Формулы страха. Введение в историю и теорию фильма ужасов

Ликуй, киноман, ты дождался! На русском языке появилась книга о кино, не содержащая воспоминаний вышедших в тираж звёзд, наездов на коллег по цеху, плача о безвозвратно ушедшем "золотом веке" и поливания грязью всего современного. Аттракцион неслыханной щедрости: издательство позволяет профессиональному критику рассказать о своём любимом жанре, да ещё иллюстрирует текст картинками - держи конфету, малыш! И есть чему радоваться, ведь перед нами научно достоверное исследование, не пытающееся охватить всю историю кинематографа, как книги Разлогова или Кудрявцева, но показывающее одну из интереснейших его сторон. Именно такие книги лучше всего напоминают о природе кино как искусства, а не только зрелища.

Питерский автор Дмитрий Комм за фильм ужасов стоит горой. Решительно отвергая попытки коллег-критиков, особенно на Западе, дать упрощённую трактовку хоррору как фрейдистской или политической фрустрации режиссёров, он находит истоки технологии страха в готическом романе и детективной литературе. По его мнению, мотив присутствия мрачного двойника-допельгангера из романтических текстов куда лучше объясняет "Вторжение похитителей тел" (1956), нежели массовая истерия времён "холодной войны". Викторианский детектив и образы комиксов о Фантомасе возрождаются в эстетике итальянского триллера-джалло, непременным атрибутом которого становится безликий убийца. А интерьеры "Суспирии" (1977) Дарио Ардженто основаны на декадентской живописи Обри Бёрдсли. Примеры можно приводить бесконечно, а вывод будет тот же: фильм ужасов - вполне авторское произведение искусства со всеми поисками, влияниями и высказываниями. Точнее говоря, был таковым до появления "семейных" хорроров после 1980 и "блокбастера ужасов" в наше время.

Тема отличий и взаимовлияний американской и европейской традиций изображения ужасного рассматривается на протяжении всей книги. По мнению Комма, если в американском кинематографе монстр - конкретное осязаемое существо, которое можно убить (Дракула, оборотень, Существо Франкенштейна), то в фильмах Старого света зло невидимо, неименуемо и "разлито" в самой атмосфере картины. Англосаксонская готика и латинская мистика. Женщина как последняя героиня и спаситель, и женщина как жертвенно-сексуальный символ смерти. Мелодраматическая история с продуманным сценарием и счастливым концом и череда болезненных образов с "хореографией" убийств... Вплоть до поколения шестидесятников, Джорджа Ромеро и Роджера Кормана, Комм фиксирует ничью, но затем Марио Бава, Дарио Ардженто и Хесус Франко остаются последними большими мастерами, а в США наступает эпоха подростковых слэшеров с редкими авторскими работами Карпентера и де Пальмы. Впрочем, и итальянский хоррор довольно быстро задохнулся без новых идей, и мировая лаборатория ужасов переехала на Восток, к японским кайданам, эрогуро и "Звонку" и гонконгским кровавым боевикам.

Не хватит никакого места, чтобы перечислить все идеи, отсылки, аллюзии, культурные мосты, упомянутые Дмитрием Коммом в одной крохотной двухсотстраничной книжке, скромно названной "Введением...". При этом автор остаётся в рамках исследования конкретной проблемы, не отвлекаясь на постороннее, не проталкивая каких-то сенсационных идей и чрезмерно не усложняя. Отдельное удовольствие читать о тех самых формулах страха, когда Комм объясняет, какую роль играет тот или иной кадр фильма (и картинка вот - рядом на страничке!), свет, музыка или предмет. И написано всё тактично, с юмором и большим профессионализмом. Эту книгу должен прочитать всякий начинающий режиссёр, чтобы снять великий хоррор в стране непуганых идиотов.

Никак не предполагала, что нон-фикшн книгу о фильмах ужасов можно написать с такой любовью (почти нежностью) и с таким юмором.

