Читать книгу «Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России» онлайн полностью📖 — Е. В. Кравчука — MyBook.
image
cover

Евгений Валерьевич Кравчук
Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России

Введение

Экономические и социальные реформы, проводимые в России, оказали значительное влияние на совершенствование и развитие правовой системы государства. Особенно это становится актуальным в связи с решением проблемы фиктивного или преднамеренного банкротства. Требуется совершенствование механизма государственного принуждения и применение мер административной ответственности.

Первым нормативным актом в истории современной России, регулирующим процессы несостоятельности, был Указ Президента Российской Федерации от 14 июня 1992 г. № 623 «О мерах по поддержке и оздоровлению несостоятельных государственных предприятий (банкротов) и применении к ним специальных процедур»[1], который впервые сформулировал проблему несостоятельности хозяйствующего субъекта.

В дальнейшем он был заменен Законом Российской Федерации от 19 ноября 1992 г. № 3929-1 «О несостоятельности (банкротстве)»[2], и с этого момента стал формироваться механизм государственного регулирования процессов несостоятельности должников. Механизм предусматривал проведение государственной политики, направленной на предотвращение несостоятельности, реорганизацию неплатежеспособных предприятий. Кроме того, данный закон закреплял полномочия в сфере государственной политики за Федеральным управлением по делам о несостоятельности (банкротстве) при Государственном комитете Российской Федерации по управлению государственным имуществом в отношении федеральных государственных предприятий, а также предприятий и организаций, в капитале которых имеется доля (вклад) Российской Федерации. В то же время п. 2 Указа Президента Российской Федерации от 22 декабря 1993 г. № 2264 «О мерах по реализации законодательных актов о несостоятельности (банкротстве) предприятий»[3], за этим федеральным управлением закреплена функция по рассмотрению финансового состояния должника. Письмом от 16 сентября 1993 г. № АШ-598/6-210 Министерства экономического развития Российской Федерации «О разработке процедуры санации, реорганизации и прекращения деятельности несостоятельных предприятий»[4] разработаны методические указания, связанные с оказанием государственной поддержки предприятиям-должникам. На основании этих указаний постановлением Правительства Российской Федерации от 20 мая 1994 г. № 498 «О некоторых мерах по реализации законодательства о несостоятельности (банкротстве) предприятий»[5] были введены критерии неплатежеспособности, которые давали основания для формирования перечня предприятий, подлежащих санации, и предприятий, подлежащих ликвидации. В целях обеспечения единого методического подхода при проведении финансового анализа предприятий и оценки структуры их баланса Федеральное управление по делам о несостоятельности (банкротстве) своим распоряжением от 12 августа 1994 г. № 31-р утвердило методические положения по оценке финансового состояния предприятий и установлению неудовлетворительной структуры баланса[6].

Этими нормативными установлениями в начале 90-х гг. был сформирован механизм регулирования процессов несостоятельности, который, во-первых, действовал в отношении только предприятий-должников, имеющих в своем уставном капитале государственную собственность, так как формирование частной собственности в стране только начиналось. Во-вторых, существующий механизм был направлен на защиту должника с выработкой механизма урегулирования отношений между должником и кредитором в пользу первого, т. е. предусматривал в основном санацию должника.

Затем с развитием предпринимательской инициативы и появлением хозяйствующих субъектов, имеющих частную собственность, возникла необходимость в создании совершенно нового механизма регулирования процессов несостоятельности с учетом этих хозяйствующих субъектов. В 1998 г. был принят новый Закон от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[7]. С этого периода произошла смена идеологии, заложенной в первом законе, основанной на отказе от принципа «неоплатности» долга при определении критерия банкротства в пользу принципа «неплатежеспособности»[8]. В результате в письме Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 9 августа 1999 г. № С4-7/УП-898[9] речь идет о том, что в целях надлежащего уровня проведения экспертизы в области банкротства и выработки единообразных методологических подходов к ее проведению Федеральная служба России по финансовому оздоровлению и банкротству с 1 января 1999 г. ведет учет и аккредитацию экспертов, в частности по финансовому состоянию и платежеспособности организаций, и экспертизу действий должностных лиц в рамках процедур банкротства. Однако проблема регулирования признаков фиктивного или преднамеренного банкротства в действиях этих нормативных актов в полном объеме не была решена, особенно если рассматривать ее административно-правовой аспект.

