. – Я думал, потерял тебя.

– Нет. – Ирина медленно села. Голова кружилась. – Я просто… путешествовала. В прошлое. В глубокое прошлое.

– Что ты видела?

– Воду. Океан. Существование примитивного позвоночного. Триста миллионов лет назад. – Она посмотрела на свои руки. Они дрожали. – И инстинкты. Хищные инстинкты. Они всё ещё здесь, в моём разуме. Шепчут. Требуют.

Гек помог ей встать. Ноги были слабыми, но держали. Ирина прошла несколько шагов, разминаясь.

И заметила изменения.

Мир выглядел иначе. Острее. Детальнее. Она видела текстуры, которые раньше не замечала. Волокна в древесине стола. Пылинки, плавающие в воздухе. Микроскопические царапины на стекле колб.

– Зрение, – прошептала она. – Оно улучшилось.

– Не только зрение, – сказал Гек. Он взял её руку, поднёс к свету. – Смотри.

Кожа изменилась. Стала более грубой, более текстурированной. Волоски жёстче. Но главное – ногти. Они стали длиннее, острее. Почти как когти.

– Трансформация ускорилась, – констатировал Гек. – Активация уровня пять запустила каскад изменений. Твоё тело адаптируется к памяти. Приобретает черты древних предков.

Ирина согнула пальцы, изучая ногти-когти. Они были функциональными. Острыми. Опасными.

– Что ещё изменилось?

Гек провёл полное сканирование. Результаты появились на экране через несколько минут.

– Плотность костей увеличена на двадцать процентов. Мышечная масса на пятнадцать процентов. Метаболизм ускорился. Нервная проводимость повысилась. – Он пролистал данные. – Твой мозг тоже изменился. Появились новые нейронные связи. Паттерны активности напоминают… – он замолчал.

– Что?

– Напоминают мозг хищника. Рептилии. Или ранней рыбы. – Гек посмотрел на неё. – Память не просто даёт воспоминания. Она перестраивает мозг. Делает его ближе к форме предка.

Ирина ощущала это. Мысли текли иначе. Быстрее. Более инстинктивно. Меньше размышлений, больше реакций. Она чувствовала окружение по-новому. Каждое движение Гека регистрировалось. Каждый звук снаружи. Каждая вибрация.

Хищник. Она становилась хищником.

– Это обратимо? – спросила она.

– Не знаю. – Гек закрыл экран. – "Гелиос" утверждает, что их ингибиторы могут контролировать процесс. Замедлять. Но остановить полностью? Вернуть назад? Данных нет.

Ирина подошла к зеркалу на стене. Изучила своё отражение.

Лицо было всё ещё человеческим. Но черты заострились. Скулы выступили. Глаза стали более широкими, зрачки чуть больше. Зубы… она оскалилась. Клыки были длиннее. Острее.

Она выглядела как хищник, прикидывающийся человеком.

– Я не могу показываться на публике, – сказала она. – Слишком заметно. Люди увидят, что я не нормальная.

– Мы найдём способ скрыть изменения. Одежда. Макияж. Контактные линзы для глаз. – Гек подошёл, встал рядом. – Но рано или поздно это станет невозможным. Трансформация продолжится. И тогда…

– Тогда я уже не смогу жить среди людей, – закончила Ирина. – Стану изгоем. Чудовищем.

– Или сверхчеловеком, – предложил Гек. – Зависит от точки зрения.

Ирина не ответила. Смотрела на своё отражение. На существо, которым становилась.

Была ли это эволюция? Или деградация? Она теряла человечность, но обретала что-то другое. Силу. Инстинкты. Связь с прошлым, уходящим на миллионы лет.

Мать боялась этого. Выбрала смерть.

Кидд принял. И погиб.

Что выберет Ирина?

Она не знала. Не могла знать. Путь был неизвестен. Финал – неопределён.

Но одно она знала точно: остановиться было невозможно. Трансформация шла своим чередом. Генетическая программа, заложенная четыре миллиарда лет назад, выполнялась. И ничто не могло её остановить.

Кроме смерти.

Звук разбитого стекла разорвал тишину.

Ирина развернулась мгновенно, тело отреагировало до того, как мозг осознал угрозу. Хищный инстинкт. Гек тоже замер, рука потянулась к нейросоннику.

Шаги. Быстрые, уверенные. Кто-то вошёл в здание.

– Нас нашли, – прошептал Гек.

– Как?

– Не важно. Нужно уходить. Сейчас.

Они бросились к двери лаборатории, но остановились. Шаги приближались по коридору. Не один человек. Трое. Четверо.

– Окно, – Ирина указала на окно на противоположной стене.