В общем-то, можно потихонечку поздравлять американцев - у них появился свой Tolstoy. До нашего ему, конечно, еще далековато, но он уже умеет давать книгам ЭПИЧЕСКИЕ названия, создавать огромные объемы, да и вообще.. Мужчина владеет темой. И несмотря на сквозящий сарказм, я говорю абсолютно серьезно. При всех своих недостатках роман выглядит все равно так, как будто писался во времена Голсуорси и Джойса.. Голсуорси и Джойсом.
Есть правда только одно, что режет взгляд. Вся любовная линия целиком и полностью взята у Льва Николаевича. То есть, не то, что бы мы были сильно против, но.. Зачем? Зачем брать любовный треугольник Ростова - Болконский - Безухов, который у адекватных людей ассоциируется именно что с неадекватностью и идиотизмом. А Франзен не только его взял, но и пару раз толсто намекнул на это, заставив главную героиню Патти восторгаться "Войной и миром" (в состоянии депрессии к слову). Я скажу честно, в школе у меня "Война и мир" не вызывала какого-то сильного отторжения, правда последний том в свое время меня самого едва ли не погрузил в депрессию с вытекающим самоубийством. В любом случае читать это произведение еще раз "в зрелом возрасте" я не буду, потому что и так все понятно, кто там мужик, а кто дура и толстый идиот. И, кстати, пока на меня тут не накинулись хулители, процитирую письмо Льва Николаевича Фету «что писать дребедени многословной вроде „Войны“ я больше никогда не стану". Что как бы намекает..
В любом случае, все вышесказанное может вызвать только легкое недовольство, ведь в остальном - это настоящая красота, гениальная история, та самая картина Делакруа в литературном обличье.. Большая, многоуровневая история рассказана с каким-то удивительным мастерством. Здесь нет некоторой отстраненности, которую вызывали герои "Поправок", все герои выглядят живыми, понятными. Не возникает даже ощущения того, что они живут там, на либеральном Западе, а мы тут, где Pussy Riot. И, раз уж речь зашла,все остросоциальные и политические темы Франзен захватывает как бы между прочим, но очень точно и емко. Только ради этих небольших, желчных упоминаний президентов (разных эпох) и гиперкорпораций книгу прочитать стоит. У нас за такое искусство, как показывает практика, можно потом пару лет сочинять музыку в учреждениях, не расположенным к прекрасному.
"Свобода" - это большая книга, причем книга, вовсе не посвященная свободе как таковой. Не хочется клишировать фразами о том, что эта книга о выборе, о стремлениях и о жертвах, оставим это тем, кто пишет аннотации (они всегда об этом пишут, даже в аннотациях к Донцовой). В первую очередь, это книга о людях. Людях, живых настолько, что невозможно не ощутить ту реальность и правдоподобность пути, который они преодолевают. Ведь любая жизненная история редко ударяется в крайность, в ней есть своя драматика, свои победы. Есть некое равновесие, которое образуется непонятно как, но сохраняется всегда в той или иной степени. В какой - уже не столь важно, это как раз и зависит от деталей. И как раз именно об этом Поправки . Об этом - "Свобода".
Птицы живут или умирают — но их жизнь не отравлена сожалениями, неврозами и идеологией. Джонатан Франзен ''Свобода''
На обложке бумажного издания красуется броская фраза: Великий американский роман. Насчет того, великий ли роман написал Франзен я не уверена, но что это Литература, именно с большой буквы, настоящая Американская Литература - это факт. Большой, глубокий, со множеством смыслов, удивительно легко читающийся роман, такая сатира на современность, но сатира не злая, а неравнодушная, с нежностью и понимаем к нелепым, потерянным, запутавшимся героям, немного смешным, немного наивным, находящихся в поисках той самой freedom, что так сладко звучит, в поисках и в борьбе за то, чтобы найти смысл жизни. Что такое свобода? Свободны ли мы от своих родителей, социума, от политики, нашего характера, комплексов? Не знаю. Где берут корни наши разочарования, неврозы, неоправданные ожидания, заблуждения и наивность. У Патти Берглунд было все - любящий муж, двое детей, домик мечты в пригороде и еще впридачу куча комплексов, напрасных ожиданий и иллюзий. Прекрасная мать семейства, выставочный улыбающийся образец оказался с червоточинкой, которая подтачивала не только саму Патти, но и всю ее семью. Откуда это взялось? Вероятно из ее детства. Мы же знаем, что ''мы все родом из детства''. Странная высокая баскетболитска не вписалась в собственную семью, не оправдала надежд красавицы матери и успешного пересмешника отца. Одинокая девочка пытавшаяся убежать от ошибок родителей, от собственного еврейства, но в итоге совершившая почти такие же ошибки как и ее мать, не понявшая, что избавиться от родственных связей невозмоно - они в тебе, шуточки ее отца, которые так раздражали ее саму, были в ней, раздражая уже ее детей, возможно, если бы она поняла, что она плоть от плоти своих родителей, то удалось бы избежать ошибок с собственными детьми, преодолеть отчуждение раньше, не удушить своей чрезмерной любовью Джоуи и не охладить почти равнодушием Джессику. Возможно влюбленная иллюзия с Ричардом Кацем разбилась бы в ту давнюю поездку и она перестала бы мечтать о несбыточном, а отдалась бы полностью Уолтеру, без обид, сожалений и иллюзий ''как бы было, если бы...''