Связный и длинный текст это так нудно и утомительно. Напишу просто немного разных мыслей, которые возникли во время чтения и которые я записал. Каждая мысль – отдельная самостоятельная часть, которая никак не связана с предыдущей или последующей. Они часто напрямую не связаны даже с самим текстом произведения.
***
Недавно прочитал книгу «Дом странных детей». Сейчас читаю Кутзее. Кажется, что в этом мире что-то не сошлось, произошёл какой-то сбой – перепутались названия, и книгу, которую на самом деле надо было назвать странной, так почему-то не назвали. И прямоугольник маст-рид тоже приклеили не туда.
***
Наши желания – иллюзии. Кутзее читает русских авторов. Кажется он перешёл с Достоевского на более серьёзные наркотики. Или просто принял-таки буддизм. К иллюзиям нас подталкивает вполне реальное - физическое. Обладая этим физическим или наблюдая его, мы сразу же начинаем строить иллюзии, в голове начинают спонтанно происходить мысли (да, «происходить мысли», sic!) Увидев яблоко, мы можем подумать о танке; увидев женщину, мы можем подумать о велосипеде и сразу же следом о твороге. Прочитав “Детство Иисуса” можно, например, написать вот это.
***
С чего начинать? В один момент я понял, что не важно с чего. Главное – просто начать и тогда уже дело, получив начальный импульс, начинает движение и движется, развивается, растёт, приобретает форму и становится законченным целым.
***
Сарамаго написал «Евангелие от Иисуса». Кутзее написал «Детство Иисуса». На Сарамаго ополчились христиане за такое кощунство. На Кутзее они явно бы хотели ополчиться, ибо название крайне провоцирующее, но скорее всего читают и не могут найти на что ополчиться. Да, есть совподения. Да, местами схемы повторяются. Я, как убеждённый с#танист, хотел порадоваться очередному искуссному литературному кощунству, но мне не удалось найти чему радоваться; так же и христианам не удасться найти ничего к чему бы придраться.
***
Аллюзии, аллегории, реминисценции и прочие страшные слова. Ох, они ещё и непонятные! Они тут повсюду. Эталон постмодернизма. Читаешь и видишь, и чего-то чувствуешь, и вроде бы смутно понимаешь, но всё это на таком интуитивном уровне, так туманно, так неуловимо эфемерно, и не хочется разрушать эту эфемерность. Местами даже не пытался осмыслить происходящее. Было хорошо и без этого. Авторская интенция временами легонько щекочет, но вылавливать это пёрышко и делать его явным не хочется. Зачем всё доводить до конца? Можно иногда просто наслаждаться процессом. Иногда лёгкое ощущение приятнее, чем финальный экстаз. Иногда вино вкуснее в процессе, чем в результате, когда ты уже не чувствуешь вкуса, а просто заливаешь в себя по энерции жидкость.
***
Всё начинается просто. Прсотые слова. Простые предложения. Немного непонятно. Всё как во сне. Минимализм. Испанские слова. Непонятно. И ссылок нет с переводом. Одна физика. Грубый материализм.
Потом начинаются настоящие дремучие заросли метафизических джунглей, где самый искушённый бодрийяровед сломит ногу, потом вторую, а потом его засосёт в болото так, что даже пузырьков на поверхность не выбросит. Потом так плавно, просто, незаметно даже для глаза вооружённого микроскопом и литведовским дипломом, начинается медленное скольжение в лёгкий трэш. Может не в лёгкий даже, но в достаточно такой добротный трэш, не в тот трэш, как Металлика, или Слайер, или Мегадэт, или Пантера, а в такой трэш, как «Норма», или «Голый Завтрак», или ещё во что-то схожее, невообразимое, где своя атмосфера, своя стратосфера и вообще творится такое, что даже самая тургеневская барышня задасться прямым таким вопросом «что за п#здец тут твориться, мать вашу!?»
Слава биохимии нашего организма, вещества отпускают обычно достаточно быстро и на долгое время вырабатывается стойкое отвращение к их повтороному приёму. Но случаются флэшбэки!
***
…и ещё я Шкловского вспомнил с его остранением. Оно тут везде. Тут вообще всё это одно большое остранение. Возникает подозрение, что Кутзее писал это под впечатлением от толстовского “Холстомера”.
***
Евангелие. Оно разорвано на маленькие лоскутки и попрятано в тексте. Евангелие разорвано, почищено, замазано и припрятано. Где-то слово, где-то два, где-то очень схематично сюжет передан. Мальчик всё время хочет кого-то воскресить, спасти, мечтает стать иллюзионистом или фокусником. Он говорит, что никогда не видел своего отца. Но нет, это всё же не то, за что христиане могут сжечь эту книгу, а сатанисты поставить её на полочку рядом с ЛаВеем.
***
Два плюс два равно что угодно и это не Большой Брат так говорит мне. Можно быть Дон Кихотом и видеть мир по-своему, при этом не быть психом. Можно видеть мир как все и ещё видеть его по-своему. Кажется, после “Чапаева и Пустоты” это второй роман действие которого происходят в абсолютной пустоте.
***
Нонконформизм. Кутзее мне говорит, что я могу писать рецензию как хочу. Я хочу её писать вот так. Это не каноничный образчик, но если я так вижу, я так хочу, я так считаю правильным, то разве я не могу так поступить и написать рецензию именно так и назвать это рецензией? И ничего страшного, что я не говорю, как принято в рецензии, понравилось мне или нет, или что именно мне понравилось, или что именно не понравилось, и не пересказываю сюжет. Пускай это будет метарецензия. Такое вот неупорядоченное отражение моего сознания, параллельная книге реальность, происходившая в то же самое время – параллельно! – когда я читал книгу.
***
Перечитываю этот текст недорецензии, вспоминаю книгу и думаю о том, что в моей голове творится совсем не то, что должно бы. Почему это, когда книга о другом? Где-то очень глубоко внутри происходит осмысление информации, потом осмысление осмысления, потом ещё и ещё, цепочка продолжается и продолжается, и в итоге конечный результат, – то что стало этой недорецензией, - всё же связан с изначальным текстом, но при отсутсвии видимых утерянных связующих звеньев, кажется чем-то далёким от текста книги. Знаете что такое симулякр? Вот эта рецензия – симулякр.
***
Кину ещё один камень в “Дом странных детей”. После него у меня в памяти остался сюжет. И всё. Во время и после “Детства Иисуса” у меня в голове возникали мысли. Сюжет? Возможно. Мысли в голове, лучше чем сюжет – это и есть цель хорошей литерутры. Мне кажется, что не важен текст сам по себе, а важно его восприятие. Книга Кутзее именно об этом. Это моё восприятие этого произведения, это главная мысль для меня, которую я вынес.