То, что коллеги журналюги преподнесли бы пафосно-сенсационно, Дмитрий Комм подаёт спокойно, почти обыденно — тем сильнее эффект. Сосредотачивается ли он на отдельных фигурах мира кинохоррора — о, каким искренним восхищением проникнута глава о Марио Бава и рассыпанные там и сям по страницам упоминания о нём! — охватывает ли широчайше целую сферу (например, в главе об истории итальянского комикса от 60-х до 2000-х годов и его влиянии на кинематограф), — читать его захватывающе интересно.

Богатство эпитетов. Не только литературная, но художественная речь. Не только «что-где-когда», но и «как», и «почему». Глубокая взаимосвязь, концептуальность — то, чего мне коренным образом не хватило в Кронгаузе и не хватало в школе. История, политика, экономика, литература, комикс, аниме, критика — всё источник, и всё причина, а кое-где — и следствие.

Это прекрасно.

Никоим образом не являясь поклонником жанра (вообще профан, даже не любитель), книгу «Формулы страха…» читала с неослабевающим интересом. Выучила слова «артизан» и «кэмп» :) морщилась от словечка «артифицированный», умилялась выражению «кинографоманы» и… да не говорите вы, захотела уже посмотреть что-нибудь из фильмов, о которых с таким неакадемичным увлечением рассказывает Дмитрий Комм. Большое ему спасибо.

Уголок граммар-наци, или Щепотка минусов...

Граммар-наци, дорогие мои друзья по несчастью, должна вам признаться, что авторам я уже многое (возможно, даже лишнее) прощаю, а вот к корректорам/редакторам мой счёт всё суровеет. В этой книге, при её прекрасном содержании и вполне достойном издании, изрядный ахтунг со знаками препинания — почему-то в основном связанный со словом «как». Не подлежит сомнению, что корректор настолько нетвёрдо чувствует себя в этой области, что на всякий случай ставит запятые везде — в том числе и там, где они абсолютно не нужны: в тех случаях, когда «как» обозначает не уподобление, а отождествление, перед «как…, так и…», вокруг «как минимум»... >__<
Та же, извините, фигня в конструкциях типа «Мария Мартен или убийство в Редберне» и в оборотах «…, начиная с 1927 года…». Мелочи эти досадные меня периодически выбивали из безупречного во всех других отношениях текста. Может быть, профдеформацию уже лечат, вы не знаете? :(

Книга, написанная с любовью к фильмам ужасов, но только к старым. Со вступления становится понятно, что Дмитрий - сторонник того, что раньше трава была зеленее, и это сказывалось на качестве фильмов в лучшую сторону. И несмотря на то, что я не придерживаюсь вот этого "небо было голубее 200 лет тому назад", но отрицать кризис идей, засилье ремейков, сиквелов, приквелов либо просто фильмов, снятых по единому шаблону, в современном кинематографе бессмысленно. Однако, во-первых, огромное количество выходящих фильмов не даёт в полной мере оценить крупицы оригинальности, которые существуют. А, во-вторых, без субъективизма и предубеждений никуда (и это абсолютно нормально для любой критики), но чувствуется, что, по мнению автора, современные фильмы априори проиграли классике, что никто их даже не пытается анализировать в этой книге.

На этом мои бурчания заканчиваются. Потому что во всём остальном это интересный и содержательный нон-фикшн, написанный человеком, который определённо разбирается в том, о чём он говорит. Здесь подробно и обстоятельно описывается зарождение и преображение с течением времени жанра ужасов, выделяются особенности различных течений и их развитие в разных странах, детально разбираются биографии главных творцов, анализируются приёмы, которыми пугали зрителей и с помощью которых на экранах появлялась жуткая атмосфера.

Читать об этом ни разу не скучно. Повествование очень увлеченное и увлекающее, приятный слог лёгок для восприятия. Написанное не портят даже нотки снобизма и показной глубокомысленности, которые хороши только в сочетании с бокалом вина, шёлковым халатом и рабом, делающим тебе массаж ног. Но здесь они смотрятся подходящими по статусу, есть в них своя философия.

Собственно, и сами фильмы ужасов имеют свою философию. И в отличие от других жанров, она здесь не едина, а многообразна, не столь видна на первый взгляд, но всегда стремится к высказыванию смелых и нетривиальных мыслей.