. Мы так часто тонем в этих безосновательных иллюзиях, что порой мешаем себе жить, мешаем быть свободными по-настоящему, цепляясь за несбыточное. Для этого понадобилось почти шесть лет, чтобы совершить работу над ошибками, чтобы стать свободной. Замерзнуть и оттаять. Одинокая девочка Патти, которую любили родители, но которой не смогли показать любовь и которая не смогла понять, что ее любят, но странною любовью, граничащей порой с предательством, как в случае с насилием. И сама она не смогла оценить тот дар любви, подаренный ей Уолтером, вернее для этого понадобилась почти целая жизнь. Слепота в распознавании чувств она оттуда - из одинокого детства. Нелепый проект Уолтера по спасению певунов, на самом же деле являющийся, лоббированием проектов газодобывающей компании, с целью согнать людей, живущих на богатых углем землях, поданых под соусом экологического проекта. Наивный мечтатель Уолтер, феминист, мечтающий о спасении птиц, на деле же разочаровавшийся в жизни и в семейной жизни романтик, рассуждающий о перенаселении планеты и об ограничении рождаемости, но мечтающий о ребенке от женщины, подарившей ему мгновения счастья. Все убеждения, политические, экологические разбиваются о личное счастье, а сам исток этих убеждений несчастье. Глубокое личное несчастье. Я думаю, что страницы, посвященные Уолтеру и его попыткам собрать свое разбитое вдребезги сердце, предательством жены и разочарованием в лучшем друге, самые сильные в романе. Они горьки, нелепы, как нелепы идеи о певунах, абсурдны, пронзительны и честны. Несчастный и желчный ассоциальный элемент, которого не любят окружающие. Как у Франзена получилось соединить сатирическую сторону нелепости проекта и до глубины пронзительное личное несчастье и разочарование умного и романтичного мужчины? А может таков один из путей к свободе, к обретению смысла жизни, если он есть, конечно. Роман огромный, многослойный и многотемный, пожалуй, в романе нет ни единой темы, которая бы не волновала современное общество, в книге Франзена, американское общество, но эти темы, как в любой хорошей Литературе, общечеловечны, на фоне национальных особенностей и национального мышления, тем не менее, касаются всех. Это и тема отцов и детей, воспитания, любви, преданности (о эта необыкновенная Конни, умеющая растворяться и любить так, как немногие умеют, но она очень цельная, гораздо более цельная, чем вроде бы свободная и независимая Дженна, я представляю сколько гадостей о ней напишут независимые женщины), о национальном потрясении 11 сентября, о политике, которая тем не менее касается всех, даже если ты ее игнорируешь, о мужчине и женщине, о предательстве, о страсти, о музыке, о семье, об американском среднем классе, об американской обществе. И еще это огромный роман о прощении. Сложном, мучительном прощении. Мы все совершаем ошибки, большие или не очень, но у каждого должен быть шанс их исправить или искупить, чтобы быть прощенным. И самим собой в том числе. У родителей, у детей, у супругов, у друзей. У каждого есть возможность провести работу над ошибками, чтобы прийти к самому себе. По-моему, это очень правильно. И очень по-человечески. За эту возможность прощения я так полюбила этот роман и Франзена, я не знаю так ли хороша книга ''Поправки'', но это уже неважно, потому что есть ''Свобода'' и я ее буду очень часто перечитывать, я это точно знаю. И еще я знаю одно - мне не хватает в современной русской литературе вот такого романа о современности. Большого, глубокого, с огромной любовью к людям, несосвершенным людям, допускающим ошибки, живым людям, живущим со мной в одном доме, подъезде, дворе, с прогрессирующими неврозами, ошибающихся и ищущих, ругающих, но любящих страну. Не хватает. А Франзен прекрасен.
P.S. Отдельное браво за Ричарда Каца, который так похож на Муаммара Каддафи. И чем старше, тем больше. Ай да Франзен!
Знаете, что нужно сделать? Мы должны собраться, всем лайвлибом, и написать петицию к Джоан Роулинг, чтобы она прочитала книгу Джонатана Франзена "Свобода", и больше никогда не бралась за жизнеописания простых людей. Я готов даже отправить ей посылку с англоязычной версией этой книги. А знаете почему стоит сделать это? Потому что эта книга, на данный момент, лучшее, что я читал о судьбах поколения нашего времени. Это даже лучше, не побоюсь сказать, Каннингема, с его "Плоть и кровь".
Эта книга важна для американцев. Они читают Франзена, даже если его книга не входит в их формат "не больше 300 страниц". Знаете, например, факт, что "Хроники заводной птицы" Мураками для янки сократили ровно на ЦЕЛУЮ ТРЕТЬЮ ЧАСТЬ. А потом все Задорнова гнобят, а ведь он прав. Но Франзена они читают... Для современного мира, особенно для американского, нет ничего важнее, чем понять и осознать собственные ценности, осознать правильность своих решений, понять где и как мы живем, они живут. Тогда почему, спросите вы, это нужно читать нам, русскому народу, у которого есть свой Чехов (я бы сравнил скорее с ним, чем с Толстым) и Достоевский, и Тургенев и все остальные. А читать нам это нужно, потому что мы все имеем руки, ноги, сердце, мозг, глаза и другие органы. Я всегда старался придерживаться либеральных взглядов, потому что мне кажется, что в глубине души, на некоем чувственном уровне, все люди могут друг друга понять. Им просто нужно будет сесть рядом, и взглянуть на собеседника. И даже говорить ничего не нужно.
