Сравнительно недавно – в 2007 году – Дорис Лессинг получила нобелевскую премию с формулировкой «автору эпических произведений о женском опыте, которая со скепсисом, страстью и провидческой силой изучила разделенную цивилизацию». С тех пор было переведено немало её книг, в том числе и свежайший сборник рассказов «Бабушки», это 53-я по счету книга в библиографии Лессинг, не пожелтевшие архивные файлы, а современность.
Тем сложнее понять, почему эти четыре рассказа исполнены такой наивности, если за плечами пять десятков книг. И можно бы закрыть глаза на вручённую премию, «Нобеля» чаще дают по политическим мотивам, но ведь наградами-то каминная полка Лессинг укомплектована целиком; писательница даже высказалась, пользуясь покерным термином, что собрала «флеш-рояль» литературных наград. Очень хочется понять, за что. Изысками текст не блещет: рубленые, короткие фразы, говорящие напрямую всё и сразу. Никакого подтекста, любая информация – прямо в лоб, всё прямым текстом. Читателю не нужно даже думать, а можно только верить идеям автора: в какой-то момент становится просто скучно.
Общая тема сборника – материнство и детство в самых неприглядных вариантах. Здесь будет и два маленьких Эдипа (по сути, та же «Лолита», лишь в роли нимфетки мальчики), будет брошенная внебрачная дочь родителей разных рас и социальных слоёв, будет ребёнок-кукушонок и эти несчастные взрослые, у которых всё слишком запутанно. В прошлом году писательницы не стало, и теперь уже никто не объяснит, была ли эта книга попыткой обратить внимание общества на актуальные темы: расизма, перверсий разного рода или здесь всё-таки генеральная линия – феминизм и его составляющие. В фокусе здесь действительно только женщины, каждая судьба от первых дней и до седин – история борьбы и преодолений. Только вот без популистских лозунгов и программных заявлений феминизм почти незаметен.
«В сумерках улицы запахли пряностями и специями: он нечаянно забрел в малайский квартал. Джеймс воображал себе Кейптаун как огромное приветливое, однородное место, а не как скопление разнообразных наций и житейских укладов. Для него город на мысе Доброй Надежды стал воплощенным олицетворением мечты. Он взял булочку с лотка негра-разносчика и начал задумчиво жевать ее под возмущенные крики торговца, который, по-видимому, требовал денег. Джеймс сообразил, что к нему обращаются на африкаанс, и протянул пачку денег».