Считаем, что в действующем Федеральном законе от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[10] данной проблеме также не уделено достаточного внимания. Это видно даже на примере того, что норма права о фиктивном или преднамеренном банкротстве появилась в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях, но она все же продолжает быть малоприменимой. Хотя эта норма права существовала еще в Федеральном законе от 8 января 1998 г. № 6-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», но правоприменительная практика по ней в тот период фактически отсутствовала. Причиной тому служило то, что правовое регулирование законодательства о несостоятельности предусматривало за фиктивное или преднамеренное банкротство гражданско-правовые последствия в виде возмещения ущерба кредитору.

На основании этого считаем, что ранее существовавший механизм в период действия закона о банкротстве 1992 и 1998 г. безвозвратно потерян в результате развития рыночных основ экономики страны. Представляется, что это недопустимая ошибка в случае выработки мер антикризисного управления в современных условиях независимо от права собственности должника.

Проблемность определения места и правовые основы института банкротства в системе российского законодательства[11] исследуется в юридической литературе с самых первых шагов трасформации экономики России. Это связано с необходимостью определить влияние административно-правового воздействия на принятие решения о несостоятельности должника, в том числе и на выявление признаков фиктивного или преднамеренного банкротства. Такое решение должно способствовать выработке мер антикризисного управления с целью выведения населенного пункта, субъекта Федерации, страны из кризиса социально-экономических отношений.

В связи с этим важно учитывать понятие «публичный интерес»[12], которое формирует уровни управления экономикой страны, а также субъекты[13] управления экономикой страны в соответствии со ст. 8 Конституции Российской Федерации. Выработанные установления являются основанием для формирования основ, регулирующих взаимоотношения между предпринимательским сообществом и органами исполнительной власти в случае оформления государственно-частного партнерства. В данном случае речь идет о формировании промышленной политики (пример тому постановление Правительства Российской Федерации от 6 июля 2008 г. № 511 «Об утверждении Положения о Правительственной комиссии по транспорту и связи»[14]). В нем, как и в других нормативных правовых актах[15], определяется статус органа исполнительной власти, осуществляющего управленческие полномочия в сфере регулирования процессов несостоятельности. В результате анализа отдельных актов с 2004 по 2008 г. делается вывод о необходимости оформления государственно-частного партнерства в сфере несостоятельности. С выделения в партнерстве общей составляющей в лице органа, уполномоченного проводить промышленную политику в стране, и ее производной в лице органов, осуществляющих финансовое оздоровление должника[16]. Учет этой совокупности должен привести к введению антикризисных мер в случае выявления несостоятельности хозяйствующего субъекта. При этом должны учитываться социально-экономические показатели субъектов Федерации, а они, в свою очередь, находятся во взаимозависимости с параметрами расчета финансово-хозяйственной деятельности предприятия, что влияет на расчет коэффициентов, характеризующих признаки фиктивного или преднамеренного банкротства[17].

Поэтому в работе рассматривается организационно-правовой статус органов, осуществляющих управленческие и юрисдикционные действия по административно-правовому регулированию процессов несостоятельности должника, выявлению и пресечению признаков фиктивного или преднамеренного банкротства, которые носят организационный характер. Это связано с тем, что полномочия в сфере фиктивного или преднамеренного банкротства возложены на арбитражного управляющего[18], за которым саморегулируемая организация арбитражных управляющих[19] осуществляет контроль.

Очевидно, что именно при рассмотрении взаимосвязи между упомянутыми субъектами, наделенными правомочиями по поводу выявления фиктивного и преднамеренного банкротства, и выявляются формы административно-правового регулирования[20], направленного на пресечение правонарушения. Это является первоочередной задачей, возникающей между органами государственной власти и субъектами законодательства о несостоятельности при выявлении признаков правонарушения в сфере несостоятельности[21]. В этом случае должна быть построена организационно-функциональная система специально уполномоченных государственных органов по выявлению признаков фиктивного или преднамеренного банкротства с учетом понятия «публичный интерес» и определены основополагающие функции управленческой деятельности этих органов.