Эта история попала ко мне случайно. Тогда я только начал читать книги очень активно, и, прочитав всего Бегбедера, зашел в книжный, чтобы присмотреть еще книжечку. Было это лет 5 назад. Купил "Поправки" Франзена, потому что понравилась обложка и издательство "Иностранка" издавало любимого, на тот момент, Бегбедера. Начал читать, и не пошло. Не более 150 страниц, слишком утомительный труд для школьника пытаться осилить многобуквенный роман. А через какое-то время я начал читать журнал "Сноб", и однажды там увидел отрывок из Франзеновской "Свободы", которая только готовилась к выпуску издательством Corpus. Не могу сказать, что отрывок произвел на меня впечатление, но когда книга вышла, я просто пошел и купил ее. И вплоть до третьего декабря сего года, у меня на полке стояли два непрочитанных тома Франзена. Я взял "Свободу", она ближе к настоящему, решил "Поправки" отложить еще на какое-то время.
И книга зашла. Первые страницы я просто читал, веря в лучшее, перечитывая местные рецензии, чтобы убедить себя в том, что нельзя бросать и эту книгу. А потом полетело. История Патти и Уолтера поглотила меня полностью. Если начинать пересказывать сюжет, то получится Санта Барбара. Патти живет с Уолтером, она несчастна и хочет Ричарда, который друг Уолтера с детства, потом они переспят, а потом начнется "Свобода". После вводных двухсот страниц я думал: "о чем же можно тут еще написать? откуда еще 500 страниц?". Оказалось, Франзену было что сказать. Это не какая-то любовная история. "Свобода" - это многоуровневая драма, с потрясающе прописанными характерами, и поступками, и судьбами. Чего стоит Конни, соседская девочка, которая начала спать с сыном главной героини, когда тому было лет 11, или 13. Про ее жертвы можно писать отдельный роман, и про такой тип женщин, что готовы отдаться судьбе, лишь бы она вся состояла из ее любимого.
Персонажей в книге очень много, каждый со своим неповторимым характером, такими их видит автор, и таких же людей встречаем на своем пути мы. "Свобода" подкупает не столько закрученной историей жизни поколения, а разрывающей на части честностью. Когда мы читаем, мы не видим какого-то твиста, диалоги не блещут особенной оригинальностью. Но это бьет прямо в мозг, потому что мы сами не раз видели воочию все эти судьбы, слышали все их слова. В общем, именно поэтому я и упомянул Джо Роулинг, потому что "Случайная вакансия" даже рядом не стоит, а такое ощущение, что пытается. Но яиц, как говорится, не хватает. Характера не хватает сделать все правильно, чтобы проняло.
Для каждого жителя Земли эта книга не подойдет. Нужно терпение, нужна любовь к реалистической прозе, а я должен сказать, что Франзен и "Свобода" для американцев, как Прилепин и "Санькя" для русских, это такой прекрасный, обширный и национальный реалистический роман. Он будет близок всем, как я и говорил, но его литературная значимость, в первую очередь, принадлежит Америке. Нужно уметь сосредоточиться, мне было сложно, так как я часто бываю невнимателен. Когда берете "Свободу" в руки, будьте готовы к тому, что какие-то ваши взгляды поменяются. У меня, например, очередной раз случился мини-катарсис, и я понял, что счастливым можно быть всегда, даже на пороге одиночества.
Сейчас будет пафосно. Пока не очень получается собрать все мысли воедино и выработать стойкую позицию по отношению к роману. Это как симфония Рахманинова. Ещё для меня играет значение, когда диалоги в тексте хочется произносить самому, хочется озвучивать их как в кино: интонировать, орать и шептать, а не просто бесстрастно прочитывать.
Есть род авторов, которых физически удобно и приятно читать. Для меня это Дэвид Галеф с Плотью и Молчанием сонного пригорода, Уэльбек, практически все Стругацкие. Есть авторы, без чтения которых современный читатель должен чувствовать себя неполноценным. Это Эко, Нил Стивенсон, Лем; каждый подставит своё. [приведённые фамилии писателей проплачены акцией Поддержи любимого автора!] Франзен, кажется, первый на моём веку соединил "удобство и приятность" тёплопледного чтива с чувством глубокой "неполноценности" самое себя, возникающее без ежедневного его употребления.
"Свобода" - это история сорокапятилетней Патти Берглунд, которая после двадцати пяти лет брака наконец изменила мужу с его лучшим другом, о чём втайне мечтала все эти двадцать пять лет, и это самое увлекательное, что я читал в жизни.
