Читать роман о людях, жизни которых рассыпаются прямо на твоих глазах, всегда тяжело. Ещё тяжелее, если видишь в них себя. А кто-то увидел, я уверена. Джонатан Сафран Фоер остаётся верен себе: в его персонажах нет ни грамма идеальности, у каждого имеются свои пороки и грехи, оттого они и кажутся столь живыми и знакомыми. И когда ты наблюдаешь за тем, как их жизни разрушаются, подобно древним городам, что стираются в пыль после содрогания земли, гири на сердце становятся такими тяжёлыми, что становится трудно дышать. И ведь не было скандалов, всё прошло тихо и мирно, но почему же под конец охватила такая печаль? Возможно, всему виной мысль, что всего этого можно было избежать. Просто надо было убить молчание.
У каждого человека есть секреты и мысли, которые он не озвучивает, и это нормально. Проблема начинает образовываться, когда этих умалчиваний с каждым днём, с каждым месяцем, с каждым годом становится всё больше и больше, и вот ты с когда-то близким тебе человеком уже больше молчишь, чем разговариваешь, а если и открываешь рот, то только чтобы выстрелить, вложив в свои слова как можно больше яда. Брак главных героев не рухнул в одночасье, на протяжении долгих лет его всё заваливало и заваливало невысказанными словами, и сложно сказать, когда именно всё это началось. Случилось ли это в тот день, когда пострадала рука их старшего сына? А может, всему виной тайное лечение от облысения? Или во всём виноват пёс? Я думала об этом на протяжении всей книги, но, закончив читать, поняла, что это вообще не имеет никакого значения. Они молчали – вот что главное. Они молчали, а расстояние между ними всё увеличивалось и увеличивалось. Идея, конечно, не нова, но когда наблюдаешь за самой настоящей драмой, в очередной раз осознаёшь, как же это важно – уметь делиться болью и уметь помогать близкому с ней справляться. «Не ищите и не ждите чудес. Их нет. Их больше не будет. И нет лекарства от той боли, что всех больней. Есть только одно лечение: верить в боль другого и быть рядом, когда ему больно». Закрываться от всех, в том числе и от себя, играть в идеальную жизнь, убеждая других, что тебе чертовски повезло, и тонуть, тонуть, тонуть, – ну и что, стоило оно того? А жизнь-то идёт. А жизнь-то уже почти прошла. Кто ты?
И правда – кто ты? Эта мысль не отпускает до сих пор. Никакие знания о еврейском народе не помогут полностью понять эту книгу, если ты сам не сталкивался с этими проблемами, потому и было так тяжело следить за метаниями мужчины, который сам не понимал, во что и кого он верит, который не мог определиться, где же его настоящий дом, который, в конце концов, понятия не имел, кто он вообще такой. Именно в этом моменте и заключается вообще всё. «Вот я», – сказал мужчина богу, принеся в жертву своего сына, и в этом отклике было то, что современный человек вряд ли сможет понять. Я довольно далека от религии, но проведённая параллель была ясна: теперь люди не готовы отдаться своему делу полностью, не размышляя при этом о последствиях и цене, которую им придётся заплатить. Джейкоб так и не смог ничем пожертвовать ради своей семьи и ради самого себя, он продолжал молчать, а когда он наконец понял, что же он наделал своим бездействием, было уже поздно. Пожалуй, это самое страшное: когда осознаёшь свою ошибку, но пути назад уже нет, и всё, что тебе остаётся – это ходить по своему новому пустому дому и задыхаться от пыли, непролитых слёз и одиночества. «Понимание самого себя – предпосылка к тому, что тебя поймут и другие». Вот почему финал кажется настолько трагичным: Джейкоб прощался не с Аргусом, он прощался с самим собой.
Это было непростое путешествие, определённо. С этим автором в принципе не бывает просто, но с этой книгой было сложнее ещё и потому, что некоторые темы были тяжелы для понимания, что опять же нельзя назвать минусом, ибо разбираться в новом всегда интересно. Что меня и расстроило, так это слог; сложно сказать, в переводе ли дело, но временами я не узнавала тот самый знаковый почерк, за который я и полюбила этого писателя. Впрочем, хватит сетовать; несмотря на некоторые недовольства, книга мне понравилась. Главный посыл, что ни говори, правилен и необходим: жить нужно так, чтобы потом ни о чём не жалеть, что, естественно, невыполнимо, ибо сердце всегда найдёт о чём поболеть, но попытаться всё же стоит.
«Жизнь бесценна, думал Джейкоб. Нет мысли важнее, нет мысли очевиднее, но как же легко мы об этом забываем. Насколько иначе сложилась бы моя жизнь, если бы я осознал это раньше, чем мне пришлось».