Вы должны вежливо обходиться со всеми, кто посетит ваш лагерь; в то же самое время вы не должны никому сообщать никакой информации относительно проводимых исследований без разрешения главного штаба…

Особенно бережно вы должны относиться к рабочим, нанятым в Никарагуа. Почти все они послушны и хотят работать, но они не привыкли к ругани, или телесному наказанию, или оскорблению; и вы, и офицеры в вашем отряде постараетесь использовать должную комбинацию из твердости и доброты, чтобы контролировать их и направлять без отклонения в ту или иную сторону. Несомненно, вы сочтете разумным выбрать подходящего человека или из рабочих, нанятых в Никарагуа, или из рабочих, нанятых на Ямайке, который благодаря своему уму и силе завоюет уважение остальных…

Вы сделаете неизменным правилом для каждого в вашем отряде сразу же по прибытии вечером в лагерь сдавать свое мачете в вашу палатку, где оно будет оставаться до утра, пока не понадобится для работы…

Компания по морским каналам, пригласившая Пири на работу, предписала ему нанести визит президенту Никарагуа. Из столицы Манагуа Пири, довольный собой, делился с мамой:

…Неважно, насколько тяжела дневная работа, насколько промокшим или уставшим я могу быть, вечером я думаю про себя: «Я поднимаю себя»; «Я вывожу свое имя перед всем миром»… Это замечательное занятие… чувствовать, что каждое усилие имеет значение для тебя, что награда не будет отнята кем-то другим, а избавит тебя от нудной работы в будущем. Им придется предложить мне нечто особенное или отказаться от меня.

В другом письме он рассказывал ей о работе:

…моя палатка в главном штабе – это самое последнее место, где я хотел бы находиться. Леса с их просторами для исследований и проектирования, где невозможно вмешательство посторонних, – это мое пристанище. Я прошел уже не одно неприятное испытание и буду счастлив, если впредь их не будет. Один из начальников моих отрядов превратился в помешанного невменяемого пьяницу, опозорил себя и косвенно всю экспедицию, что вызвало у меня сильнейшее раздражение и напряжение даже после того, как я уволил его. Другой впал в депрессию со склонностью к суициду, несколько раз пытался убить себя и наконец, несмотря на все предосторожности, выстрелил в одного из докторов и ранил его, а затем покончил жизнь самоубийством… Иногда я думаю, что буду глупцом, если позволю себе когда-нибудь снова заняться такой работой, но затем я начинаю думать о своем имени…

Через два месяца Пири гордился:

Я буду незаменим для Компании по морским каналам после этой поездки и смогу ставить свои собственные условия. В то же время я уже сделал свое имя известным, как ты можешь видеть из «Геральд»… Я надеюсь, что ты удовлетворена моими успехами. Я достиг много из того, о чем мечтал 11 лет тому назад, когда покинул колледж, а впереди перспективы выше того, о чем я мечтал. Теперь у меня больше знаний в отношении канала и хватка крепче, чем даже у самого Менокала, так как, кроме его знаний об общем объеме работы, у меня есть еще личные представления о каждом футе земли… За эти 5 месяцев я узнал больше о своих возможностях, чем за всю свою предыдущую жизнь.

Пири руководил шестью наземными отрядами, одним гидрографическим и двумя буровыми. Работа продолжалась семь месяцев. Колоссальные площади были исследованы, маршрут канала, запланированный ранее, был смещен, однако вся эта работа не имела продолжения^[10].

11 августа 1888 года Роберт и Джо поженились, и мама Пири сопровождала их во время медового месяца. Пири снова вернулся к рутинным занятиям. Брайс подытоживает:

«Работа Пири в Никарагуа завоевала ему какое-то признание. Но бо́льшая часть похвал пришлась на долю Менокала как главного инженера. Пири считал, что получил слишком мало, его чувство обиды превратилось в ненависть к его прежнему благодетелю…

Поскольку мечты о славе на юге как топографа и, вероятно, главного инженера межокеанского корабельного канала свелись к нулю, Пири снова обратил внимание на север».

Но времени ушло слишком много. Читатель помнит, что сообщение Норденшёльда воодушевило не только Пири, но и Нансена. «Нансен не мог терять времени, если не желал, чтобы его опередили», – читаем в книге «Нансен в замерзшем мире». Свои надежды он реализовал полностью.

(В 1887 году никому не известный 27-летний лаборант Музея естественных наук в Бергене Фритьоф Нансен приехал в Стокгольм и добился встречи со знаменитым Норденшёльдом, чтобы изложить ему проект пересечения Гренландии. Разговор занял несколько часов, и Норденшёльд одобрил смелый замысел. В самой Норвегии общественность была против.

Буквально накануне отплытия в Гренландию в Копенгагене Нансен встретился со спутником Пири – Майгором, чтобы узнать от очевидца полезные подробности.

Все происходило так, как хотел Нансен. Он и пятеро его товарищей пересекли лед Гренландии за 40 дней, с 10 августа по 19 сентября 1888 года, пройдя 470 километров.

Возвращение Фритьофа Нансена в Норвегию было триумфальным. Он стал народным героем и сохранил это звание до конца своих дней. Правительство, отказавшее ему в 5000 крон на гренландскую «авантюру», без колебаний выдало 300 000 крон, когда он решил построить «Фрам», хотя новый проект – движение судна вместе с дрейфующими льдами к Северному полюсу – мог показаться нормальному человеку куда более сумасшедшим, чем пересечение Гренландии на лыжах. Страна верила своему герою!)