В последнее время много разговоров, не столько о том что читать, но и как читать. Много критики в адрес так называемого эмоционального чтения. Сопереживание, эмпатия и погружение считаются практически моветоном. Не прилично и поверхностно просто всплакнуть над книгой, ее нужно глубоко и широко проанализировать. Как, вы все еще всхлипываете над судьбой малышки Нелл? Тогда мы срочно идем к вам, кипятить и отбеливать вашего внутреннего литературоведа! И учить, как с особой жестокостью препарировать и вычленять символы, аллюзии и прочие постмодернистские внутренности из текста, мертвого или живого. Как читатель, вскормленный на многослойных, нелинейных и гипертекстовых блюдах литературной кухни ХХ века, я тоже очень люблю поиграть в разные «игры в бисер». Особенно если моими партнерами в этих забавах становятся такие «магистры игры» как Милорад Павич или, например, Умберто Эко. Но еще больше я люблю проживать и переживать читаемый текст с зашкаливающей эмоциональной интенсивностью, как одну из своих собственных, потенциально возможных, но не сложившихся жизней. Я люблю, когда вымышленные персонажи книги становятся для меня родными и близкими людьми из плоти и крови. Когда их история ярче, реалистичнее, объемнее и достовернее моего собственного существования во времени и пространстве. Такое удовольствие даруют большие, классические романы ХIХ века и точно такое же читательское счастье я нашла на страницах романа Джонатана Франзена. Довольно странно писать отзыв на книгу, спустя три месяца после ее прочтения. Но «Свобода» Джонатана Франзена стала самым ярким литературным впечатлением прошлого года, и именно этот роман неожиданно подарил мне, то самое, такое знакомое в детстве и столь редко достижимое во взрослом возрасте, состояние запойного чтения. «Свобода» бескомпромиссно поработила мои мысли и фантазию на время чтения. Книга полностью поглотила мою личность и все мое внимание, решительно отодвинув на второй план повседневные реалии. Пока я не перевернула последнюю страницу, жизнь героев романа была гораздо важнее моей собственной жизни. И именно так работает этот волшебный механизм. Превращает тебя из пресыщенного книжными деликатесами литературного сноба в голодного и нищего попрошайку, который с жадность подбирает и смакует даже крошки с писательского стола. «Автор, сжалься, дай мне еще погреться у очага твоей истории!»
Дальше...
По началу, у меня были опасения, что мне не совсем близки и интересны некоторые темы, затронутые в романе. Предчувствия меня не обманули. Да простят меня все экоорганизации мира, мне совершенно все равно на проблемы перенаселения планеты, избыточную рождаемость, и особенно глубоко равнодушной меня оставляет факт исчезновения голубого певуна в лесах Северной Америки. Дорогой Джонатан, правда, у меня стадо дворовых котиков не кормлено, а вы про птичку, которую я в глаза не видела…. По всем показателям, роман просто обязан был оставить меня с холодным носом. Но я не учла маленького факта: Джонатан Франзен неприлично талантливый писатель, который заставит мое сердце биться в унисон с сердцами Патти, Уолтера и Ричарда. Вот уж на кого мне было совершенно не наплевать. Каждый виток и вывих их непростых отношений, находил отклик во мне. Каждый их душевный синяк и ушиб отзывался болезненным эхом. Переживаемый главными героями «Свободы» опыт не имел ничего общего с моим житейским опытом.… Но, тем не менее, все события в книге узнаваемым и прочувствованными с интенсивностью личного опыта и лично пережитой боли. По гамбургскому счету с героями не происходит ничего выдающегося, кроме того, что с ними происходит жизнь со всеми вытекающими последствиями, эгоистичными идиотизмами и непредумышленными душевными травмами. Судьбы героев на наших глазах переплетаются в тугой узел семейной саги, по фонам которой проносится локомотив истории конца ХХ начала ХХI века. Но эта махина проносится с грохотом, дымом, грязищей и прочими спецэффектами мимо главной платформы, на которой и происходит все самое интересное. Именно там главные герои с остервенением и необратимостью разрушают, калечат и реанимируют свою любовь и счастье, на горьком опыте доказывая, что «свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого». Только у Франзена это не про политику, а про личное. Это уже стало общим местом, но эффект от текста Франзена действительно схож с эффектом от чтения романов Льва Николаевича Толстого. Эмоции и чувства передаются от автора к читателю напрямую, без посредников. Вот автор намотал кровавые кишки героев себе на руку и тебе протягивает, мол, подержи и ты, миленькой. И ты чувствуешь эту пульсацию, этот жар и тяжесть живой плоти. Разделяешь и проживаешь вместе с литературными фантомами именно этот уникальный и единственный в своем роде момент. Ты – это Андрей Болконский под небом Аустерлица, ты – это Патти Берглунд, замерзающая на земле ради прощения…. Масштаб событий в романах Толстого и Франзена, конечно же, не сопоставим, но градус читательского погружения находится на одной шкале. Правила в этой игре диктуют не сюжет, идея или повествовательная форма, а эволюция характеров. В результате, после 45 часов чтения, ты в полной мере чувствуешь тяжесть прожитых главными героями 45 лет. Джонатан Франзен написал роман, в котором блестяще проиллюстрировал собственную мысль, что читатель за три дня проживает «целую жизнь на ускоренной перемотке». Такой вот алхимический секрет трансмутации бытовухи в большую литературу. Хорошо, что он до сих пор не утрачен.