Актуальность вопроса связана с необходимостью совершенствования системы правовых средств защиты участников процесса о несостоятельности от недобросовестных субъектов предпринимательского сообщества. Право, которое не сопровождается доступными и эффективными средствами защиты, утрачивает свою привлекательность для субъектов правоотношений, а это, в свою очередь, порождает криминализацию экономических правоотношений в стране. Поэтому крайне важно провести анализ действующих мер, применяемых в случаях рассмотрения административной ответственности, связанных с фиктивным или преднамеренным банкротством.

Специфика административной ответственности по признакам фиктивного или преднамеренного банкротства заключается в том, что в отношении правонарушителя необходимо применять нормы законодательства о несостоятельности с учетом норм административного права, предполагающие использование процессуальных норм арбитражно-процессуального законодательства. Следует также обозначить специфику правоприменительной практики[22] способствующей как к привлечению правонарушителя, так и к уходу от ответственноти по признакам преднамеренного банкротства. Анализ практики показывает[23], что при наличии квалификационных признаков, оговоренных диспозицией ч. 2 ст. 14.12 Ко декса Российской Федерации об административных правонарушениях, применяется санкция по ч. 3 ст. 14.13 «Неправомерные действия при банкротстве» Кодекса. Применение административной ответственности за фиктивное банкротство вообще крайне редко. Это связано, скорее всего, с урегулированием споров в период досудебного разбирательства, т. е. с их урегулированием на основании правил делового оборота (корпоративных норм) предпринимательского сообщества.

Вышеобозначенное привело к необходимости исследовать правонарушения в области предпринимательской деятельности, финансов, налогов и сборов, рынка ценных бумаг. Предметом исследования являются особенности административной ответственности за правонарушения в сфере преднамеренного или фиктивного банкротства. Основным признаком такого анализа является наличие прямого умысла[24] в действиях должностного лица, на которое возлагаются полномочия по принятию управленческих решений[25].

Сравнительному анализу были подвергнуты следующие статьи Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях: ст. 14.11 «Незаконное получение кредита»; ст. 14.13 «Неправомерные действия при банкротстве»; ст. 14.14 «Воспрепятствование должностными лицами кредитной организации осуществлению функций временной администрации»; ст. 14.23 «Осуществление дисквалифицированным лицом деятельности по управлению юридическим лицом»; ч. 3 ст. 14.25 «Нарушение законодательства о государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей»; ст. 15.4 «Нарушение сроков представления сведений об открытии и о закрытии счета в банке или иной кредитной организации»; ст. 15.11 «Грубое нарушение правил ведения бухгалтерского учета и представления бухгалтерской отчетности».

Необходимость такого исследования связана с конечной целью административной ответственности, выражающейся в применении частной и общей превенции административных и иных правонарушений[26].

Правоприменительный процесс в данном случае может быть осуществлен при условии выделения в нем, во-первых, досудебного порядка ликвидации должника на предмет фиктивного банкротства, которое может в дальнейшем квалифицироваться как признак преднамеренного банкротства, а во-вторых, в выделении порядка выявления признаков преднамеренного банкротства в процедурах несостоятельности должника.

Выделение этих составляющих правоприменительного процесса в конечном итоге должно привести к учету специфике мер обеспечения при выявления признаков фиктивного или преднамеренного банкротства. Целью применения является защита экономических интересов страны. Данная цель определена п. 1 ст. 1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

В заключение укажем, что проблема несостоятельности (банкротства) за последние годы не утратила своей актуальности, а, наоборот, приобрела остроту в аспекте дискуссионности.

