Возвращение короля

Помню, мы как то семьей смотрели в очередной раз по видику "Властелина колец", и в третьей части когда Фродо в очередной раз помирать стал папа выдал: "Вот козел".
Мы с сестрой спрашиваем: "Кто?". Папа отвечает: "Да этот, Фродо ваш. Чего он ноет все время. Дали бы лучше кольцо толстому (Сэму), он бы его уже пять раз отнес". Мы с сестрой возмущенно начинаем папе рассказывать, что это не так, какое это кольцо коварное, что оно всех порабощает и плохо на всех действует. И что на Фродо оно тоже действует, но не так как на остальных. Папа выслушал нас, а потом отрицательно покачал головой и говорит: "Нееее.... Ерунда это все. На толстого ничего не действует".
Вот так вот нас папа потроллил с нашей любовью к трилогии Властелина Колец. Не сразу у меня с ней сложились отношения (я описывала свое знакомство с Толкином тут и тут), но теперь закрыв последнюю страницу третьего тома я даже с грустью (вот, дочитала, приключения закончены) поставила красивый толстый иллюстрированный томик на полку. Но не только с грустью, теперь у меня в друзьях и киношные и книжные герои Толкина, и я знаю, что буду к ним возвращаться снова и снова, в волшебный мир Средиземья, к хоббитам и эльфам, людям и гномам, которые уже несколько десятков лет учат детей и взрослых отваге, дружбе, храбрости и тому, что зло сильно, но не всесильно, а злое кольцо всевластия рано или поздно расплавится, всевидящее око Саурона сгинет, а злые орки и тролли провалятся в тартарары.
Прекрасная, волшебная, магическая трилогия.

Меня всегда удивляла компоновка третьего тома. Развязка наступает где-то на 2/3 объема, а потом идет медленное и дотошное прощание, через праздники, мелкие дела и путешествия, но все же прощание. Как-то очень дотошно и качественно сделано.

Вот я и доперечитал трилогию. В этот раз в роскошном издании с холодными иллюстрациями Алана Ли, как нельзя больше подходящими к стерильной атмосфере саги.

Иллюстрации Алана Ли

В детстве мне очень нравились эпизоды наведения порядка в Хоббитании. Сейчас я заметил, что Муравьев и Кистяковский описали их с небольшой антисоветской фигой в кармане, нарочито используя такие термины как «учетчик», «разверстка» и «пайки». Интересно, какие термины использованы в других переводах?

Если абстрагироваться от этого несколько неуместного эпизода, то эти разборки с Шаркичем так и остались моими любимыми. Есть в них какая-то особая прелесть истории после истории. Что-то огромное, громадное, глобальное завершилось, а автору есть еще что сказать.

Но вернемся же к той самой глобальной истории. Враг сокрушен, зло улетучилось, государь торжествует. Толкину удалось создать эпос, его герои плакатны и нечеловечны, но привлекательны и интересны. Особенно это заметно при взгляде на отношения между полами – это даже не сказка, это скандинавская сага, тот же уровень реалистичности. Удивительно, как Толкину удалось так филигранно это подать. Я, если что, не про эпизоды с Розочкой Кроттон.

Любопытно и то, что глобальная, всем известная часть охватывает всего несколько дней. Автор постоянно переключается от Ристании к Гондору, а рассказывая о походе Сэма и Фродо по Мордору то и дело делает ремарки о том, что происходило в это время в других местах. Вот эта работа с пространством и временем как-то особенно впечатлила меня в этот раз.

Иллюстрации Алана Ли

Стержень первой части книги - ключевая же битва у стен Минас-Тирита – тоже дана в этой смене места действия, то у ворот, то в атаке кавалерии Ристании, то в цитадели города. Да простится мне это сравнение, мне почудились какие-то гоголевские нотки из Тараса Бульбы , где казаки умирали, успев предварительно восславить Русскую землю. Пафосно, очень ненатурально и удивительно органично для этой (и той) истории.

Интересно, считают ли на Западе постоянные намеки автора на различия нуменорцев, горцев и южан расистскими? Если иметь желание, их вполне можно счесть таковыми, Толкин явно мыслил в средневековых категориях, без понятия прогресса и с постоянным опасением вырождения и порчи крови.

А еще щелкает то, как демистифицировались эльфы. Еще в первом томе они были чем-то неземным, непонятным, неуловимым. Их перемещение на Запад, к Гавани, их песни, ночевка с ними - все это было непостижимым. А к третьей части близкое знакомство сделало их просто другими разумными существами.

Я, пожалуй, не перечитывал третий том так долго потому, что не хотел в очередной раз расставаться с героями. И мне никак не удается понять – в чем же магия этой, в принципе, простой истории?

Рассвет был хмурый, день яснеет и будет золотой закат... (из книги)

Ковёр из жёлтых листьев под ногами становится всё гуще, и раньше темнеет вечерами, а лужицы покрываются к утру тонкой корочкой хрусткого льда, но дни всё ещё солнечные, золотисто-радостные. По-настоящему осенние погода и настроение.
После прохлады освежающей прогулки так приятно вернуться к уюту и теплу домашнего очага. И хорошо бы не только метафорически, но и в самом прямом, не переносном смысле, усесться у потрескивающего в камине огонька, вдохнуть запах берёзовых или сосновых поленьев, обхватить ладонями чашку с каким-нибудь согревающим напитком, приправленным имбирем или корицей и слушать-слушать продолжение истории о сказочном мире Средиземья, по которому уже успела соскучиться.
А может не такой уж он и сказочный, этот мир? Ведь наш рассказчик настоящий профессор, он так много знает обо всём на свете, наверняка известно ему и о древних народах вроде эльфов и гномов, живших тысячи лет назад, и тогда ещё вступавших в контакты с людьми, а иногда даже друживших с ними.
Вот уже который день тянется эта история, как струя густого янтарного мёда, повествуя о могущественных кольцах, заколдованных мечах, волшебных амулетах. И тонко, едва касаясь поверхности, о любви. Потому что в большей степени она о дружбе и преданности, о мужестве и отваге, об извечной борьбе тёмных и светлых сил. А ещё история эта о надежде и вере. И о победе добра над злом, в наших сердцах, а может быть и в целом мире. Пусть не сейчас, пусть хоть когда-нибудь.