Кар оставил тело на растерзание насекомым и направил всю свою силу в воронов. На мгновение он стал тысячами птиц.
– Сейчас! – крикнул он.
Крылья синхронно поднялись, и вихрь вокруг Цинтии Давенпорт стал сужаться. В едином крике вороны распахнули клювы, врезаясь в ее мушиную плоть, сдирая мушиную кожу, сминая насекомых когтями. Кар направлял все силы на то, чтобы стая сохраняла боевое построение, поддерживала скорость и все сильнее сжимала кольцо. До него доносилось странное шипение, он чувствовал яростную агонию мушиного гиганта. Цинтия Давенпорт не могла помешать воронам отрывать от нее кусок за куском, и каждую секунду тысячи волн боли накатывали на нее. Воронов было слишком много, и они не останавливались ни на миг.
Кар смотрел глазами своих воронов, и темнота застилала ему взор. Он чувствовал их клювы, отяжелевшие под весом насекомых, и силы его быстро иссякали. В любую секунду непомерная тяжесть могла утянуть их вниз, и тогда все его старания пойдут прахом. При этом он смутно ощущал, что его тело слабеет. И если он умрет, вороны тоже пропадут.
Он не может допустить, чтобы это случилось.
Последним усилием воли он направил стаю к сердцу Повелительницы Мух.