Для лейтенанта Пири триумф Нансена был ударом. Биограф Пири Фитцхью Грин от лица Джозефины Пири изобразил драматическую сцену:

«Он пришел во второй половине дня, выглядя так, будто только что видел чью-то смерть…

Он тяжело сел на кровать. Я сказала: “Боже мой, Берт, что произошло?” Он покачал головой; казалось, что он был не в состоянии говорить. На мгновение я испугалась. Я подумала о его матери. Он увидел это на моем лице. Затем он просто сказал: “Джо, Нансен пересек Гренландию”».

Позднее Пири писал маме:

…Я недавно купил книгу Нансена… и мы читали ее. Это – претенциозный труд в двух толстых томах с многочисленными иллюстрациями и картами. Однако оригинального материала в ней едва ли больше, чем я собрал 4 года тому назад…

Фритьоф Нансен

В большей степени Нансен воспользовался моим опытом и часто ссылается на меня в своей книге. Его карты показали мою работу, и он назвал там гору в честь меня и опубликовал ее фотографию.

В книге «По большому льду», заканчивая отчет об экспедиции 1886 года, Пири приводит карту Гренландии, на которой пунктиром обозначены возможные, по его мнению, пути через остров: два в районе полярного круга – на юге острова, один в центральной части и один на севере. Он объясняет:

В 1888 году Нансен пересек Южную Гренландию, отправившись по кратчайшему из указанных мною путей…

Это исполнение задуманного мною предприятия оказалось для меня серьезным ударом… и мне оставалось только выбрать другой, более северный путь.

Пири ждала Северная Гренландия – территория, сулившая массу географических открытий. Северные пределы Гренландии были неизвестны – восхитительная задача!

В 1890 году Пири с блеском прочел лекцию в Бруклинском институте гуманитарных и точных наук о походе 1886 года и своих задачах в Северной Гренландии. Академия естественных наук в Филадельфии выделила на проект запрошенные Пири 6000 долларов с условием, что на борту экспедиционного судна разместится группа ученых. Поддержку оказали Американское географическое общество и Бруклинский институт. Брайс снова пишет о «резких перепадах настроения» Пири: «По мере того как его планы определялись, депрессия последних лет стала уходить. Он уверенно сказал маме:

Я много работаю, но это не злит меня так, как раньше, поскольку нет причин для беспокойства. Я вижу все ясно перед собой, и успех, и почетное имя мне обеспечены».

В двух письмах маме он слагает хвалы себе и своим будущим победам, рассуждает о деньгах и мести:

Я сейчас начинаю то, что будет достижением всей моей жизни, достижением, которое сделает мое имя известным всюду, не только сейчас, но и в будущем, и приведет меня к такому положению, которое я должен занять, или же я буду вечно неудовлетворенным…

Кейн получил от 70 000 до 80 000 долларов за свою книгу, Стэнли продал свою, как говорят, приблизительно за 200 000 долларов и заработал около 50 000 долларов лекциями. Не думай, что я мечтаю о таких цифрах, но существует большая дистанция между этими результатами и 2700 долларами в год. Я совершу посадку где-то посередине между этими числами…

…Только трое знают о моих чувствах по отношению к Менокалу… Но я должен быть таким, чтобы осознание моего превосходства постоянно кололо его.

Компания [по морским каналам] предпринимает большие усилия для того, чтобы правительство взяло на себя канал. Если это произойдет, то весьма вероятно, что канал будет построен военными инженерами и мистер Менокал потеряет свою работу. Если дела пойдут хорошо, то я вернусь в зените своей славы и т. д. Если я не смогу достичь всего этого никаким другим способом, то я отдам свою правую руку, лишь бы занять такое положение, чтобы каждый смог почувствовать мое превосходство в способностях и достижениях, а также в физических данных над этой трусливой мелкой коричневой шавкой.

Слава, деньги и месть подстрекают меня идти вперед. И иногда я не могу заснуть от страха – вдруг что-то случится и помешает моим планам.

Я перевернусь в гробу, если не лишу его возможности ухмыляться по поводу того, что я обязан ему хоть какой-то частью своего успеха.

Уимс в биографии Пири говорит о Менокале только уважительно и трижды подчеркивает, что именно он пригласил Пири на работу. Брайс называет Менокала благодетелем Пири. Откуда же у лейтенанта такая агрессия? Уимс на это патологическое чувство не обращает внимания, и биографа Пири, создающего образ положительного героя, можно понять – пышущая ненависть не украшает его любимца.

Пири мечтал об Арктике:

Работая там, находишься во власти той же дикой и жестокой поэзии… которая присутствует в северных сагах…

Верно! Но не суровая красота, не девственные и беспредельные северные просторы, не желание разгадать тайны природы и принести пользу человечеству, а собственная роль покорителя Арктики захватила Пири:

…я вернусь более сильным и твердым, чем когда-либо, и имя Пири станет известным всему миру и всем будущим поколениям.

Между походом с Майгором и новой экспедицией прошло 5 лет. Одно за другим мы услышали откровения Пири: его жизненное кредо – добыть славу в Никарагуа или в Гренландии; он преодолел сомнения и женился; прилагая большие усилия, используя свои знания и талант, он нашел первых друзей, имеющих влияние и деньги. Родилась и первая ненависть – к начальнику, который, по мнению лейтенанта, недооценил его заслуги в Никарагуа. Его ненависть, как он говорит, – не только чувство, но и призыв к действию. По-видимому, триада: «Слава, деньги и месть» – это и есть девиз Пири. Годы от 30 до 35 – лучший возраст в жизни мужчины, и Пири в расцвете сил предстает перед нами настоящим – не выдуманным. Он именно такой и никогда не станет другим; ничто не научит его, и никто не выручит.