В общем-то, можно потихонечку поздравлять американцев - у них появился свой Tolstoy. До нашего ему, конечно, еще далековато, но он уже умеет давать книгам ЭПИЧЕСКИЕ названия, создавать огромные объемы, да и вообще.. Мужчина владеет темой. И несмотря на сквозящий сарказм, я говорю абсолютно серьезно. При всех своих недостатках роман выглядит все равно так, как будто писался во времена Голсуорси и Джойса.. Голсуорси и Джойсом.
Есть правда только одно, что режет взгляд. Вся любовная линия целиком и полностью взята у Льва Николаевича. То есть, не то, что бы мы были сильно против, но.. Зачем? Зачем брать любовный треугольник Ростова - Болконский - Безухов, который у адекватных людей ассоциируется именно что с неадекватностью и идиотизмом. А Франзен не только его взял, но и пару раз толсто намекнул на это, заставив главную героиню Патти восторгаться "Войной и миром" (в состоянии депрессии к слову). Я скажу честно, в школе у меня "Война и мир" не вызывала какого-то сильного отторжения, правда последний том в свое время меня самого едва ли не погрузил в депрессию с вытекающим самоубийством. В любом случае читать это произведение еще раз "в зрелом возрасте" я не буду, потому что и так все понятно, кто там мужик, а кто дура и толстый идиот. И, кстати, пока на меня тут не накинулись хулители, процитирую письмо Льва Николаевича Фету «что писать дребедени многословной вроде „Войны“ я больше никогда не стану". Что как бы намекает..
В любом случае, все вышесказанное может вызвать только легкое недовольство, ведь в остальном - это настоящая красота, гениальная история, та самая картина Делакруа в литературном обличье.. Большая, многоуровневая история рассказана с каким-то удивительным мастерством. Здесь нет некоторой отстраненности, которую вызывали герои "Поправок", все герои выглядят живыми, понятными. Не возникает даже ощущения того, что они живут там, на либеральном Западе, а мы тут, где Pussy Riot. И, раз уж речь зашла,все остросоциальные и политические темы Франзен захватывает как бы между прочим, но очень точно и емко. Только ради этих небольших, желчных упоминаний президентов (разных эпох) и гиперкорпораций книгу прочитать стоит. У нас за такое искусство, как показывает практика, можно потом пару лет сочинять музыку в учреждениях, не расположенным к прекрасному.
"Свобода" - это большая книга, причем книга, вовсе не посвященная свободе как таковой. Не хочется клишировать фразами о том, что эта книга о выборе, о стремлениях и о жертвах, оставим это тем, кто пишет аннотации (они всегда об этом пишут, даже в аннотациях к Донцовой). В первую очередь, это книга о людях. Людях, живых настолько, что невозможно не ощутить ту реальность и правдоподобность пути, который они преодолевают. Ведь любая жизненная история редко ударяется в крайность, в ней есть своя драматика, свои победы. Есть некое равновесие, которое образуется непонятно как, но сохраняется всегда в той или иной степени. В какой - уже не столь важно, это как раз и зависит от деталей. И как раз именно об этом Поправки . Об этом - "Свобода".
Ваш CoffeeT
Птицы живут или умирают — но их жизнь не отравлена сожалениями, неврозами и идеологией.
Джонатан Франзен ''Свобода''
На обложке бумажного издания красуется броская фраза: Великий американский роман. Насчет того, великий ли роман написал Франзен я не уверена, но что это Литература, именно с большой буквы, настоящая Американская Литература - это факт. Большой, глубокий, со множеством смыслов, удивительно легко читающийся роман, такая сатира на современность, но сатира не злая, а неравнодушная, с нежностью и понимаем к нелепым, потерянным, запутавшимся героям, немного смешным, немного наивным, находящихся в поисках той самой freedom, что так сладко звучит, в поисках и в борьбе за то, чтобы найти смысл жизни. Что такое свобода? Свободны ли мы от своих родителей, социума, от политики, нашего характера, комплексов? Не знаю. Где берут корни наши разочарования, неврозы, неоправданные ожидания, заблуждения и наивность. У Патти Берглунд было все - любящий муж, двое детей, домик мечты в пригороде и еще впридачу куча комплексов, напрасных ожиданий и иллюзий. Прекрасная мать семейства, выставочный улыбающийся образец оказался с червоточинкой, которая подтачивала не только саму Патти, но и всю ее семью. Откуда это взялось? Вероятно из ее детства. Мы же знаем, что ''мы все родом из детства''. Странная высокая баскетболитска не вписалась в собственную семью, не оправдала надежд красавицы матери и успешного пересмешника отца. Одинокая девочка пытавшаяся убежать от ошибок родителей, от собственного еврейства, но в итоге совершившая почти такие же ошибки как и ее мать, не понявшая, что избавиться от родственных связей невозмоно - они в тебе, шуточки ее отца, которые так раздражали ее саму, были в ней, раздражая уже ее детей, возможно, если бы она поняла, что она плоть от плоти своих родителей, то удалось бы избежать ошибок с собственными детьми, преодолеть отчуждение раньше, не удушить своей чрезмерной любовью Джоуи и не охладить почти равнодушием Джессику. Возможно влюбленная иллюзия с Ричардом Кацем разбилась бы в ту давнюю поездку и она перестала бы мечтать о несбыточном, а отдалась бы полностью Уолтеру, без обид, сожалений и иллюзий ''как бы было, если бы...''. Мы так часто тонем в этих безосновательных иллюзиях, что порой мешаем себе жить, мешаем быть свободными по-настоящему, цепляясь за несбыточное. Для этого понадобилось почти шесть лет, чтобы совершить работу над ошибками, чтобы стать свободной. Замерзнуть и оттаять. Одинокая девочка Патти, которую любили родители, но которой не смогли показать любовь и которая не смогла понять, что ее любят, но странною любовью, граничащей порой с предательством, как в случае с насилием. И сама она не смогла оценить тот дар любви, подаренный ей Уолтером, вернее для этого понадобилась почти целая жизнь. Слепота в распознавании чувств она оттуда - из одинокого детства.