Первым примером этого считаем острейший вопрос института несостоятельности (банкротства), затронутый в статье Ю. С. Ващенко «К вопросу о соотношении понятий несостоятельности и банкротства в истории законодательства и отраслях права»[27]. Данная работа затрагивает длящийся уже не первый год вопрос о дефиниции понятий «банкротство», «несостоятельность».

Далее укажем на работу, в которой предлагается дать новое определение регулирующего органа в рамке законодательства о несостоятельности, высказанное в работе Е. В. Наумовой «Проблемы функционирования института банкротства (несостоятельности): административный аспект» *. С высказанным предложением согласиться сложно, ибо это возврат к прежней системе регулирования вопросов несостоятельности и реанимация Федеральной службы по несостоятельности (банкротству), действие и существование которой были оправданы в переходный период трансформации рыночных отношений в России.

Еще одно заявление автора также считаем спорным, но оно не лишено аргументации. Речь идет об исследовании вопроса о преднамеренном банкротстве. Вся аргументация построена на попытке отрицать исследования экономистов и юристов по признакам преднамеренности в действиях уполномоченных на то лиц хозяйствующего субъекта. С автором следует согласиться, что наблюдаются сложности с учетом и рассмотрением статистических данных, заявляемых Высшим Арбитражным Судом в ежегодном отчете, справедливости ради уточним, что эти данные, к сожаленю, носят скрытые формы выражения и регистрации. Анализ этого исследования означает действительность дисскуссионности института несостоятельности в целом и отдельных его норм в частности.

В связи с вышуказанным исследованием обратим внимание на работу Е. Н. Кондрат «Неэффективность законов и пробелы в законодательстве как угроза финансовой безопастности государства»[28], которая вопросы несостоятельности напрямую не раскрывает. В данной статье вопросы несостоятельности, по мнению автора, могут повлиять на национальную безопастность неопосредственно через ее составляющую – финансовую безопастность. В статье предпринята попытка охарактеризовать признаки преднамеренности. Под ними следует понимать неправомерные действия, направленые на сокрытие, уничтожение, фальсификацию бухгалтерских и иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность должника. Эти действия лишают кредиторов возможности получить объективную информацию о платежеспособности должника, тем самым лишая последних возможности противостоять механизму осуществления недобросовестного банкротства.

Раскрытие признаков преднамеренности неминуемо требует рассмотрения вопроса о правоспобности и дееспособности юридического лица – должника в рамке дел о несостоятельности (банкротстве). Это связано с тем, что орган управления в случае добровольной ликвидации или же в рамке процедур несостоятельности, предусмотренных законом о банкротстве, имеет свойство к сужению полномочий, компетенции. Данный вопрос также имеет свою историю, которая началась с появлением диссертационного исследования А. Н. Семиной «Правоспособность и дееспособность юридических лиц – должника в ходе процедур банкротства»[29]. Появление исследования «Ограничение правоспобности и дееспособности юридических лиц – должников в рамках дел о несостоятельности (банкротстве)»[30] считаем вполне закономерным в условиях реформирования законодательства о несостоятельности.

Институт несостоятельности (банкротства), без сомнения, является сложным, комплексным институтом, в рамках которого приходиться решать самые различные задачи, стоящие перед кредиторами, должником и уполномоченными лицами. В понятие «уполномоченное лицо» мы вкладываем понятие должностного лица органа, осуществляющего административно-хозяйственные действия, и лиц, осуществляющих организационно-управленические деяния.

В связи с этим считаем необходимым отметить комплексное исследование, посвященное судебной экспертизе, под редакцией Е. Р. Россинской «Судебная экспертиза: типичные ошибки»[31], и монографию К. В. Давыдова «Административные регламенты федеральных органов исполнительной власти Российской Федерации: вопросы теории»[32].

Выделение этих работ обусловлено тем, что отсутствие должного экспертного заключения создает ложность в оценивании реального состояния хозяйствующего субъекта.

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России», автора Е. В. Кравчука. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанру «Банковское дело». Произведение затрагивает такие темы, как «банкротство», «законодательство рф». Книга «Фиктивность (преднамеренность) банкротства в России» была написана в 2013 и издана в 2013 году. Приятного чтения!