К чему бросаться в крайности; какой в этом шик?! И почему, поддавшись обманчивому соблазну совершать поступки, мы испытываем стойкое ощущение вины?
Пять из шестнадцати, меньше трети. Обычно, встретив своего автора, читаю у него все, до чего могут дотянуться. Джулиан Барнс в личной табели о рангах в статусе гения, но с ним довольно книги раз в год-полгода. Его романы как гномий медленный хлеб, сытости от которого хватает на долгую дорогу, а переедать и в голову не приходит. Барнс не для удовольствия и развлечения. Он чтобы находить точку внутреннего равновесия и настраивать свое звучание на резонанс с мировой гармонией. Спокойно, просто, без надрыва.
"Метроленд" дебютный барнсовский роман. Написан в восьмидесятом, принес автору премию Сомерсета Моэма и стал визитной карточкой в большой литературе. Очень простая вещь. В ней ни постмодернистских изысков "Истории мира в 10, 1/2 главах", ни щемящей горькой нежности "Глядя на солнце", ни оглушительной окончательности "Предчувствия конца", "Простой истории". Написанная от первого лица, хроника взросления в трех главах, каждой из которых соответствует жизненный этап: подросток, юноша, мужчина.
Событийный план сдержанный, чтобы не сказать скудный. Подростки убеждены в собственной исключительности, мечтают о том, как мир ковром ляжет им под ноги, ничего пока толком из себя не представляя. Юноши пробуют жизнь на вкус, находя его приятным, хотя не без горчинки, и понемногу избавляются от иллюзий. Молодые люди в первой поре зрелости понимают, что можно (и нужно) быть счастливыми даже не совершив ничего эпохального. Учатся принимать жизнь и себя такими, какие есть. Простая цельная история, в которой, однако, уже слышен голос будущего Барнса: философа, утешителя и утишителя скорбей. Иногда неожиданно смешного.
Его пес Фердинанд умер вскоре после того, как дядюшка решил, что количество мяса в собачьей еде явно излишне, и стал кормить Фердинанда «съедобной» смесью, которая состояла наполовину из сухих собачьих котлеток и наполовину из древесных опилок. Он бы, наверное, разбавлял водой даже воду для Фердинанда, если бы знал - как.