Нелепый проект Уолтера по спасению певунов, на самом же деле являющийся, лоббированием проектов газодобывающей компании, с целью согнать людей, живущих на богатых углем землях, поданых под соусом экологического проекта. Наивный мечтатель Уолтер, феминист, мечтающий о спасении птиц, на деле же разочаровавшийся в жизни и в семейной жизни романтик, рассуждающий о перенаселении планеты и об ограничении рождаемости, но мечтающий о ребенке от женщины, подарившей ему мгновения счастья. Все убеждения, политические, экологические разбиваются о личное счастье, а сам исток этих убеждений несчастье. Глубокое личное несчастье. Я думаю, что страницы, посвященные Уолтеру и его попыткам собрать свое разбитое вдребезги сердце, предательством жены и разочарованием в лучшем друге, самые сильные в романе. Они горьки, нелепы, как нелепы идеи о певунах, абсурдны, пронзительны и честны. Несчастный и желчный ассоциальный элемент, которого не любят окружающие. Как у Франзена получилось соединить сатирическую сторону нелепости проекта и до глубины пронзительное личное несчастье и разочарование умного и романтичного мужчины? А может таков один из путей к свободе, к обретению смысла жизни, если он есть, конечно.
Роман огромный, многослойный и многотемный, пожалуй, в романе нет ни единой темы, которая бы не волновала современное общество, в книге Франзена, американское общество, но эти темы, как в любой хорошей Литературе, общечеловечны, на фоне национальных особенностей и национального мышления, тем не менее, касаются всех. Это и тема отцов и детей, воспитания, любви, преданности (о эта необыкновенная Конни, умеющая растворяться и любить так, как немногие умеют, но она очень цельная, гораздо более цельная, чем вроде бы свободная и независимая Дженна, я представляю сколько гадостей о ней напишут независимые женщины), о национальном потрясении 11 сентября, о политике, которая тем не менее касается всех, даже если ты ее игнорируешь, о мужчине и женщине, о предательстве, о страсти, о музыке, о семье, об американском среднем классе, об американской обществе. И еще это огромный роман о прощении. Сложном, мучительном прощении. Мы все совершаем ошибки, большие или не очень, но у каждого должен быть шанс их исправить или искупить, чтобы быть прощенным. И самим собой в том числе. У родителей, у детей, у супругов, у друзей. У каждого есть возможность провести работу над ошибками, чтобы прийти к самому себе. По-моему, это очень правильно. И очень по-человечески.
За эту возможность прощения я так полюбила этот роман и Франзена, я не знаю так ли хороша книга ''Поправки'', но это уже неважно, потому что есть ''Свобода'' и я ее буду очень часто перечитывать, я это точно знаю.
И еще я знаю одно - мне не хватает в современной русской литературе вот такого романа о современности. Большого, глубокого, с огромной любовью к людям, несосвершенным людям, допускающим ошибки, живым людям, живущим со мной в одном доме, подъезде, дворе, с прогрессирующими неврозами, ошибающихся и ищущих, ругающих, но любящих страну. Не хватает.
А Франзен прекрасен.
P.S. Отдельное браво за Ричарда Каца, который так похож на Муаммара Каддафи. И чем старше, тем больше. Ай да Франзен!
Знаете, что нужно сделать? Мы должны собраться, всем лайвлибом, и написать петицию к Джоан Роулинг, чтобы она прочитала книгу Джонатана Франзена "Свобода", и больше никогда не бралась за жизнеописания простых людей. Я готов даже отправить ей посылку с англоязычной версией этой книги. А знаете почему стоит сделать это? Потому что эта книга, на данный момент, лучшее, что я читал о судьбах поколения нашего времени. Это даже лучше, не побоюсь сказать, Каннингема, с его "Плоть и кровь".
Эта книга важна для американцев. Они читают Франзена, даже если его книга не входит в их формат "не больше 300 страниц". Знаете, например, факт, что "Хроники заводной птицы" Мураками для янки сократили ровно на ЦЕЛУЮ ТРЕТЬЮ ЧАСТЬ. А потом все Задорнова гнобят, а ведь он прав. Но Франзена они читают... Для современного мира, особенно для американского, нет ничего важнее, чем понять и осознать собственные ценности, осознать правильность своих решений, понять где и как мы живем, они живут. Тогда почему, спросите вы, это нужно читать нам, русскому народу, у которого есть свой Чехов (я бы сравнил скорее с ним, чем с Толстым) и Достоевский, и Тургенев и все остальные. А читать нам это нужно, потому что мы все имеем руки, ноги, сердце, мозг, глаза и другие органы. Я всегда старался придерживаться либеральных взглядов, потому что мне кажется, что в глубине души, на некоем чувственном уровне, все люди могут друг друга понять. Им просто нужно будет сесть рядом, и взглянуть на собеседника. И даже говорить ничего не нужно.
Эта история попала ко мне случайно. Тогда я только начал читать книги очень активно, и, прочитав всего Бегбедера, зашел в книжный, чтобы присмотреть еще книжечку. Было это лет 5 назад. Купил "Поправки" Франзена, потому что понравилась обложка и издательство "Иностранка" издавало любимого, на тот момент, Бегбедера. Начал читать, и не пошло. Не более 150 страниц, слишком утомительный труд для школьника пытаться осилить многобуквенный роман. А через какое-то время я начал читать журнал "Сноб", и однажды там увидел отрывок из Франзеновской "Свободы", которая только готовилась к выпуску издательством Corpus. Не могу сказать, что отрывок произвел на меня впечатление, но когда книга вышла, я просто пошел и купил ее. И вплоть до третьего декабря сего года, у меня на полке стояли два непрочитанных тома Франзена. Я взял "Свободу", она ближе к настоящему, решил "Поправки" отложить еще на какое-то время.
И книга зашла. Первые страницы я просто читал, веря в лучшее, перечитывая местные рецензии, чтобы убедить себя в том, что нельзя бросать и эту книгу. А потом полетело. История Патти и Уолтера поглотила меня полностью. Если начинать пересказывать сюжет, то получится Санта Барбара. Патти живет с Уолтером, она несчастна и хочет Ричарда, который друг Уолтера с детства, потом они переспят, а потом начнется "Свобода". После вводных двухсот страниц я думал: "о чем же можно тут еще написать? откуда еще 500 страниц?". Оказалось, Франзену было что сказать. Это не какая-то любовная история. "Свобода" - это многоуровневая драма, с потрясающе прописанными характерами, и поступками, и судьбами. Чего стоит Конни, соседская девочка, которая начала спать с сыном главной героини, когда тому было лет 11, или 13. Про ее жертвы можно писать отдельный роман, и про такой тип женщин, что готовы отдаться судьбе, лишь бы она вся состояла из ее любимого.
Персонажей в книге очень много, каждый со своим неповторимым характером, такими их видит автор, и таких же людей встречаем на своем пути мы. "Свобода" подкупает не столько закрученной историей жизни поколения, а разрывающей на части честностью. Когда мы читаем, мы не видим какого-то твиста, диалоги не блещут особенной оригинальностью. Но это бьет прямо в мозг, потому что мы сами не раз видели воочию все эти судьбы, слышали все их слова. В общем, именно поэтому я и упомянул Джо Роулинг, потому что "Случайная вакансия" даже рядом не стоит, а такое ощущение, что пытается. Но яиц, как говорится, не хватает. Характера не хватает сделать все правильно, чтобы проняло.
Для каждого жителя Земли эта книга не подойдет. Нужно терпение, нужна любовь к реалистической прозе, а я должен сказать, что Франзен и "Свобода" для американцев, как Прилепин и "Санькя" для русских, это такой прекрасный, обширный и национальный реалистический роман. Он будет близок всем, как я и говорил, но его литературная значимость, в первую очередь, принадлежит Америке. Нужно уметь сосредоточиться, мне было сложно, так как я часто бываю невнимателен. Когда берете "Свободу" в руки, будьте готовы к тому, что какие-то ваши взгляды поменяются. У меня, например, очередной раз случился мини-катарсис, и я понял, что счастливым можно быть всегда, даже на пороге одиночества.
Сейчас будет пафосно.
Пока не очень получается собрать все мысли воедино и выработать стойкую позицию по отношению к роману. Это как симфония Рахманинова. Ещё для меня играет значение, когда диалоги в тексте хочется произносить самому, хочется озвучивать их как в кино: интонировать, орать и шептать, а не просто бесстрастно прочитывать.
Есть род авторов, которых физически удобно и приятно читать. Для меня это Дэвид Галеф с Плотью и Молчанием сонного пригорода, Уэльбек, практически все Стругацкие. Есть авторы, без чтения которых современный читатель должен чувствовать себя неполноценным. Это Эко, Нил Стивенсон, Лем; каждый подставит своё. [приведённые фамилии писателей проплачены акцией Поддержи любимого автора!]
Франзен, кажется, первый на моём веку соединил "удобство и приятность" тёплопледного чтива с чувством глубокой "неполноценности" самое себя, возникающее без ежедневного его употребления.
"Свобода" - это история сорокапятилетней Патти Берглунд, которая после двадцати пяти лет брака наконец изменила мужу с его лучшим другом, о чём втайне мечтала все эти двадцать пять лет, и это самое увлекательное, что я читал в жизни.
В последнее время много разговоров, не столько о том что читать, но и как читать. Много критики в адрес так называемого эмоционального чтения. Сопереживание, эмпатия и погружение считаются практически моветоном. Не прилично и поверхностно просто всплакнуть над книгой, ее нужно глубоко и широко проанализировать. Как, вы все еще всхлипываете над судьбой малышки Нелл? Тогда мы срочно идем к вам, кипятить и отбеливать вашего внутреннего литературоведа! И учить, как с особой жестокостью препарировать и вычленять символы, аллюзии и прочие постмодернистские внутренности из текста, мертвого или живого. Как читатель, вскормленный на многослойных, нелинейных и гипертекстовых блюдах литературной кухни ХХ века, я тоже очень люблю поиграть в разные «игры в бисер». Особенно если моими партнерами в этих забавах становятся такие «магистры игры» как Милорад Павич или, например, Умберто Эко. Но еще больше я люблю проживать и переживать читаемый текст с зашкаливающей эмоциональной интенсивностью, как одну из своих собственных, потенциально возможных, но не сложившихся жизней. Я люблю, когда вымышленные персонажи книги становятся для меня родными и близкими людьми из плоти и крови. Когда их история ярче, реалистичнее, объемнее и достовернее моего собственного существования во времени и пространстве. Такое удовольствие даруют большие, классические романы ХIХ века и точно такое же читательское счастье я нашла на страницах романа Джонатана Франзена.
Довольно странно писать отзыв на книгу, спустя три месяца после ее прочтения. Но «Свобода» Джонатана Франзена стала самым ярким литературным впечатлением прошлого года, и именно этот роман неожиданно подарил мне, то самое, такое знакомое в детстве и столь редко достижимое во взрослом возрасте, состояние запойного чтения. «Свобода» бескомпромиссно поработила мои мысли и фантазию на время чтения. Книга полностью поглотила мою личность и все мое внимание, решительно отодвинув на второй план повседневные реалии. Пока я не перевернула последнюю страницу, жизнь героев романа была гораздо важнее моей собственной жизни. И именно так работает этот волшебный механизм. Превращает тебя из пресыщенного книжными деликатесами литературного сноба в голодного и нищего попрошайку, который с жадность подбирает и смакует даже крошки с писательского стола. «Автор, сжалься, дай мне еще погреться у очага твоей истории!»
Дальше...
По началу, у меня были опасения, что мне не совсем близки и интересны некоторые темы, затронутые в романе. Предчувствия меня не обманули. Да простят меня все экоорганизации мира, мне совершенно все равно на проблемы перенаселения планеты, избыточную рождаемость, и особенно глубоко равнодушной меня оставляет факт исчезновения голубого певуна в лесах Северной Америки. Дорогой Джонатан, правда, у меня стадо дворовых котиков не кормлено, а вы про птичку, которую я в глаза не видела…. По всем показателям, роман просто обязан был оставить меня с холодным носом. Но я не учла маленького факта: Джонатан Франзен неприлично талантливый писатель, который заставит мое сердце биться в унисон с сердцами Патти, Уолтера и Ричарда. Вот уж на кого мне было совершенно не наплевать. Каждый виток и вывих их непростых отношений, находил отклик во мне. Каждый их душевный синяк и ушиб отзывался болезненным эхом. Переживаемый главными героями «Свободы» опыт не имел ничего общего с моим житейским опытом.… Но, тем не менее, все события в книге узнаваемым и прочувствованными с интенсивностью личного опыта и лично пережитой боли.
По гамбургскому счету с героями не происходит ничего выдающегося, кроме того, что с ними происходит жизнь со всеми вытекающими последствиями, эгоистичными идиотизмами и непредумышленными душевными травмами. Судьбы героев на наших глазах переплетаются в тугой узел семейной саги, по фонам которой проносится локомотив истории конца ХХ начала ХХI века. Но эта махина проносится с грохотом, дымом, грязищей и прочими спецэффектами мимо главной платформы, на которой и происходит все самое интересное. Именно там главные герои с остервенением и необратимостью разрушают, калечат и реанимируют свою любовь и счастье, на горьком опыте доказывая, что «свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого». Только у Франзена это не про политику, а про личное.
Это уже стало общим местом, но эффект от текста Франзена действительно схож с эффектом от чтения романов Льва Николаевича Толстого. Эмоции и чувства передаются от автора к читателю напрямую, без посредников. Вот автор намотал кровавые кишки героев себе на руку и тебе протягивает, мол, подержи и ты, миленькой. И ты чувствуешь эту пульсацию, этот жар и тяжесть живой плоти. Разделяешь и проживаешь вместе с литературными фантомами именно этот уникальный и единственный в своем роде момент. Ты – это Андрей Болконский под небом Аустерлица, ты – это Патти Берглунд, замерзающая на земле ради прощения…. Масштаб событий в романах Толстого и Франзена, конечно же, не сопоставим, но градус читательского погружения находится на одной шкале. Правила в этой игре диктуют не сюжет, идея или повествовательная форма, а эволюция характеров. В результате, после 45 часов чтения, ты в полной мере чувствуешь тяжесть прожитых главными героями 45 лет. Джонатан Франзен написал роман, в котором блестяще проиллюстрировал собственную мысль, что читатель за три дня проживает «целую жизнь на ускоренной перемотке». Такой вот алхимический секрет трансмутации бытовухи в большую литературу. Хорошо, что он до сих пор не утрачен.